Возвращение магии - Клейпас Лиза - Страница 32

• Предыдущая
• 32/66
• Следующая

Пытаясь подтянуть ее еще ближе, Маккенна наклонился над ней и подхватил под ягодицы, подняв ее на носочки. Рот его передвинулся на ее шею, затем вернулся к губам, он целовал ее снова и снова, как будто пытаясь узнать все способы, которыми их губы подходили друг другу. Его рот поймал ее губы под каким-то особенным углом, тихий стон поднимался в ее горле, и она начала извиваться от желания полнее ощутить его тело. Движение ее грудей вырвало резкий звук из его легких. Внезапно он прервал поцелуй с тихим проклятием.

Алина обхватила себя руками и молча не сводила с него глаз, зная, что он, должно быть, видит ее дрожь… так же, как она видит его собственную.

Маккенна отвернулся от нее и скрестил руки на груди, голова его опустилась, и он уставился в пол. – Столько… самоконтроля, - пробормотал он, слова едва прорывались сквозь его стиснутые зубы.

Понимание того, что он чуть не утратил самообладание – и тот факт, что он был готов это признать – вызвали в Алине необъяснимое волнение, которое никак не успокаивалось.

Казалось, им обоим потребовалась вечность, чтобы вновь овладеть собой. Наконец, Маккенна наклонился, чтобы поднять корзину и безмолвным жестом указал ей идти вперед.

В полубессознательном состоянии Алина направилась в холл, где встретила горничную Гвен, которая возвращалась, чтобы забрать последнюю корзину.

Маккенна отказался отдать тяжелую ношу девушке. – Нет надобности, - непринужденно заявил он. – Я отнесу ее за вас – просто покажите мне, куда.

- Да, сэр, - тотчас же согласилась Гвен.

Он обернулся, окинув Алину быстрым взглядом, его голубо-зеленые глаза сузились и потемнели. Они обменялись молчаливыми посланиями… позже… а затем он ушел, широко, легко шагая.

Пытаясь собраться с мыслями, Алина не двигалась с места, но ее отвлекло внезапное появление брата, войдя в холл, он бросил на нее обеспокоенный, хмурый взгляд. Маркус сменил охотничий костюм на жемчужно-серые брюки, темно-синий сюртук и шелковый галстук с голубым узором.

- Где Ливия? – без экивоков спросил он. – Ее нет все утро.

Алина поколебалась, прежде чем ответить тихим голосом. – Я подозреваю, что она может быть в обществе мистера Шоу.

- Что?

- Я думаю, что он присоединился к Ливии во время ее утренней прогулки, - сказала Алина, прилагая все усилия, чтобы голос ее звучал небрежно. – Насколько мне известно, их обоих с тех пор не видели.

- И ты позволила ему пойти с ней? – в бешенстве прошептал Маркус. – Ради Бога, почему ты не сделала ничего, чтобы помешать ему?

- О, не продолжай, - сказала Алина. – Поверь мне, Маркус, Ливия прекрасно может сказать мужчине оставить ее в покое. И если ей хочется проводить время в компании мистера Шоу, я думаю, она имеет на это право. Кроме того, он кажется джентльменом, несмотря на его репутацию.

- Он не похож на джентльменов, к которым привыкла Ливия. Он – американец. – Особое ударение, которое он сделал на последнем слове, заставило его звучать как оскорбление.

- Я думала, тебе нравятся американцы!

- Не когда они крутятся вокруг одной из моих сестер. – Взгляд Маркуса насторожился, когда он осмотрел ее более внимательно. – А чем ты занималась?

- Я… - Опешив, Алина положила руку на шею, куда он вдруг уставился своим потемневшим, хмурым взглядом. – Почему ты так на меня смотришь?

- У тебя на шее царапины от щетины, - мрачно сказал он.

Решив разыграть непонимание, Алина невинно посмотрела на него. – Не будь смешным. Это просто раздражение от шнурка моей камеи.

- Ты не носишь камеи.

Алина улыбнулась, встала на носочки и поцеловала его в щеку, зная, что под грозной внешностью, он в ужасе от того, что хоть одной из его обожаемых сестер могут причинить боль. – Мы с Ливией – взрослые женщины, - сказала она. – И существуют вещи, от которых ты не можешь нас защитить, Маркус.

Ее брат принял поцелуй и не стал продолжать дискуссию, но когда Алина пошла от него прочь, она услышала, как он пробормотал что-то, подозрительно похожее на «еще как могу».

