Операция «Лесные муравьи» - Халифман Иосиф Аронович - Страница 27

И вот ещё что заметно: в гнёздах вместе с сангвинеа могут находиться не только разные количества рабочих фуска, но и их куколки.

Находка чужих муравьёв в гнёздах кровавых муравьёв сангвинеа — не редкость, однако и не правило. В гнёздах же муравьёв-амазонок вида Полиергус руфесценс чужие муравьи обнаруживаются неизменно.

Без чужих муравьёв амазонки Полиергус не живут. Но и здесь бывают лишь чужие взрослые рабочие и куколки, а личинок их никогда не находят.

Откуда же берутся в гнёздах кровавых или амазонок чужие куколки и рабочие?

Чтобы найти ответ на этот вопрос, надо взять на заметку несколько гнёзд сангвинеа и руфесценс. И вот что раньше или позже открывается взору терпеливого наблюдателя.

В один из тёплых летних дней муравьи, выбегающие из гнезда, собираются группами и, сбившись в колонну, отправляются в поход. В колонне может быть от сотни до тысячи, даже до двух тысяч насекомых. Скорость движения их зависит не только от условий местности, но и от температуры: чем жарче, тем быстрее идут муравьи.

В походе муравьи часто и на редкость ловко и быстро чистятся, протирая не только антенны и ножки, но и все тело. При этом очищаются дыхальца (иначе дыхание не будет свободным), сочленения тела и ножек (иначе подвижность членов ограничится), а главное, поры антенн (острота обоняния так важна во время охоты!).

Похоже, что направление марша определяется небольшими группами особенно энергичных насекомых, которые увлекают остальных своим примером.

Иногда авангард, убежавший далеко вперед и оторвавшийся от основной массы, поджидает, пока подтянутся остальные, и только после этого продолжает путь.

Отойдя от своего гнезда довольно далеко, муравьи могут иногда и вернуться или, остановившись, отделить отряд, который быстро исчезает впереди. Пока он отсутствует, оставшиеся на месте вяло шевелятся или даже делаются совсем неподвижными.

Когда уходившие (возможно, это разведчики) возвращаются из поисков, они, не задерживаясь, спешат в своё гнездо, увлекая за собой всю колонну.

Теперь за этим муравейником надо установить постоянное наблюдение. Уже назавтра — и обычно в то же время, что накануне, или чуть раньше — из гнезда выбегает такое же или даже большее количество муравьёв, которые снова собираются в колонну.

Если не упустить их из виду, а это иногда совсем не просто, хотя бы потому, что колонна может просочиться сквозь какую-нибудь трещину в высоком заборе, то в конце концов выяснится, что муравьи идут к гнезду фуска. Достигнув цели, они с ходу атакуют гнездо, врываются в него и вскоре выбегают на поверхность с куколками фуска в челюстях. Отбиваясь от преследующих их хозяев, грабители легко уносят добычу и добираются домой раза в два быстрее, чем без груза.

И кровавые, и амазонки часто даже не вносят куколок в гнездо, а, бросив их где-нибудь в тени, вновь спешат к подвергшемуся нападению муравейнику и успевают вынести оттуда ещё какое-то количество коконов.

Все это куколки только рабочих. Если какой-нибудь муравей из числа атаковавших чужое гнездо и потащит куколку самца или самки, то раньше или позже бросит её в пути.

Возможно, дело в том, что куколки и самок и самцов фуска крупнее, чем куколки рабочих, и плохо держатся в челюстях у грабителей. Нести же их под грудью муравьи-амазонки совершенно неспособны; ножки у них короткие и посадка тела слишком низкая. Зато для переноски куколок рабочих фуска амазонки приспособлены прекрасно.

Набегам вроде описанного могут подвергаться не только муравейники черного фуска, но и гнезда краснощеких руфибарбис. Эти встречают неприятеля совсем не так, как фуска.

Отбиваясь от нападающих и прорываясь сквозь их ряды, тысячи руфибарбис покидают гнездо, унося в челюстях кто кокон, кто личинку. До конца событий они оставляют их где-нибудь в сторонке, под листом, в тени травы. Другие, выбежав из гнезда без груза, вступают в единоборство с амазонками, а тех, которые все же прорвались в подземные камеры и похищают оттуда куколок, перехватывают, стараясь отнять у них добычу.

