Теневые игры - Чайкова Ксения - Страница 11

• Предыдущая
• 11/122
• Следующая

Лорранский-старший вновь улыбнулся. Однажды Торин, пятилетний, еще ничего толком не соображающий, пнул метлу, забытую рассеянной служанкой в одном из углов. Та, однако, оскорблений сносить не собиралась и нанесла ответный удар: свалилась на голову юного наследника Лорранских, неслабо приложив его по кудрявому темечку рукоятью. Мать – тогда еще была жива мать Торина, невысокая зеленоглазая Вайлина,- прибежав на крик, сходила и принесла сыну одноручный меч его отца да заодно и позвала Ирриона, и счастливые родители минут десять с умилением наблюдали, как их дражайшее чадушко, позабыв о слезах, жалобах и воплях, упоенно рубит и колет преступницу-метлу слишком тяжелым для него мечом, порой задевая стены и портя великолепный мозаичный пол. "Великим воителем будет, полководцем, а то и главнокомандующим войсками всей Райдассы",- шепнула растроганная Вайлипа, любуясь каштановыми кудрями и решительными движениями сына. "Или большим ученым – придворным философом, мудрецом, поэтом и звездочетом",- мечтательно предположил Иррион, глядя, как его драгоценная кровиночка азартно отрывает измочаленные прутья от палки метлы.

Великим воителем Торин не стал. Ему вообще плохо давались боевые искусства. Да и науки, как точные, так и естественные, тоже ке шли впрок. Впрочем, он был красив, обаятелен и весел, умел отлично танцевать, грациозно кланяться, играть в модные логические игры, быть любезным с дамами и пить почти не пьянея. А что еще нужно наследнику старинного графского рода?

Погруженный в свои мысли и воспоминания, Иррион даже не сразу обратил внимание на тихий стук, которому аккомпанировали завывания ветра и шорох еще не опавших листьев. А когда наконец понял, что среди привычных ему звуков засыпающего поместья появился еще один, странный и незнакомый, то даже не встревожился поначалу – просто сидел в кресле, в задумчивом оцепенении глядя на высокое арочное окно, по которому снаружи лезла гибкая, затянутая во все черное и потому почти сливающая с ночным мраком фигура. На ее плече горбом топорщилось нечто непонятное – видимо, какая-то поклажа. Рядом в свободном полете реяла неясная тень.

"Кто это, интересно? И куда? Ишь, ползет, что твой паук",- с меланхоличным спокойствием подумал граф, наблюдая, как незнакомец буквально повисает на кончиках пальцев, нащупывая ногами опору. Он, похоже, прекрасно понимал, что рамы, забранные толстыми коваными решетками, выдержат его вес, а вот стекла – нет, и потому был предельно осторожен, стараясь без нужды не прижиматься к ним даже грудью или головой, прикрытой не то глухим капюшоном, не то странного покроя шапкой.

Куда лезет ночной гость, Иррион понял очень скоро – верхняя часть окна была открыта, туда-то и стремился незнакомец. Охрану крикнуть, что ли? Впрочем, интересно, как черный человек собирается протискиваться через небольшое отверстие, через которое и голова-то пройдет с явным трудом? На это явно стоило посмотреть.

И Лорранский не стал звать охрану.

И, как выяснилось, не зря. Через минуту граф был вознагражден за свою отвагу и терпение прелюбопытнейшим зрелищем. Впоследствии он не раз и не два подумал, что просто не поверил бы ни во что подобное, если бы не наблюдал это своими глазами.

Кабинет, надо сказать, находился на третьем этаже особняка. И бесстрашный ночной визитер, явно понимающий, чем закончится падение с такой высоты, был очень осмотрителен и четко выверял каждое свое движение. Он буквально подполз к открытой части окна, потом сложился удивительным образом и аккуратно протиснулся в комнату. Сумка, которую незваный визитер попытался протащить следом, застряла.

