Сага о Хрольфе Жердинке - Андерсон Пол Уильям - Страница 62

• Предыдущая
• 62/72
• Следующая

Плохо различимый в этой вечерней хмари, норвежец сказал, повернувшись к соратникам:

— Как поздно понимаешь свою глупость. Я часто ругаю себя за это. И теперь мне кажется, что мы поступили не очень разумно, сказав «нет», там где следовало сказать «да». Возможно, мы вместе с этим оружием отвергли и все будущие победы.

— Я начинаю верить в нечто подобное, — согласился конунг Хрольф. — Похоже, это был старый Один. Только сейчас я сообразил, что этот хуторянин был одноглазым.

Единственный глаз Свипдага гневно сверкнул:

— Давайте скорее вернемся, — сказал он, — и выясним это.

Они пустили коней рысью под копьевидными вершинами сосен и первыми тусклыми звездами. Если не обращать внимания на гулкий стук копыт, смутный скрип кожи, бряцание металла и хныканье, которое Вёгг не мог сдержать, можно сказать, что они ехали в полной тишине. Хотя все вокруг тонуло в темени, они сумели узнать ту делянку, когда въехали на нее. Однако хутор исчез.

Конунг Хрольф вздохнул.

— Нет смысла разыскивать его теперь, — сказал он, — ибо дух его ныне гневен.

Воины повернули назад и вскоре нашли поляну, где можно было разбить лагерь. Никто не хотел ни есть, ни пить, а чтобы собирать хворост для костра, было слишком темно. Они почти не спали этой ночью.

Утром Хрольф и его люди отправились дальше.

Ничего не известно о том, как они добрались до пределов Дании. Но, вне всякого сомнения, им не потребовалось много времени, чтобы воспрянуть духом. Все они были отважными воинами, возвращающимися домой после великих подвигов. А что касается будущего, то они никогда не надеялись обмануть судьбу, ведь как говорится, чему быть, того не миновать.

Тем временем начиналась весна, принесшая с собой цветы и первые листочки, пение птиц и светлые взгляды девушек, что бросали они на проезжавших мимо воинов.

Уже в Лейдре конунг Хрольф и воевода Бьярки долго говорили с глазу на глаз. Именно Будвар-Бьярки и дал совет своему повелителю, чтобы отныне датчане избегали сражений. Оба понимали, что никто не станет нападать на них, пока Дания сама находится в мире с другими странами. Однако норвежец опасался, что конунг Хрольф не будет больше одерживать побед, и войны, в конечном счете, погубят его, поскольку Одина называли Отцом Побед.

— Не стоит больше обсуждать это, — сказал Хрольф, — ибо жизнь каждого человека зависит от его собственной судьбы.

— Тебе бы ничего не угрожало, если бы все зависело только от нас, — сказал Бьярки, — хотя у меня тяжелые предчувствия о том, что нас всех ожидает.

На этом они закончили разговор, но еще долго пребывали в задумчивости.

Их имена по-прежнему славились повсюду. Они сильно унизили убийцу конунга Хельги. Демон, которому тот служил, сгинул, а лучшие воины пали. Сокровища, которыми он владел, были навсегда утрачены, поскольку теперь их развезли по всей долине Фюрис в сотнях седельных мешков. Опозоренный и увечный, более одинокий, чем моряк, потерпевший кораблекрушение, ночью в своем пустом доме конунг Адильс оплакивал свое бесчестье.

Вот уже целых семь лет конунг Хрольф не водил свою дружину в дальние походы за пределы Дании, но и враги не тревожили границ его державы.

Правда, это не означало, что везде было спокойно.

По возвращении домой Бьярки был радостно встречен своей женой Дрифой, показавшей ему маленького сына, и бондами, проживавшими не только в его владениях, но и далеко за их пределами. Всем им было хорошо известно, что Бьярки — правая рука конунга Хрольфа — всегда сможет защитить их от разбойников и иноземных захватчиков. Что же касается тех дружинников, что были отосланы назад, то, конечно, они не были столь же счастливы, ибо чувствовали, что их честь пострадала. Хрольф сумел найти верные слова, чтоб облегчить их обиду — дескать, власть темных сил по-прежнему сильна, и не стоит думать, что мужество воина меньше, если норны не вырезали на его колыбели рун, сулящих ему судьбу героя. Затем он преподнес им богатые подарки: золото и оружие, чтобы вся страна знала, как высоко он их ценит. В то же время грубоватые, но добродушные шутки Бьярки помогли им начать улыбаться снова.

Только двенадцать из них никак не могли успокоиться. Это были берсерки. Тугодумы от природы, они так и не поняли, что нет на свете человека, которому по плечу было бы любое дело. К тому же они отличались непокорным нравом. Их жизнь состояла из драк, обжорства, распутства и пьянства. Хрольф Жердинка больше не посылал берсерков сражаться, а мирная жизнь была им не по нутру.

Однажды вечером на исходе лета Агнар, их предводитель, повздорил с Бьярки прямо в королевских палатах Лейдры. Хрольф, желая прекратить ссору, выбранил берсерка перед всеми присутствующими. Агнар удалился в задумчивости. Через некоторое время он неуклюже вошел в залу и, приблизившись к конунгу, проворчал, что за бесчестие, которое ему пришлось претерпеть, он не желает иного возмещения, кроме Скур, дочери Хрольфа, которая должна выйти за него замуж с приданым, приличествующим ее положению.

Девушка в ужасе побежала к своей сестре Дрифе, которая успокоила ее и обратилась за помощью к мужу. Бьярки направился к конунгу. Хрольф мучительно колебался, стараясь найти выход из положения, чтобы, с одной стороны, сохранить мир и не нарушить обещаний, данных воинам, а с другой — избежать того, чтобы этот неотесанный урод стал членом его семьи.

— Господин, — сказал норвежец, — ты справедливо запретил драки во время наших пиров в палатах. Но ведь ничего не было сказано о хольмганге. Уж лучше мне погибнуть, чем заполучить этого кобыльего сына в зятья. Несомненно, он сам вынуждает меня поступить так.

Берсерк взревел. Хрольф попытался предотвратить столкновение, боясь потерять воеводу своей дружины, но ничего уже нельзя было сделать. В конце концов Агнар и Бьярки приплыли на небольшой остров и, согласно обычаю, воткнули в землю деревянные вешки, обозначив рубежи, где им предстояло сражаться. Берсерк, получивший вызов, должен был нанести первый удар. Его меч, прозванный Хукинг, обрушился на шлем противника и разрубил заклепки. Послышался лязг металла. Клинок застрял в железе, едва задев голову Бьярки, и кровь хлынула из-под пластины, прикрывавшей переносицу. Прежде чем берсерк успел вытащить свой меч, норвежец резко занес волшебный клинок, взявши рукоять его обеими руками и поставив ногу на кочку, чтоб придать удару большую силу — и меч Луви поверг врага наземь.

Много позже Будвар-Бьярки сложил такие висы:

• Предыдущая
• 62/72
• Следующая