Сражение идёт не только на поверхности муравейника, но, как показали наблюдения в стеклянных гнёздах, и внутри.

Многие руфибарбис впиваются в похищенный кокон, не уступая его добром. Иные энергично преследуют захватчиков: даже на полпути к муравейнику амазонок всё ещё видны сражающиеся группы. Схватки нередко кончаются тем, что амазонка точным ударом челюстей обезглавливает краснощекого и уносит трофейный кокон вместе с впившейся в него головой погибшего, но не сдавшегося защитника гнезда.

Раз уж речь зашла о том, как поставлена у атакуемых муравьёв оборона, надо сказать и о тактике нападающих. Охотясь за куколками, они способны маневрировать — и выжидать, и отступать. Оторвавшиеся же от колонны одиночки, если даже они окружены противником, не делают попыток к бегству, не прячутся, а наоборот, навлекая на себя множество защитников гнезда, в схватке с ними погибают. Тем временем основные силы уходят с трофеями.

Бой длится обычно недолго.

Проходит несколько минут после начала нападения, и все утихает: амазонки с захваченными куколками ушли, а краснощекие возвращаются в разоренное гнездо, снося в него спасённый расплод.

Водящийся в Сальских степях, вблизи Маныча, другой муравей-грабитель — Россомирмекс — днём в солнечные часы никаких походов не совершает. В это время муравьёв вообще не видно: они появляются лишь к вечеру, когда спадет жара. Первыми из гнёзд показываются солдаты. После короткой пробежки они снова ныряют в подземелье и затем выбегают уже попарно, причем один сразу же оседлывает другого. Несомые обвивают несущих брюшком и так тесно прижимают оба усика и все шесть ножек, что становятся почти незаметными.

Десятки пар цепочками движутся в сторону облюбованного чужого гнезда.

Обычно Россомирмекс нападает на муравейники Проформика назута.

Если во время похода теряется направление, парочки распадаются, муравьи спешиваются и в поисках пути, рассыпаясь направо и налево, обшаривают все щели. Едва гнездо найдено, захватчики, быстро подавляя сопротивление хозяев, прорываются внутрь и вскоре уходят с коконами муравьёв Проформика. На этот раз все Россомирмекс движутся пешим порядком, неся в жвалах добычу.

Итак, набег успешно закончен, чужие куколки доставлены домой и брошены в подземные камеры. Здесь они долёживают свой срок, после которого из них выйдут рабочие муравьи. Едва успев окрепнуть, эти муравьи без промедления принимаются за дело.

И вот рабочие фуска, руфибарбис чинят и строят ходы и камеры неродного для них гнезда; кормят муравьёв и личинок другого вида, моют их; переносят грузы; если требуется, обороняют от врагов муравейник и переносят при переселениях гнездо с одного места на другое.

Короче говоря, хотя им и приходится отдавать силы не своему виду, хотя их жизнь служит процветанию и размножению вида исконных его врагов, и фуска и руфибарбис, выйдя на свет из коконов в камерах чужого гнезда, ведут себя здесь, как дома.

Сами же хозяева гнезда, которые, охотясь за чужими куколками, проявили столько силы, сноровки и решительности, в мирных, домашних условиях часто оказываются совершенно малодеятельными и неприспособленными к самостоятельной жизни.

Когда в гнёздах муравьёв-амазонок имеются рабочие муравьи и куколки фуска, руфибарбис, цинереа, или гагатес, а то даже двух-трех видов сразу, амазонки процветают. Сами же по себе эти муравьи до того беспомощны, что, если изолировать их, даже снабдив в изобилии лучшим кормом и оставив около них личинок и куколок, которые должны бы побуждать их к деятельности, они все равно ничего не сделают, не смогут даже кормиться и в конце концов погибнут от голода.

Стоит пустить в эту группу хотя бы одного Формика фуска, как он сейчас же, ощупав муравьёв-амазонок антеннами, примется за работу: того накормит, этого отнесет в сторону, позаботится о личинках, приведет все в порядок. Очень любопытно, что на прикосновение чужеродного фуска хозяева гнезда отвечают так, как если бы они скрещивали антенны со своими собратьями.