Алгебра любви - Чепурина Мария Юрьевна - Страница 17
- Предыдущая
- 17/20
- Следующая
–?Кость, давай дружить, – промямлила я, не разлепляя глаз.
–?Да мы вроде как уже дружим, – сказал Соболевский.
В четыре часа ночи наконец пришел поезд, в последнем вагоне которого для нас отыскались места – две боковушки у туалета.
–?Верхнюю или нижнюю выбираешь? – шепотом, чтобы не разбудить спящих вокруг людей, спросил Костя.
–?Нижнюю, конечно.
–?Почему ты всегда выбираешь нижнюю?
–?На верхней полке страшно. Я упаду.
–?Да ты, вообще-то, была там хоть раз?! Верхняя полка – это же круто! Неужели ты никогда не мечтала о двухэтажной кровати?!
Мечтала… И о сестре тоже. Ее мне мама так и не родила. Зато теперь есть брат!
–?Я точно не свалюсь?
–?А ты видела, чтобы за все время нашего путешествия хоть один человек свалился? И вообще, Лена! Что это за жизнь такая, если всего бояться?!
И то верно. Мы застелили постели, и я забралась на верхнюю полку. Оказалось, это совсем не трудно, даже Костиной помощи не понадобилось. А ощущение от того, что ты надо всеми, и правда классное!
«Эта поездка была ненапрасной», – подумала я, засыпая под размеренный стук нашего нового дома на колесах.
Глава 7 Вопреки ожиданиям
В первый после поездки учебный день я шла в школу, полная тревожных ожиданий. Отношения с наиболее активной, влиятельной частью класса – девчонками, – и без того неблестящие, были, кажется, окончательно испорчены. Когда одноклассницы звонили мне, я, сидя в Пятигорске, конечно, могла и бросать трубку, и грубить им, и прибегать к помощи Соболевского, и вообще отключать мобильный. Но теперь от их гнева мне было не уйти. В мыслях рисовались самые ужасные картины: одноклассницы, обвиняющие меня в пренебрежении и в том, что Костя так и не стал бойфрендом ни одной из них, решают объединиться и развернуть на меня травлю… унижают на каждой перемене… настраивают против меня мальчишек… а то и вообще избивают! Они это могут!
Каково же было мое удивление, когда вместо коллективной атаки я была встречена общим настороженным молчанием. Меня не трогали, со мной не заговаривали. Игнорировали? Нет. Теперешнее молчание в отношении меня разительно отличалось от того, что было месяц-два назад. Если раньше Лену Кузнецову не замечали, смотрели словно бы сквозь нее и вели себя так, словно ее вообще не существовало, теперь за ней наблюдали. Любопытные, назойливые взгляды преследовали меня по всему классу. Я чувствовала себя каким-то заморским животным, привезенным в нашу школу напоказ. Или как будто бы в Пятигорске я превратилась в страшного зверя, и все теперь изучают новую Лену, гадая, как с ней вести себя.
Мальчишки, бывшие в нашем классе меньшинством как по количеству, так и по росту и по уму, интуитивно следовали за девчонками и тоже избегали со мной общаться: будто стеснялись. Единственным человеком, заговорившим со мной в тот день, оказалась Маша Бондаренко. После пятого урока она как ни в чем не бывало подошла ко мне и спросила, весело ли было в Пятигорске и есть ли фотки. На встречный вопрос, почему меня все избегают, Сумо пожала плечами: она, оказывается, этого не заметила. У Маши была потрясающая способность – не видеть того, что ее не касается. Именно поэтому она никогда не участвовала ни в каких заговорах и интригах, не поддавалась ни массовым истериям, ни повальным увлечениям. Перед Костей она, конечно, все-таки не устояла. Но это увлечение прошло у Сумо быстро, еще до моего отъезда. Поэтому она была вполне спокойна и улыбалась, когда после уроков, уже одевшись и выйдя из школы, вернулась обратно, чтобы прокричать на весь холл:
–?Эй, Лена Кузнецова! Тебя Костя ждет!
В этот момент на одноклассниц, одевавшихся рядом со мной, я постаралась не смотреть. Но несколько лиц все-таки промелькнули перед глазами: злобное – Ларисы, взволнованное – Айсели, настороженное – Вики, беспокойное – Клары. «Кажется, завтра мне все-таки не поздоровится!» – испуганно подумала я и помчалась на улицу, на ходу надевая куртку. Уж очень не хотелось ни конфликтов, ни расспросов!
