Кофе и Карнавал - Ролдугина Софья Валерьевна - Страница 17
- Предыдущая
- 17/34
- Следующая
— И вы, разумеется, отослали её с прислугой к хозяйке?.. — полувопросительно произнес дядя Рэйвен, и я лишь тогда спохватилась:
— Нет! Кажется, книжка до сих пор у меня с собою.
— Вот как… — Взгляд у маркиза стал неприятно цепким. — Бесценная моя невеста, вы не возражаете, если мы пообедаем с вами, в вашей каюте? В конце концов, мы почти родственники.
— Ах, боюсь, чем дальше, тем меньше людей беспокоят такие нюансы, — вздохнула я. — Разумеется, не возражаю. Только надо дать указания прислуге.
— Я об этом позабочусь. Мэтью?
— Уже исполняю, сэр, — поклонился секретарь — мне показалось, слегка насмешливо. — Леди Виржиния, мисс Рич — пока оставляю вас.
За обедом маркиз вел себя совершенно неподобающе. Во-первых, он все время молчал, оставив светские беседы нам с Мэтью. Во-вторых, отобрал у меня записную книжку, вскрыл булавкой простенький замок на ремешке и принялся без всякого стеснения изучать заметки миссис Шварц. А когда я с весьма прозрачным намеком спросила, не нужно ли ему что-нибудь, он как ни в чем не бывало ответил:
— Да, три-четыре листа плотной бумаги и хорошая перьевая ручка были бы весьма кстати.
Мэтью сделал трагическое лицо, Лиам насупился, а я вздохнула и попросила Мадлен принести требуемое.
Когда четыре листа были полностью исписаны мелким почерком, а служанка привезла кофе и удалилась, я осмелилась поинтересоваться:
— Надеюсь, у миссис Шварц не будет неприятностей из-за того, что вы делаете?
— Что вы, Виржиния, — не моргнув глазом, солгал дядя Рэйвен и наконец отложил злосчастную книжку. — Записи ей сегодня же вернет служанка, отвечающая за помещение, где они были утеряны. И, разумеется, я надеюсь на ваше благоразумие.
— Если я не могу задавать вопросы миссис Шварц, мне придется задать их вам, — нашла я компромисс. — Ваш интерес как-то связан с научными исследованиями мистера Шварца?
Маркиз немного поколебался, прежде чем ответить. Он пригубил крепчайший черный кофе, переложил с места на место два маленьких бисквитных печенья, посмотрел в иллюминатор и лишь потом произнес:
— И да, и нет. Скажем так… То, что записано в этой книжке, неожиданность для меня. Я давно подозревал, что Рената Шварц талантливее, чем ее супруг, однако не знал, насколько. Ее записи также объяснили, почему некий промышленник руками своих должников в Нижней палате около месяца назад пытался воспрепятствовать введению некой новинки в снаряжение аксонской армии…
— Рольф Чендлер.
— У вас исключительное чутье, драгоценная невеста.
— Не думаю. Но совсем недавно все мы видели, как Чендлер о чем-то договаривается с Карлом Шварцем, — призналась я.
— Вот как? — сдержанно удивился дядя Рэйвен.
— Знать не желаю, о чём именно.
— Это весьма разумно, — похвалил меня маркиз, и я поспешила добавить:
— Гораздо больше меня волнует судьба Арлин Кэмпбелл.
— Именно поэтому я сейчас достаточно откровенен с вами, Виржиния, а также с вашими подопечными, — понизил голос дядя Рэйвен. Мэтью, проследив за его взглядом, прогулялся до двери и обратно, чтобы проверить, не подслушивает ли кто. — И меня, и вас, и, тем более, леди Арлин Кэмпбелл более чем устроит обвинение Чендлера в заговоре против короны. Декрет «О дурных ветвях» одинаково хорошо подходит и для устранения политического противника, и для расторжения брака-мезальянса.
Я ответила прямотой на прямоту:
— Что вам нужно от меня сейчас, дядя Рэйвен?
— Внушите вашей доброй подруге миссис Шварц мысль о том, что она просто обязана опубликовать результаты своих исследований, — раздельно и четко произнес маркиз. — Верю, что у вас это получится — вы уже, сами того не зная, подтолкнули миссис Шварц к правильному выбору. Осталось только рассказать ей о конгрессе в Романии в следующем месяце и о том, что там будет выступать миссис Кэролайн Смит… это единственная женщина-математик в Аксонии и, разумеется, яростная «ширманка». Думаю, миссис Шварц найдет у нее ту поддержку, которую ищет.
