Ключи к полуночи - Кунц Дин Рей - Страница 19
- Предыдущая
- 19/81
- Следующая
Алекс немного постоял около "Лунного света", осмотрелся вокруг, словно решая, куда теперь идти, и приметил одного из тех троих мужчин, которых он заподозрил в слежке за ним. Сухопарый, среднего возраста японец с узким лицом и выпирающими скулами ждал всего лишь в тридцати ярдах отсюда под неоновой вывеской ночного кафе "Отдыхающий дракон".
Воротник его пальто был поднят, плечи сутулились под порывами зимнего ветра. И хотя он пытался смешаться с искателями развлечений, которых в то время было еще много на улицах Гайона, его хитрое и какое-то крадущееся поведение делало его заметным. Алекс окрестил его "Ловкачом". Неважно, как было его настоящее имя, это новое идеально подходило ему.
Улыбаясь и притворившись, что не замечает Ловкача, Алекс стал обдумывать, что делать дальше. Основных вариантов было два. Во-первых, он мог вполне без приключений дойти до отеля "Киото", вернуться в свой номер и лечь спать, все еще кипящий энергией, все еще запутанный в сетях несбывшихся планов и ничего не знающий о людях, стоящих за похищением Лизы Шелгрин. А во-вторых, он мог подурачиться, заставить Ловкача заняться изнурительной охотой и, возможно, поменяться с ним ролями.
Его живой деятельный ум легко сделал свой выбор. Охота.
Беззаботно насвистывая, Алекс отправился пешком в глубь Гайонского квартала. Через пять минут, дважды свернув на другие улицы, он глянул назад и увидел Ловкача, следующего за ним в разумном отдалении.
Несмотря на начинающуюся метель, на улицах было почти также многолюдно, как и в предзакатные часы. Иногда кажется, что ночная жизнь Киото слишком интенсивна для Японии, – вероятно, потому что она сжата в меньшее количество часов, чем в Токио и большинстве западных городов. Ночные кафе открываются на исходе дня и обычно закрываются в 11.30. Полтора миллиона жителей Киото имеют провинциальную привычку ложиться спать до полуночи. По их режиму, половина ночи уже прошла, и те, кто еще не сделал свой выбор, где и чем заняться этой ночью, суетились в поисках решения.
Алекс был очарован Гайоном, представлявшим из себя сложный лабиринт улиц, аллей, извилистых переулков и пешеходных дорожек, на которых вперемешку теснились кафе и бары, ремесленные лавочки и номера, спокойные постоялые дворы и рестораны, общественные бани и храмы, кинотеатры и старинные усыпальницы, закусочные и публичные дома и многое, многое другое. Улицы покрупнее были шумные, взбудораженные, сверкающие неоновым светом, который отражался и рассеивался на акрах стекла, хрома и пластика. Здесь оптовое приятие наихудших элементов западной культуры ясно давало понять, что это место – исключение для врожденного чувства прекрасного для японцев. Однако, во многих аллеях и мощеных переулках процветал более привлекательный Гайон. Рядом с большими автомобильными магистралями существовали островки традиционной архитектуры. В них можно было найти здания, все еще служившие жилищем, так же как и особняки с измененными внутренностями, превращенные в дорогостоящие гостиницы, рестораны, бары, интимные кабаре. Все они обитали в выдержавших испытание временем зданиях из закаленного непогодой дерева и полированного камня с элементами бронзовой и железной работы.
Алекс шел этими боковыми улочками, обдумывая свои возможности поменяться ролями с Ловкачом.
Со своей стороны Ловкач тоже принял на себя маску туриста. Он сделал вид, что рассматривает витрины на расстоянии в полквартала от Алекса, и удивительно точно повторял все его движения.
В конце концов, в поисках убежища от ветра Алекс вошел в какой-то бар и заказал сакэ. Как только он согрелся, ему пришла в голову мысль, от которой дрожь пробежала по спине: возможно, Ловкачу было дано разрешение убить, чего не было у взломщика. Может быть, я вожу его за нос, изобретаю способ одурачить его,…а он, тем временем, ждет подходящего момента, чтобы убрать меня.
