Ловец теней - Неволина Екатерина Александровна - Страница 42

• Предыдущая
• 42/45
• Следующая

Динка скептически подняла брови, но все же взяла свою «кнопку».

— Разрыв-трава — превосходное народное средство, — пояснил Ян и повернулся к Северину. — А теперь, — велел он ему, — разбей эту стену. Ударь в нее посильнее. Ну, ты же сможешь.

Северин кивнул, словно речь шла о совершенно обыденном бытовом действии, отступил на пару шагов и изо всех сил навалился на стену. Послышался оглушительный треск, затем грохот, и стена обрушилась, едва не погребя под обломками силача — Ян выдернул друга из-под падающих камней буквально в последний момент.

Когда ребята ворвались в подвал, в воздухе еще висели частицы пыли. Они запорошили глаза, затрудняли дыхание, забивая рот, оседая в горле… Но это было еще не все. Гораздо хуже оказалась волна неестественного холода, тут же ударившая в разгоряченные лица.

Ян сплюнул и грязно выругался.

— Спасайте Глеба и девушку, а я здесь пока разберусь! — крикнул он Северину.

И тут же, отвернувшись от него, резанул по своему запястью небольшим ножом. Ни Северин, ни Александра, ни Динка не успели заметить, когда Ян вообще достал этот нож.

— Ну же! — заорал маг. — Топай сюда, уродец! Видишь, какое тут для тебя роскошное угощение приготовили! Когда еще можно так подкрепить свои силы, нажравшись колдовской крови! Нынешний хозяин тебя этим, видать, не балует!

Видимо, сидевший в подвале мелкий демон и вправду испытывал слабость к крови, потому что сразу после выкрика Яна температура в помещении упала еще на несколько градусов, а на стенах показалась мучнистая изморозь.

— Ну, дьяволово отродье! — кричал Ян хрипло. — Давай же, чего медлишь! Пора посмотреть, так ли ты хорош!

Туманные щупальца, заклубившись по полу, жадно потянулись к магу.

Больше всего на свете Саше хотелось остаться и вместе с Яном встретить грядущую опасность. Но нельзя. Никак нельзя. Она не должна быть обузой, создавать для Яна дополнительный источник беспокойства и мешать ему быть максимально эффективным. Иногда нужно просто уйти. Тем более что там, за поворотом, рыжеволосая девушка, которая опять оказалась в смертельной опасности. На этот раз, к счастью, не по вине Александры… Или…

Саша вдруг вспомнила тень на плечах Ольги. А что, если это и был знак опасности? Та самая тень смерти? Что, если, заглянув за грань, она обрела способность видеть отпечаток грядущей беды. Но тогда получается, что Саша предала Ольгу дважды, и второй раз вина оказалась даже больше — она могла бы предотвратить беду, но не предотвратила, предпочла отвернуться.

Девушка до боли закусила губу, почувствовав во рту солоноватый вкус крови. Нужно идти, и может быть, ей удастся хотя бы немного искупить свою вину…

Дойдя до поворота, Александра все же оглянулась.

Фигуру Яна почти невозможно было различить в окутывавшем ее густом тумане, но темной тени за магом не было, это Саша отчего-то знала совершенно точно.

Туман, как никогда раньше, казался живым существом. И очень, очень голодным.

Вот одно из щупалец дотянулось до окровавленной руки, обвилось вокруг нее серой лентой, жадно прильнув к коже. Кровь от соприкосновения с ледяным туманом задымилась, а тело Яна пронзила острая боль.

Он сжал зубы. Терпеть… Терпеть… Пока еще рано. Пусть тварь присосется покрепче…

Ребята уже скрылись за поворотом. Прощальный взгляд Александры — и Ян остался один на один с этой тварью, по сравнению с которой скользкая и жирная болотная пиявка показалась бы едва ли не ангелом небесным.

Словно настоящая пиявка, туман, поглощая живую человеческую кровь, все густел и густел, наливался лилово-красным.

Ян поморщился. Терпеть уже почти не было сил. Еще немного… Знать бы, как обстоят дела у ребят… Черт, и почему перед глазами плывет и вращается… Кажется, пора, иначе будет поздно!

— Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalisadversarii… — отчетливо произнес Ян немеющими губами.

