Мария Ульянова - Маштакова Клара Александровна - Страница 20

• Предыдущая
• 20/68
• Следующая

В. уже поправился, и сегодня мы с ним странствовали много. Милый котька — как мне без него будет скучно. И без всех. Одной.

Ну, ладно, как-нибудь».

Анна Ильинична на короткий срок выезжала за границу, старалась найти документы, оставленные в Женеве. От имени Ленина она вела переговоры об издании трехтомника «За 12 лет», подготовленного Владимиром Ильичем в Куоккала. Мария Ильинична помогала Ленину в корректировании первого тома. Еще в октябре 1907 года Владимир Ильич собирался прожить в Куоккала зиму. Он писал матери: «Теперь устроились мы на старом месте на зиму по-семейному. Надеемся, что зима будет не такая холодная, как прошлый год. Да мы, впрочем, теперь лучше приспособимся и «законопатимся». Я вполне доволен и помещением и всем нашим устройством. Маняша погостила у нас и теперь еще здесь, но собирается сегодня уезжать по случаю наступления зимы: сегодня первый снег выпал, погода повернула на холод...

Здесь мы живем с компанийкой хороших друзей. (На даче жил не только хозяин — Г.Д.Лейтейзен с семьей, но и Богдановы, Иннокентий Дубровинский, Н.А.Рожков. — Авт.) Есть книги, работа. Гуляем по берегу моря. Маняша, кажется, здесь себя недурно чувствовала, работала много — переводила»40.

Но прожить долго на родине Владимиру Ильичу не удалось. Полицейские ищейки начинают проникать и в Финляндию. Первый том книги «За 12 лет» был конфискован, автора решили привлечь к суду. 22 декабря судебная палата вынесла приговор об уничтожении книги «Две тактики социал-демократии в демократической революции». Мария Ильинична, живя в Петербурге, узнает об этом первой и через связника сообщает в Куоккала. Она же сообщила, что Большевистский центр решил перенести издание газеты «Пролетарий» в Швейцарию. Ленин выезжает во вторую эмиграцию, которой суждено было продлиться 10 лет. Он даже не имел возможности проститься с родными. Через товарищей, осуществлявших его переезд через границу Российской империи, Мария Ильинична узнала, что он благополучно уехал в Стокгольм, дождался там Надежду Константиновну, задержавшуюся в Куоккала для ликвидации дел. Мария Ильинична оставалась в Петербурге самым доверенным лицом Владимира Ильича.

Для Владимира Ильича начались тяжелейшие годы эмиграции, годы ожесточенной борьбы с теми, кто в мрачный период реакции отошел от марксистских позиций. Он разоблачает идеалистическую философию богоискательства и богостроительства, показывает оппортунизм «ликвидаторов» и «отзовистов», учит партию завоевывать массы в обстановке усталости и разочарования, вызванных поражением первой русской революции. Местные работники опять в глубочайшем подполье, но партия живет, создаются все новые ячейки, используются и легальные и нелегальные методы работы.

Связь с Россией необходима была Ленину как воздух. Только по обширным материалам, присылаемым сестрами и оставшимися на свободе товарищами, он может сделать правильные выводы о положении в стране. Сразу по приезде в Женеву Владимир Ильич пишет Маняше: «Вчера я писал Льву Борисовичу по поводу статейки и просил раздобыть мне протоколы III Думы (официальное издание стенографических отчетов, а также заявления, запросы и законопроекты, вносимые в Думу). Достать это можно только через личные связи. Похлопочи, пожалуйста, чтобы кто-нибудь согласился давать мне это, и высылай все, без пропусков. Попрошу также высылать мне все профессиональные журналы, выходящие еще в России (СПБ., Москва тоже), покупая их немедленно... посылай мне, пожалуйста, все новинки издания меньшевиков (буде у них что выходит) и прочее. Я выписал себе «Товарищ» («Наш Век») с 1 января и буду следить тоже за новинками»41.

Сестры вместе с матерью обосновались в Петербурге, а Дмитрий Ильич уехал к новому месту службы в Москву. Зима 1908 года была в Петербурге холодной, ветреной. Мария Ильинична ежедневно проделывает несколько маршрутов в различные концы города — в одном месте надо получить иностранную литературу, присланную из-за рубежа, в другом — назначена нелегальная встреча, в третьем — ее ждут издательские переговоры.

