Выбери любимый жанр

Жажда справедливости. Избранный - Кунцевич Алексей - Страница 73

Предыдущая
73/73

Изменить размер шрифта:

Он оторвался от бумаг. Не хотелось работать, допекала жара.

Заиграла мелодичная трель,— кто-то звонил в дверь. Управляющий самарским филиалом одного из крупных российских банков Леуш Сван поднялся с кресла и подошел к двери. На мониторе он увидел парня лет двадцати семи.

—Что вы хотите?— спросил он.

Из динамика донеслось:

—Для вас пакет.— Парень показал большой конверт, в котором могли быть какие-нибудь деловые бумаги. Парень же являлся работником одной курьерской службы, которая была под стопроцентным контролем Свана.

Леуш отпер дверь и получил конверт. Конверт был чист и сзади заклеен сургучной печатью, именно печатью, так как на печати красовались две красивые заглавные буквы «М» в центре пятиконечной перевернутой звезды. «Странно,— пронеслось в голове Леуша,— это мне не знакомо». И он спросил:

—Кто отправитель?

—Нам не известно. Просто пришел по почте на имя нашей конторы в другом конверте.— Парень показал конверт побольше и лист бумаги с печатным текстом такого содержания: «Управляющему самарским филиалом ЮВЕЛИР-БАНКА Леушу Свану, проживающему по адресу...», далее был напечатан адрес квартиры, через порог входной двери которой разговаривал курьер и Сван.

—Ну, ладно,— произнес Леуш, беря конверт и расписываясь в квитанции,— это без сомнения адресовано мне.

Он закрыл за парнем дверь и быстро проследовал в большую комнату, оборудованную в гостиную. Любопытство глодало Свана. Он торопливо вскрыл острым ножом конверт, стараясь не повредить печать, так как ему не было известно содержимое посылки. В пакете находилась внушительная пачка документов, взглянув на которые, Сван обомлел. Он держал в руках описание устранения одного конкурента, при котором присутствовал лично Леуш. Описание было составлено настолько точно и лаконично, что не оставалось сомнений,— человек, приславший это, находился рядом и наблюдал за всем. Сван постарался не поддаваться панике и посмотрел на другие бумаги. То были письменные копии его телефонных разговоров, где недвусмысленно указывалось на некоторые не совсем законные вещи. «Спокойно, — говорил себе Леуш,— шантажисту нужны деньги. Я куплю его». Но ему стало по-настоящему худо, когда из конверта он извлек сложенный вчетверо лист красной бумаги, текст на которой заставил потечь пот по телу Свана и намочить всё его белье. В углу красной бумаги имелись те же две буквы «М», а текст, состоящий из нескольких строк, гласил:

«Вы своими действиями преступаете моральные и нравственные законы. Эти документы являются подтверждением вашей противоправной деятельности, так что можете не сомневаться, что после вашей смерти многие склонны будут искать не убийцу, а ваших соучастников. Вы получили два предупреждения в виде трупов Левицкого и Елисеева, но не пожелали обратить на сей немаловажный факт своего внимания. А посему вы приговариваетесь к смертной казни, место и срок которой вам до последнего момента не будет известен. Прошу не забывать о вашей кончине и исповедаться. По известным причинам надеюсь, что вы не свяжетесь с властями. Хирург».

Леуш стал догадываться, о чем-то, но страх не давал сосредоточиться. Наконец он собрал остатки своих сил и вспомнил, какое отношение имеют ко всему этому двое его погибших компаньона: Левицкий и Елисеев. Один врезался в столб на выезде из города. Как оказалось, у него отказали тормоза. Второй сгорел заживо в джипе. Обе смерти отнесли к разряду несчастных случаев, и Сван не возражал. Но за две недели до своей смерти оба из них получили по вот такому посланию. Сван вспоминал ту шумную пирушку у него на квартире, когда Левицкий, вынимая из кармана красный лист, сказал что-то и продемонстрировал красивую глянцевую карточку, пришедшую вместе с этим посланием. То же сделал и Игорь Елисеев. Но тогда все были сильно навеселе, и большого внимания сие происшествие не привлекло.

Сван резким движением бросил конверт на стол, и из того выпал, блеснув золотом, глянцевый прямоугольник. Подняв с пола карточку, Леуш прочитал красивую золотую надпись готическим шрифтом, выполненную тиснением, и задрожал всем телом. Именно эти два слова имелись на карточке, пришедшей Левицкому. То было предупреждение на латинском языке, известное всем. Оно гласило:

«Memento mori».

Конец первой книги.