Пол ходил ходуном, и приходилось прилагать все усилия, чтобы не упасть, но Ян закрыл глаза и сосредоточился. Он снова был спокоен и прекрасно знал, что именно делает.

— …omnis legio, omnis congregatio et secta diabolica, in nomine etvirtute Domini Nostri Jesu Christi, eradicare et effugare a Dei Ecclesia, abanimabus ad imaginem Dei conditis ac pretioso divini Agni sanguine redemptis… — продолжил парень обряд, чувствуя, как тело наполняется новой, неизвестно откуда берущейся силой.

Боль в руке отступила. Тварь наконец отлепилась от его раны, и по подвалу пронесся тихий, но от этого еще более ужасающий вой.

Ян открыл глаза. Лилово-красный сгусток дергался на полу, словно в смертельной агонии. Похожие на метастазы у раковой опухоли щупальца конвульсивно изгибались.

— Ну что, несварение?… — спросил Ян почти ласково, вместе с тем пытаясь размять пострадавшую руку — пальцы онемели и никак не желали разгибаться. — Думать надо, прежде чем жрать что ни попадя. Думаешь, я зря едва не лопнул, а потом едва не описался, когда три бутылки святой воды выпил?… Вот тебе Exorcizamus te, omnis! Будешь знать, как с умными магами связываться!

Сгусток особенно сильно дернулся, замер и вдруг взорвался, заляпав стену мелкими брызгами выпитой крови.

— Аминь, — мрачно сказал Ян и двинулся догонять товарищей.

Глебу было абсолютно все равно, что произойдет с ним самим, когда все закончится. Он молился только об одном: пусть ему дадут немного времени, совсем чуть-чуть — лишь бы добраться до этого, с ножом. Только бы добраться, а там, Глеб точно знал, его не остановит никакое колдовство.

Руки уже были разбиты в кровь, а проклятая стена не поддавалась.

И вдруг на его искалеченные, раненые пальцы легли руки, покрытые коричневато-желтой сморщенной кожей в пигментных пятнах старости.

— Давай, молодой шаман, — послышался в ушах Глеба надтреснутый голос. — Ты сможешь. Ты умеешь проходить сквозь время, разве какая-то стена для тебя действительно препятствие?! Позови мертвых себе на помощь, молодой шаман! Позови, и они придут.

Глебу показалось, что он сходит с ума, потому что перед глазами стояло марево, а в ушах все настойчивее звенел бубен.

Первой на помощь явилась худенькая девушка в подранном вылинявшем сарафане, принесенная Прасковьей Брюс в жертву своей увядающей красоте. Она тоже положила на руку Глеба свои белые обескровленные пальцы. Затем появился человек с простым, лишенным всякого следа аристократизма лицом, с окладистой бородой, некрасиво опаленной с одного бока. «Проклято. Все здесь проклято. Все сгорело», — горестно проговорил он, покачав большой кудлатой головой, и тоже опустил свою громадную пятерню на руку Глеба. Затем появился красноармеец времен Гражданской войны, с зияющей посреди груди кровавой раной, и молоденький солдатик в гимнастерке, с обмотанной бинтами головой… Были и другие…

Но Глеб уже не видел ничего вокруг, потому что кирпичная стена, что только что находилась под его пальцами, растворилась, и он шагнул туда, в маленький подвал, где на полу безжизненно лежала Ольга, а стоявший над ней светловолосый парень с ножом и чашей, торжественным голосом читающий что-то на латыни, вдруг запнулся и побледнел.

— Но как… — пробормотал он, глядя на Глеба расширившимися от ужаса глазами, зрачок в которых был таким большим, что перекрывал всю радужку.

— А вот так, — сухо ответил тот и ударил мага под дых.

Тот издал короткий всхлипывающий звук и согнулся пополам, выронив свои ритуальные атрибуты. Чаша со звоном покатилась под ноги Глебу, и парень брезгливо отпихнул ее ногой, отбросив в дальний угол. А потом без злобы, словно делал неприятную, но необходимую работу, снова ударил светловолосого. Тот рухнул на колени, а затем и на пол, протяжно воя.

— Можешь не благодарить за спасение от самой большой в твоей жизни ошибки, — процедил Глеб и, переступив через лежащего, нагнулся над Ольгой.

• Предыдущая
• 42/45
• Следующая