Квартира, которую нанимали осенью, зимой показала все свои недостатки — она не прогревалась никакими печами, в углах комнат намерзла изморозь. Сначала заболела Мария Александровна. Дочери всполошились, ведь ей уже 73 года, и она плохо переносит высокую температуру. Врачи находили простуду и небольшое воспаление легких. Мать поместили в самой теплой комнате. Чтобы развлечь ее, Мария Ильинична иногда садилась к фортепиано. Вечерами, возвращаясь из очередного похода на конспиративную встречу, она приносила к ужину что-нибудь повкуснее.

В середине февраля захворала сама Мария Ильинична. Несколько дней она чувствовала слабость и озноб, кружилась голова, трудно было утром вставать, ныли руки и ноги. Через неделю вдруг подскочила температура... Утром Анна подошла к постели младшей сестры и увидела, что лицо ее пылает, глаза блестят, дышит она часто и тяжело. Положила руку на лоб — температура. Доктор констатировал тиф. Попросили его пока ничего не говорить матери, ведь эта болезнь уже отняла у нее одну дочь. Анна Ильинична даже растерялась — мать и сестра больны, Марк Тимофеевич в командировке, Дмитрий в Москве. На помощь пришла Лидия Михайловна Книпович, жившая по соседству. Она взяла на себя роль добровольной сиделки, ухаживала за больной, покупала провизию и каждый день писала Владимиру Ильичу в Женеву, но он боялся поверить ее успокоительной информации и с тревогой запрашивал Анну: «Это беда, что Маняша схватила тиф! Лидия Михайловна пишет каждый день и сообщает, что температура невысока. Но я боюсь придавать этому известию успокоительное значение: бывают ведь тяжелые формы тифа с невысокими температурами.

А как мамино здоровье теперь?..

Послал Маняше книгу для перевода (немецкий роман). Получили ли (из Лейпцига)? Ей же писал о книге Анатоля Франса (La vie de Jeanne d'Arc) и Синклера...»42

Постепенно здоровье Марии Ильиничны восстанавливается. Мать уже на ногах, и ее теплая забота вливает в дочь новые силы. Весна прогнала холод, все ярче светит солнце, поголубело питерское северное небо. Ослабевшая, с едва отросшими волосами, Мария Ильинична передвигается по квартире. Она похожа сейчас на большеглазого подростка; родные рады ее выздоровлению. «Дорогая Маняша! — пишет Владимир Ильич. — Надеюсь, что тебе теперь уже можно читать самой и что ты почти здорова. Безобразно долго провозилась с болезнью! Но главное, — чтобы не было повторений. Самое опасное после этой болезни — какие-нибудь утомления или нервное волнение. Вот когда бы в Стирсудден тебя отправить! Когда будешь вполне здорова, черкни мне пару слов. Я еду на недельку в Италию. Напишу по возвращении.

Крепко тебя обнимаю и желаю хорошенько поправляться»43.

После тифа Мария Ильинична очень ослабла. Сказалось и огромное напряжение предыдущих лет. Выздоровление идет медленно. Необходимо как можно больше бывать на свежем воздухе, но дачи под Петербургом у них больше нет: Марку Тимофеевичу пришлось продать дом в Саблине, к которому все так привыкли. Мария Александровна решила ехать вместе с Маняшей в Михнево, где служил в земской больнице Дмитрий Ильич.

Младший брат, напустив невероятную серьезность, внимательно обследует мать и сестру и вырабатывает для них строжайший режим. «Двигаться, гулять как можно больше!» — таково его главное требование.

Выздоровление пришло внезапно. Мария Ильинична проснулась от яркого солнечного луча, который ударил ей в глаза. За распахнутым окном щебетали птицы. Она вдруг почувствовала, что абсолютно здорова. Гимнастика доставила ей удовольствие. Вбежав в столовую, она весело и звонко потребовала: «Еды как можно больше и еще больше газет!» Все переглянулись и радостно засмеялись ей навстречу. «Все, я без пациентов, — обрадовался Дмитрий Ильич и тут же, не дав сестре продолжать, заявил: — Но в Москву поедешь только через неделю! И не спорь, я врач, я отвечаю за твое здоровье».

• Предыдущая
• 20/68
• Следующая