Между тем, несмотря на все подозрения, которые могли возникнуть у одноклассниц, ничего «криминального» между мною и Соболевским не было. Он стал моим другом – единственным настоящим другом за последние годы. В тот день мы отправились на лекцию знаменитого математика, который выступал в районном ДК. Прослушали все до конца, а потом пошли домой, с интересом обсуждая только что узнанное, беседуя «за жизнь» и пересказывая друг другу смешные воспоминания из детского сада.
–?Ты к нам в лицей приходи, – сказал Костя, прощаясь. – Сперва хотя бы в гости. По четвергам Игорь Аркадьевич математический кружок ведет. Он тебя рад будет видеть.
На следующий день мой сосед, который все время рисует, не пришел: заболел, видимо. Первый урок я просидела в одиночестве. Но стоило ему закончиться, а нам – перейти в другой кабинет, как ко мне неожиданно подошла Вика.
–?Я сяду с тобой, ладно? – спросила она, заискивающе глядя на меня.
Я пожала плечами. Хочешь – так на здоровье. Мол, мне-то какая разница, где ты сидеть будешь.
Мы разместились за партой и начали готовиться к очередному уроку. Но не прошло и минуты, как рядом нарисовалась Айсель.
–?Что, Ленчик, как дела? – спросила она с таким видом, словно мы всегда были подругами. – Хорошо скаталась в Петропавловск?
–?Петропавловск на Камчатке, – буркнула я. Получилось довольно неприветливо, но это не от заносчивости, а, наоборот, от смущения: с каких это пор Айсель интересуется моими делами?
–?На Камчатке, вот именно! – встряла Шилова так, будто это не у нее была вечная тройка по географии.
–?Тут в кино новый мультик в три-дэ. Может, сходим? Ты видела? – снова заговорила Айсель, проигнорировав замечания.
–?Не, не видела. Некогда было. Да и вообще… – Я хотела было спросить, почему это одноклассница, всю жизнь меня игнорировавшая, вдруг решила сходить в кино именно со мной.
Но Вика меня перебила:
–?Некогда нам твои мультики смотреть, поняла?! У нас с Ленкой поинтереснее увлечения.
Не успела я спросить, с каких это пор появились «мы с Ленкой», как к разговору присоединилась Оксана Кузнецова.
–?Ленуська, ты видела сайт в Интернете, где все родословные нарисованы?! – выпалила она. – Оказывается, все Кузнецовы – родственники! Значит, ты – моя сестра!
–?Никакая она тебе не сестра! – обиделась, как будто заревновала, Айсель. – Кузнец в каждой деревне был, оттуда и фамилия пошла!
–?Вот именно, у тебя «сестер» полстраны! – поддержала Вика.
–?Ну уж ты-то, Шилова, не лезь! – сказала Кузя. – Какого черта ты вообще за этой партой расселась?! Тут Никиты место!
–?Вот именно! – это уже Айсель продолжала. – Классуха как рассадила, так и сидеть надо! Сейчас мы ей нажалуемся!
–?Мне Лена разрешила! – Вика принялась дергать меня за рукав. – Скажи им, скажи! Мы же дружим?
Мы дружим с Шиловой? Я окончательно перестала понимать, что творится. Одноклассницы так нелепо конкурировали за мое внимание, что мне просто захотелось послать их всех на фиг. К счастью, от грубости спас звонок. В класс зашла учительница, Кузе и Айсели пришлось убраться за свои парты, а Вика осталась подле меня. Весь урок она подсовывала мне листок с написанными на нем сплетнями о ребятах из параллели: видимо, так Шилова представляла себе дружеское общение.
На следующей перемене ко мне подошла другая одноклассница, затем – еще одна. Все они выражали желание подружиться. Никогда еще я не испытывала таких странных ощущений. С одной стороны, чувствуешь себя не в своей тарелке, ужасно странно и непонятно, что происходит. А с другой – приятно все-таки. Я вроде как проснулась знаменитой. Звездой класса стала, получается! Но как и почему?
Ответ я получила в конце дня. К этому времени я заметила, что Маша Бондаренко, единственная одноклассница, общавшаяся со мной вчера, неожиданно повела себя так, словно я ее чем-то обидела. Она не обменялась со мной ни словом, целый день старательно отводила глаза, когда я смотрела на нее, и под конец, сойдя после занятий со школьного крыльца одновременно со мной, убежала, не попрощавшись.
- Предыдущая
- 17/20
- Следующая