Но как бы то ни было, теперь он не мог уйти в сторону, покинув Джоанну, даже если ставкой была его жизнь. Если люди, стоящие за Шелгрин – Ранд, почувствовали, что он уже знал слишком много, его единственной надеждой было узнать о них все до конца, а затем использовать эту информацию, либо чтобы сломить их, либо чтобы заключить с ними сделку. Кроме того, этим подонкам он был должен за то, что сделал с ним взломщик; он не сколотил бы большого состояния, если бы всем прощал.
Алекс выпил еще чашечку горячего сакэ.
Когда он вышел из бара, Ловкач, как тень среди теней, ждал его в двадцати ярдах.
На улицах стало еще меньше народу, чем до того, как он вошел в бар, но все-таки еще довольно много для Ловкача, чтобы рискнуть убить, если это было его целью. Японцы, в основном, не так безразлично относятся к преступлению, как большинство американцев. Они уважают традиции, стабильность, порядок и закон. Многие из них попытаются схватить человека, на людях совершающего убийство.
Алекс зашел в магазин, где продавались напитки, и купил бутылку "Авамори" – окинавского картофельного коньяка – нетерпкого и восхитительного на японский вкус и грубого и кислого по западным меркам. Но его не волновал букет этого напитка: в конце концов, он не собирался его пить.
Когда Алекс вышел из магазина, Ловкач стоял в полсотни футов севернее, у ювелирной витрины. Он не поднял глаза, но когда Алекс пошел в противоположную сторону, последовал за ним.
Надеясь найти место, где он смог бы остаться один на один с преследующим его человеком, на первом же перекрестке Алекс свернул в открытый только для пешеходов проулок.
Красота старинных зданий была немного подпорчена неоновыми вывесками: около дюжины из них светились в ночи. Все они были намного меньше, чем чудовищные вспыхивающие рекламные щиты повсюду в Гайоне. Хлопья снега кружились в тусклом свете старинных шарообразных уличных фонарей. Алекс прошел мимо погруженной в тусклый желтоватый свет усыпальницы, к которой прилепился бар, где любители упражнялись в старинных среднеазиатских храмовых танцах под аккомпанемент бубна и какого-то жутковато звучащего струнного инструмента. В этом квартале тоже было людно, но не так, как в проулке, который он только что покинул, хотя и достаточно, чтобы помешать убийству.
С Ловкачом на хвосте Алекс попытался исследовать другие закоулки этого лабиринта улиц. Он удалился от коммерческих кварталов в сторону жилых. Ловкач, ставший значительно заметнее в редеющей толпе, приотстал ярдов на тридцать. В конце концов, Алекс свернул в переулок, где были расположены домики на одну семью и квартиры в наем. Улица была пустынна и тиха. Она освещалась только светом фонарей, висящих над входными дверями домов. Абажуры фонарей, сделанные из сложенной в гармошку бумаги, покачивались на ветру, и мрачные тени демонически метались вдоль мокрой от снега мостовой. Алекс поспешил к следующему проходу между домами, всмотрелся в него и ухмыльнулся: он нашел в точности то, что искал.
Перед ним был мощеный кирпичом проходной двор шести футов шириной. Этот узкий проход образовывался задворками домов и освещался всего в трех местах: с концов и посередине, а пространства между этими светлыми пятнами были очень темны. Алексу удалось разглядеть группу пустых бочек и несколько велосипедов, прикованных цепями к железным штангам. С другой стороны выступали еще какие-то неопределенные силуэты, которые могли быть чем-то или ничем. Он был совершенно уверен, что ни один из этих таинственных силуэтов не был человеком, а это означало, что здесь он будет с Ловкачом один на один.
Хорошо.
Алекс свернул за угол и стащил наброшенное на плечи пальто. Перекинув его через правую руку и все еще сжимая бутылку "Авамори", он бросился бежать. Чтобы ему досталась легкая победа и смена ролей прошла успешно, Алексу надо было пробежать три четверти прохода, до того как Ловкач увидит его. Он поскользнулся на сыром кирпиче, но не упал. Алекс выбежал с освещенного пространства в темноту, его сердце сильно билось, пробежал под средней лампой, извергая при каждом выдохе клубы пара, и снова нырнул в темноту, прижимая свою поврежденную руку к груди, в то время как перевязь подергивалась в такт шагам. Достигнув третьего и последнего фонаря, отбрасывающего колышущийся круг на мостовую, он остановился и оглянулся.
- Предыдущая
- 19/81
- Следующая