— Миссис Кэролайн Смит… — пробормотала я. — Хорошо, запомню.
— И ещё одно, — произнес маркиз, явно колеблясь. — Если, по вашим словам, Чендлер о чём-то договаривался со Шварцем, то должно быть какое-то письменное подтверждение для их соглашения. Скорее всего, оно хранится у Чендлера. Я заклинаю вас всем, чем только можно — памятью отца, матери, леди Милдред, в конце концов… — Голос у дяди Рэйвена стал хриплым, но это быстро прошло. — …заклинаю вас, не пытайтесь искать письменное подтверждение самостоятельно. Более того, не позвольте даже намеку на подобное намерение просочиться за двери этой каюты, иначе вы окажетесь в смертельной опасности. И, более того — и Мадлен, и ваш мальчик… Но если леди Арлин Кэмпбелл в разговоре случайно упомянет о том, что ее супруг работал с какими-то необычайно важными бумагами и спрятал их, скажем, в потайное дно шкатулки — тотчас же сообщите мне.
Наверно, если бы я стояла, у меня подогнулись бы ноги. А так мне пришлось всего лишь очень, очень медленно и аккуратно поставить чашку с кофе, стараясь не расколоть блюдце, сцепить руки в замок и беспечно улыбнуться:
— Разумеется, дядя Рэйвен. Я обещаю быть крайне осторожной, но если услышу о чем-то любопытном, то вы узнаете об этом через час самое позднее. И, да, разумеется, и Мадлен, и Лиам также будут осторожны и не поставят меня в затруднительное положение.
Мадлен яростно кивнула, кроша пальцами хрупкое бисквитное печенье, а бледный как полотно Лиам пробубнил что-то согласное.
Дядя Рэйвен глубоко вздохнул — и тоже улыбнулся, глядя поверх синих-синих стекол очков:
— Я рассчитываю на вас, дорогая невеста.
Надо признаться, разговор с маркизом надолго выбил меня из колеи. Потребовалось всё мое самообладание, чтобы вечером как ни в чем не бывало подняться в Восточный салон и присоединиться к честной компании. К счастью, леди Хаббард успела сойтись с романкой, воистину очаровательной, хоть и стеснительной леди Марией Консуэлой Гарсиа де ла Крус. Вдвоем они с легкостью заменили целый дамский клуб, и достаточно было улыбаться, время от времени подкидывая тему для нового витка разговора, чтобы прослыть чудесной собеседницей… Но, пожалуй, впервые я завидовала Лиаму и его досугу — а не наоборот.
Миссис Шварц не показывалась целых два дня — ухаживала за сыном, которому, как обмолвился капитан Мерри, по-прежнему нездоровилось. Я немного беспокоилась и даже однажды подловила корабельного врача, когда он шел от Шварцев, и расспросила его о самочувствии Хенриха. Доктор улыбнулся, став на мгновение похожим на всех своих коллег по цеху одновременно, от Брэдфорда до Хэмптона, и заверил меня, что мальчик идет на поправку и скоро непременно покинет каюту, дабы подышать свежим морским воздухом.
Так и произошло.
С почтенным алманским семейством мы встретились во время прогулки по палубе утром третьего дня; погода выдалась скверная, и серая хмарь неба мешалась с серой хмарью моря, а от ветра слезились глаза. Увидев меня еще издалека, Рената просияла улыбкой. Приветствие же Карла Шварца напротив прозвучало очень холодно — и настороженно.
— Служанка сказала, что записную книжку заметили на полу именно вы, — осторожно прощупал он почву после обмена любезностями. — Если не секрет, как вы догадались, что эти записи принадлежат моей бесконечно любимой, но рассеянной Ренате?
— О, я всего лишь видела, как миссис Шварц зачитывает отрывки из книжки юному Хенриху, — улыбнулась я беспечно. — Да и обложка запоминающаяся.
— Значит, внутрь вы не заглядывали?
— Карл! — возмущенно одернула супруга Рената. — Как можно! Леди Виржиния, прошу прощения…
Я с трудом выдержала ее взгляд, полный искреннего раскаяния за «возмутительное» предположение Карла. Безусловно, дядя Рэйвен был не из тех людей, что способны переступить черту лишь из любопытства… Но порой искреннее доверие ранит нечистую совесть глубже любых обвинений.
— Не стоит, право. Вот уж действительно, благие намерения — спутники неудачи. Мистер Шварц, миссис Шварц — хорошего дня.
- Предыдущая
- 17/34
- Следующая