Гость явственно ругнулся короткой стремительной фразой на трескучем гномьем наречии, зашипел, потом решился на крайние меры и легко соскользнул по внутренней стороне окна, повисая всем телом на своей непокорной ноше.

"А ну как убийца это наемный? Меня приканчивать явился…" – с холодной заинтересованностью подумал Иррион, по-прежнему сохраняя полнейшую неподвижность. Для представителя гильдии убийц ночной гость был слишком хрупким и изящным, но Лорранский прекрасно знал, как обманчива порой может быть беззащитная внешность. Впрочем, если непонятный человек явился по душу графа, то кричать и звать слуг все равно толку уже не было – убийца успеет сделать свое черное дело и исчезнуть прежде, чем встревоженная охрана вбежит в кабинет.

Хитрость незнакомца удалась – застрявшая сумка не выдержала-таки повисшей на ней массы и свалилась вниз. Человек в черном упруго, совершенно бесшумно, как дикая древесная кошка, приземлился на доски дорогого наборного паркета, не прикрытого у стены роскошным толканским ковром. В освобожденное окно мигом протиснулась какая-то крылатая тварь, поблескивающая в торопливых отблесках каминного пламени жуткими рубинами огромных алых глазищ.

Дело начинало принимать нежелательный оборот. Граф, кляня себя за беспечность, выпрямился в кресле и все-таки потянулся к колокольчику, решив если не помешать преступнику осуществить его кровожадные замыслы, то хотя бы предупредить слуг и сына. Но странный визитер опередил его: одним легким прыжком пересек комнату, присел в глубоком реверансе и торопливо стянул с головы глухую шапку-маску:

– Доброй ночи, милорд Иррион. Вы меня узнаете?

На опешившего графа горько, устало и чуть насмешливо смотрели мрачные глаза девушки из гильдии наемников, телохранителей и убийц, той самой, которая сумела в целости и сохранности доставить Торина в Меритаун, а потом вернуть к родному порогу.

Разумеется, существовали более традиционные и менее мелодраматичные способы явления на глаза благороднорожденного. К примеру, возникнуть перед воротами поместья и долго, нудно переругиваться со всеми слугами и охранниками, а потом, не добившись результата, идти на них врукопашную и с дракой и скандалом прорываться к графскому кабинету. Но сколько это труда, шума и мороки… А привязать лошадь в соседнем лесочке, перелезть через стену (я всегда утверждала, что на охранных заклинаниях экономить ни в коем случае нельзя!) и вломиться в самое сердце резиденции – что может быть проще? И граф прихвачен, что называется, тепленьким, и ни шума, ни скандала нег, и вряд ли кто узнает о моем ночном визите.

Милорд Иррион сильно изменился. То ли разлука с сыном, то ли давние болезни подточили его изнутри, и из высокого бархатного кресла на меня смотрел уже не сильный мужчина, а почти что старец, дрожащей рукой гостеприимно указавший мне на диван.

Я послушно уселась и сощурилась на пляшущее в камине пламя. В кабинете было тепло, даже жарко, и я в плотном, прилегающем к телу черном костюме начала потихоньку преть.

– Ты голодная? – тем временем поинтересовался граф так спокойно и естественно, словно я влезала к нему в окно на ночные посиделки уже не первый год. Вот чего у аристократов старой закалки не отнять – так это умения сохранить лицо в любой, даже самой странной и сомнительной ситуации.

– Нет, благодарю. Милорд Торин позаботился меня накормить.

– Он был с тобой?! – полувопросительно-полуутвердительно качнул головой Лорранский.- Хвала богам. Теперь я совершенно за него спокоен и уверен, что ничего дурного не случилось.

– Он уже вернулся? – быстро поинтересовалась я. Сталкиваться с неугомонным аристократенышем в коридорах его фамильного гнезда не хотелось совершенно.

• Предыдущая
• 11/122
• Следующая