За чертой - Маккарти Кормак - Страница 27

• Предыдущая
• 27/29
• Следующая

– ?La tablilla![150] – вскричал каретеро.

Мальчишка схватил рекламную доску и запихнул ее под груду брезентовых полотнищ и веревок, каретеро взобрался в повозку, криком оповестил об этом зазывалу, тот сорвал повязку с глаз мула, и сразу мул, телега, волчица и каретеро с громом и стуком выкатились на улицу. Посетители ярмарки бросились перед ними врассыпную, а каретеро, дико вывернув шею, оглянулся вспять, в начало улицы, где как раз в ту минуту в городок с юга въезжал альгуасил со своей свитой; альгуасил, его помощники, прислужники, приятели, всякие его mozos de estribo[151] и mozos de cuadra[152] со всеми своими причиндалами ехали, блаженно щурясь на солнце, а под ногами их лошадей сновали и мельтешили более двух дюжин охотничьих собак.

Билли в это время уже развернулся и кинулся по направлению к улице, где стоял его конь. К моменту, когда он отвязал его, сунул винтовку в кобуру, вскочил верхом и направил коня по улице, отряд альгуасила ехал как раз вдоль бульвара по четверо и по шестеро в ряд; всадники переговаривались, многие были в кричащих, фантастически разукрашенных галунами и шитьем одеждах norteno и charro{30} – ярких и сверкающих, отороченных серебряной тесьмой и шнурами, а вдоль брючных швов отделанных серебряными блестками. Седла под ними были инкрустированы серебром и с уплощенными, широкими, как тарелки, шишаками manzana[153] в качестве седельных рожков на передних луках. В составе отряда уже имелись пьяные, они то и дело снимали свои неимоверных размеров шляпы и с преувеличенной галантностью раскланивались с женщинами, которых сами же теснили лошадьми к стенам домов, заставляя вжиматься в дверные проемы. И лишь охотничьи собаки, снующие под ногами лошадей, казались трезвыми и деловыми: во всяком случае, они не обращали ни малейшего внимания ни на местных псов, которые, заливаясь свирепым лаем, откуда ни возьмись набежали и устремились за ними следом, ни вообще на что бы то ни было. Некоторые из собак были черные, другие черные с коричневыми подпалинами, но по большей части это были пятнистые кунхаунды, годы назад завезенные в страну с севера и мастью так похожие на серых в яблоках и чубарых лошадей, под ногами которых сновали, что казалось, будто шкуры и лошадей, и собак выкроены из одного отреза. Лошади сбивались с шага, то вдруг шли боком, закидывали головы, и всадникам приходилось их одерживать, собаки же бежали по дороге ровно, держась чуть впереди, как будто у них своя, наперед поставленная цель.

Билли подождал на перекрестке, пока не проедут. Некоторые ему кивали, желали доброго здравия, приветствуя как равного им всадника и господина, что же до проехавшего мимо альгуасила, то если он и узнал в застывшем на перекрестке всаднике уже знакомого ему нарушителя границы, то виду не подал. Когда собаки, лошади и опять собаки пронеслись мимо, Билли вновь пустил коня по дороге – вслед за ними и вслед за телегой, к тому моменту уже исчезнувшей вдали.

Асьенда, в ворота которой они проехали, была расположена на плоском месте между дорогой и увалистой поймой реки Батопито, а своим названием обязана горам, вздымающимся чуть восточнее, откуда как раз и прибыла компания. Окутанное дымкой отдаленности, имение лежало в длинной крутой излучине, просвечивая побелкой внешних стен сквозь зелень тонких веретен кипарисовой рощи. Чуть ниже по реке отдельным массивом раскинулись насаждения фруктового сада и высаженные ровными рядами ореховые деревья гикори-пекан. Билли свернул на длинную подъездную дорожку, когда охотничий отряд уже въезжал в арку ворот. В полях работали быки с длинными ушами и сутулыми спинами (очень породистые, что для здешних мест даже странно) и крестьяне, которые, разогнув спины и держа короткие мотыги на весу, провожали глазами незнакомого всадника. Он поднял руку и приветственно им помахал, но они лишь снова стали внаклонку, возвратясь к работе.

Когда он проезжал въездные ворота, охотничьей компании уже и след простыл. Принять его коня вышел опять какой-то мосо, Билли спешился и отдал ему поводья. Оценив приехавшего по одежке, мосо кивком указал на кухонную дверь, и пару минут спустя его уже усаживали за стол к прислуге, числом около дюжины прибывшей в составе отряда, и перед каждым был большой ломоть жареного мяса с фасолью и пшеничная тортилья, горячая, прямо с комаля. В конце стола сидел и каретеро.

