Фрейлина - Дрейк Шеннон - Страница 32

• Предыдущая
• 32/79
• Следующая

Мария сама предупреждала ее: не влюбляйся в него. Он — королевского происхождения, он — лишь далекое воспоминание.

Пока Гвинет напоминала себе об этом, всадник подъехал ближе.

— Миледи?! — позвал он с явно английским акцентом, но, увидев ее, очень удивился.

Гвинет подумала, что он, конечно, не рассчитывал найти владелицу острова босой, с травинками на платье и в волосах.

— Да, я леди Маклауд, — ответила она.

Он сошел с коня, снял с головы украшенную перьями шляпу и подошел к Гвинет. Хотя он пытался придать своему лицу выражение спокойствия и послушания, она догадывалась, что он с интересом разглядывает ее.

— Я Джефри Иген, меня послала королева Мария, — представился он.

Гвинет беспокойно нахмурилась и спросила:

— Здорова ли королева?

— Да, — поспешно ответил он. — Я здесь для того, чтобы сообщить вам: она требует, чтобы вы как можно скорее отправились в Англию.

Гвинет почувствовала легкую дрожь в сердце. Она должна ехать дальше одна.

— Я понимаю, — пробормотала она, хотя не понимала совершенно ничего.

— Если вы готовы воспользоваться моим конем, миледи, мы могли бы вернуться в замок, и, пока вы будете собираться в путь, вам все объяснят, — сказал посланец, затем кашлянул и добавил: — Я поговорил с вашим дядей, а ваша служанка уже укладывает вещи.

— У меня есть своя лошадь, — с улыбкой заверила его Гвинет.

За долгие недели жизни на острове она очень подружилась со своенравной кобылой, которая сбросила ее с себя, испугавшись кабана в лесу возле Холируда. Она вдруг резко свистнула. Это, несомненно, привело в ужас посланца королевы. Но кобыла Хлоя мгновенно явилась с соседнего пригорка и послушно подошла к своей хозяйке. Гвинет была уверена, что ее гостя также сильно поразило то, что на лошади не было седла и что Гвинет мгновенно запрыгнула ей на спину, не нарушив при этом приличий.

— Вы готовы, Джефри? — спросила она.

— Готов, миледи.

Она ударила лошадь коленом, и Хлоя мгновенно понеслась. Гвинет была в восторге от этого рывка и быстро оставила далеко позади королевского посланца, которому это наверняка не понравилось. Ей было весело, когда она сошла с лошади во дворе среди множества цыплят и других домашних животных и бросила поводья одному из конюхов, быстро улыбнувшись и поблагодарив его при этом.

Только теперь, пыхтя и отдуваясь, подъехал посланец.

— Миледи… — начал он.

— Проходите в зал, — перебила его она и сама пошла впереди.

Но когда она вбежала по одной из наружных каменных лестниц наверх, прямо в холодный и пустой зал замка, то быстро притихла. В зале находились Энгус, Гевин, несколько солдат. И тот, кого она совершенно не ожидала здесь увидеть, — Рован.

Гвинет была уверена, что ее щеки мгновенно запылали. Она наверняка выглядела как работница с фермы. Или даже хуже — как далеко не добродетельная девица, которая несколько часов подряд забавлялась на сене с конюхом.

Она стояла словно каменная, ее ноги были босы, а глаза широко открыты.

В отличие от нее у Рована и волосы, и одежда были и полном порядке. На нем был шотландский костюм: брошь — знак его рода — как положено, приколота на плече, шляпа была надета под безукоризненно верным углом, башмаки сверкали. Его лицо немного осунулось, но сохранило ту грубую красоту, которую она помнила. Он выглядел так, словно только что явился с королевского приема.

Гвинет почувствовала, как его взгляд скользит по ее одежде, увидела, как изогнулись его брови и уголки губ приподнялись в лукавой усмешке.

Рядом с ним стоял Энгус — высокий, худой, седой и полный несокрушимого достоинства.

— Миледи.

Рован снял шляпу и поклонился Гвинет — низко и вежливо. В такой момент это было явно насмешкой.

— Милорд Рован, — пробормотала она, быстро перевела взгляд на дядю и закончила по-прежнему вполголоса: — Меня не поставили в известность о том, что вы должны оказать нам честь своим прибытием на наш бедный остров.