В эту ночь Алина обнаружила на своей подушке красную розу, ее свежие лепестки слегка приоткрылись, с длинного стебля были аккуратно срезаны все шипы. Подняв благоухающий цветок, она прижала его к своей щеке и приоткрытым губам.

Миледи,

Цветы и серенада будут позже. Что касается поэзии… вам придется вдохновить меня.

Ваш,

М.

Следующие две недели Маккенне никак не удавалось застать Алину одну. Блестяще играя роль хозяйки, она, казалось, была во всех местах одновременно, умело организовывая обеды, игры, любительские спектакли и другие развлечения для толпы гостей Стоуни Кросс Парка. Так как он не мог выследить, схватить и утащить ее на глазах у всех, Маккенне ничего не оставалось, кроме как ожидать своего шанса. И, как всегда, ему было очень трудно оставаться спокойным.

Где бы Алина ни появлялась, все стекались к ней. По иронии судьбы она обладала умением, которого так не хватало ее матери, графине, - притягивать к себе других. Разница заключалась в том, что графиня хотела привлечь их внимание ради себя самой, в то время как Алина, казалось, искренне желала сделать людей счастливыми своим присутствием. Она мило флиртовала с немолодыми мужчинами, и сидела за стаканчиком ароматного ликера и болтала со старыми матронами. Она играла с детьми, сочувственно выслушивала истории незамужних девушек о несчастной любви, и отклоняла ухаживания молодых людей, ведя себя с ними как добрая, старшая сестра.

Правда, в последнем Алина не слишком преуспела. Несмотря на отсутствие интереса с ее стороны, многие мужчины, похоже, были ею увлечены… и от одного только вида их жизнерадостных, полных надежд лиц, все существо Маккенны переполнялось желчью. Он хотел разделаться с ними, вышвырнуть их вон, наброситься на них словно разъяренный волк. Она принадлежала ему, из-за его необходимости в ней и из-за омытых горечью воспоминаний их общего прошлого.

После обеда, когда Маккенна, Гидеон и лорд Уэстклиф отдыхали во внешней оранжерее, появилась Алина, неся в руках серебряный поднос. Прямо за ней шел лакей с небольшим переносным столиком красного дерева. День был жаркий, они сидели в одних рубашках, и легкий летний ветерок едва обдувал их. В особняке царило праздное спокойствие, большинство гостей решили днем отдохнуть с открытыми окнами, пока не наступят прохладные вечерние часы.

В виде исключения, на сегодня не планировалось никаких вечеров, обедов или пикников, поскольку началась ежегодная деревенская ярмарка. Теперь еда и питье здесь будут литься рекой, пока почти все не побывают на ярмарке в Стоуни Кросс. Ее устраивали каждый год с середины четырнадцатого века, событие длилось целую неделю, во время которой все в Стоуни Кросс было охвачено веселым хаосом. Хай Стрит было практически не узнать, обычно аккуратные ряды магазинчиков были скрыты за палатками ювелиров, торговцев тканями, мастеров игрушек, сапожников и массы других ремесленников. Маккенна все еще помнил восторг, который испытывал мальчишкой во время ярмарки. Первая ночь всегда начиналась музыкой, танцами и праздничным костром, который устраивали неподалеку от деревни. Они вместе с Алиной смотрели на фокусников, акробатов и циркачей на ходулях. После этого они всегда отправлялись на конную ярмарку полюбоваться на десятки лоснящихся породистых лошадок и крупных тяжеловозов. Он все еще помнил лицо Алины в свете костра, в глазах ее отражалось пламя, губы были липкими от остуженного имбирного пряника, который она купила в одной из палаток.

Объект его размышлений вошла в оранжерею, и все трое мужчин встали. Алина улыбнулась и тут же попросила их оставаться на местах.

Хотя Уэстклиф и Гидеон послушно уселись в свои кресла, Маккенна продолжил стоять, и забрал у Алины поднос с охлажденным лимонадом, пока лакей раскладывал переносной столик. Алина улыбнулась Маккенне, щеки ее вспыхнули, карие глаза бархатисто заблестели. Ему хотелось ощутить вкус ее свежей розовой кожи, слизнуть соленые капельки, сорвать тонкое светло-желтое муслиновое платье, обтягивающее ее тело.

• Предыдущая
• 32/66
• Следующая