С выданной ему тарелкой Билли перешагнул скамью и сел; каретеро кивнул ему, но когда мальчик спросил его о волчице, тот сказал лишь, что волк предназначается для празднества, а больше он ничего сказать не может.

Поев, Билли встал, отнес тарелку на раздачу и спросил cocinera[154], где может быть patron[155], но та лишь глянула на него искоса, сделав рукой широкий жест, будто обводит все пространство от реки и на север, все тысячи гектаров земли, составляющей основу асьенды. Он ее поблагодарил, коснулся шляпы и вышел, прошелся по территории. В дальнем углу располагались конюшни и какие-то то ли винные погреба, то ли ле?дники, а за ними длинный ряд глинобитных хижин, где размещались работники.

Волчицу он обнаружил на цепи в пустой конюшне. Она стояла, загнанная в угол, а на дверце денника висли двое мальчишек; они ей свистели и пытались до нее доплюнуть. В поисках своего коня Билли пошел вдоль ряда денников, но лошадей в этой конюшне не оказалось вовсе. Опять вышел на территорию. С берега реки, куда ездили выгуливать собак, к дому возвращалась компания альгуасила. На дворе позади дома возился каретеро: он вновь запряг низкорослого мула в повозку и сел на козлы. Негромкий щелчок вожжей донесся до противоположного края территории как дальний пистолетный выстрел, мул дернул, и телега покатилась. Через въездные ворота она проехала, как раз когда перед ними на дороге показались первые всадники и первые собаки.

Такие люди не уступают дорогу мулам с телегами, поэтому каретеро, чтобы пропустить их, поворотил телегу в придорожный бурьян, а сам встал с козел и, сняв шляпу, торжественно их приветствовал, глазами отыскивая среди приближающихся всадников альгуасила. Вновь щелкнул вожжами. Мул неохотно напрягся, повозка накренилась, заскрипела и с громом покатила по неровной обочине. Когда собаки и всадники прошли, вожак своры поднял морду, повел носом и, почуяв запах с телеги, утробно взлаял и кинулся к задку телеги, через пень в колоду переваливавшейся по ухабам. К нему тут же присоединились другие собаки, они вздыбили шерсть на загривках, задрали морды вверх и подняли лай. Каретеро в испуге заозирался. Почувствовав его испуг, мул собрался с силами, налег и рванул вместе с телегой по полю галопом, преследуемый заливисто лающими собаками.

Альгуасил с приближенными встали в стременах и принялись что-то выкрикивать, хохоча и улюлюкая. Несколько самых молодых членов компании пришпорили коней и бросились догонять телегу с мулом, смеясь и покрикивая на каретеро. А тот, держась за торцы досок и перегибаясь через борт, пытался шляпой отмахиваться от псов, которые прыгали и карабкались, силясь залезть в телегу. И хотя телега была довольно высока, кое-кому это удавалось, так что трое или четверо из них влезли в кузов, где, рыча и подвывая, сначала принялись рыть солому, а потом, задрав заднюю ногу, стали кропить телегу мочой, при этом теряя равновесие, падая на борта и друг на друга и обдавая мочой друг друга и каретеро и по ходу дела сцепляясь в драке один с другим, а потом встали, опершись передними лапами на борта телеги и принялись лаять на других псов, которые суетились внизу.

Всадники, смеясь, обогнали их, на полном галопе обойдя телегу вокруг, и наконец один из них раскрутил лассо и, набросив петлю на шею мула, заставил его остановиться. Они улюлюкали, перекрикивались, но в конце концов, хлеща направо и налево сдвоенными концами веревок, отогнали собак и направили телегу обратно к дороге. Собаки же продолжали носиться по полю, пугая работавших там девчонок и молодых женщин, которые вскрикивали и хватались за голову, тогда как мужчины лишь выпрямлялись, крепко сжимая в руках мотыгу. Окликнув каретеро с дороги, альгуасил пошарил в кармане и, найдя серебряную монету, бросил ему, причем очень метко. Каретеро монету поймал, коснулся ею поля своей шляпы и вылез из телеги на дорогу, чтобы проверить, в порядке ли телега, целы ли грубо сплоченные дощатые колеса, упряжь и недавно чиненная оглобля. Глянув мимо всадников, альгуасил заметил мальчика, безлошадно стоявшего посреди дороги. Вынул из кармана еще одну монету и с подкруткой ее метнул.

• Предыдущая
• 27/29
• Следующая