— О, прошу прощения! Джефри должен был сообщить вам об этом.

Именно в этот момент в зал, тяжело дыша, вошел Джефри.

— Мне очень жаль, но она… леди Гвинет… сильно опередила меня.

— Всегда вперед и в бой? — почти стихами, бодро спросил Рован.

Был ли это упрек?

Она заставила себя улыбнуться.

— На этом острове никогда не бывает сражений. А благодаря солдатам моего дяди и тем, которых вы оставили в моем распоряжении, здесь, осмелюсь сказать, безопасно, как в раю.

Может быть, ей не нужно было говорить про рай: выражение глаз Рована стало жестче.

К удивлению Гвинет, Энгус мгновенно встал на ее защиту:

— Леди Гвинет знает, что люди служат своему лорду усердней, если те, кто управляет их работой, знают ее так же хорошо, как они сами. Сегодня я попросил ее сопровождать наших пастухов в поля.

Гвинет поблагодарила его быстрой улыбкой. Энгус улыбнулся в ответ, и это приятно поразило ее.

Какие бы другие ошибки она ни сделала за то время, что прожила здесь, дядя явно одобрял ее поведение в это время.

— Возможно, это так, по леди нужно время для подготовки к тому, чтобы путешествовать в соответствующем ее положению виде, — сказал Рован.

— В самом деле? — Она не удержалась и изогнула бровь в ответ на его иронию. — Здесь дикий край, вы это хорошо знаете, лорд Рован. Я в состоянии ехать по нему в любой одежде.

— В таком виде вы, конечно, хороши для себя самой. Но боюсь, что королева, которая любит наряды и пышные зрелища, будет очень разочарована.

— Королева? — пробормотала Гвинет.

— Да.

Наморщив лоб, она внимательно вгляделась в Рована, потом спросила:

— Разве мы не едем в Англию?

— Едем, но не сразу. Мария решила, что сейчас ей как раз пора побывать в горном краю, поэтому…

Гвинет повернулась к Энгусу:

— Дядя, может быть, вы будете добры распорядиться, чтобы нашим гостям принесли поесть? Я скоро буду готова для поездки верхом.

Сказав это, она поспешила вверх по лестнице — в комнаты. Она хотела быть готовой как можно скорее, потому что не желала, чтобы Рован пробыл здесь долго. Она боялась, что он будет придираться к недостаткам ее родного дома — и ей очень не хотелось этого, особенно теперь, когда она так полюбила этот дом.

Энгус нахмурился и пристально посмотрел на Рована поверх большой кружки пива.

— У королевы спор с лордом Хантли? — Энгус покачал головой. — Он же теперь католик, верно? Он всегда поворачивал туда, куда дует ветер, делал все, что угодно, лишь бы его земли разрастались. Он и сам почти король. У него власти немногим меньше, чем у королевы. Из-за чего же они не поладили? Можно было ожидать, что он объединится с ней — с правительницей-католичкой.

Рован глубоко вздохнул, ища наилучший способ быстро объяснить положение дел.

— Королева ясно показала, что не желает навязывать народу свою веру, а хочет только спокойно сама исповедовать ее, как это делают другие. Она не встает ни на чью сторону, но останется верна себе. Ситуация осложняется еще одним обстоятельством. Джон Гордон, сын Джорджа Гордона, четвертого графа Хантли, тяжело ранил на дуэли лорда Огилви, и теперь лорд Хантли отказался выдать своего сына суду. Он ведет себя так, словно оттого, что он католик, закон для него не существует. Кроме того, говорят, что он считает своего сына подходящим женихом для королевы, и это тоже не нравится ее величеству. Вначале королева собиралась съездить на север, чтобы полюбоваться этими местами и поохотиться. Но теперь дело приняло совершенно другой оборот.

Энгус Маклауд покачал головой:

— Это опасная поездка. Лорд Хантли может созвать много тысяч бойцов.

Рован услышал звук шагов, поднял взгляд — и поднялся. Политика мгновенно перестала его интересовать: в зал вернулась Гвинет.

Теперь она была одета для поездки: бархатная юбка сочного зеленого цвета, корсаж затянут как надо, шляпка надета с небрежным изяществом, волосы собраны в аккуратный пучок пониже шляпки. И конечно, леди Маклауд была образцом чистоты. Она была…

• Предыдущая
• 32/79
• Следующая