Откуда берутся дети? (СИ) - Риз Екатерина - Страница 4

• Предыдущая
• 4/133
• Следующая

Вика непонимающе таращилась на Степнову, и Андрею пришлось рыкнуть на неё, чтобы она опомнилась и кинулась выполнять его поручение. Виктория выскочила из кабинета, схватилась за телефон, а Андрей вспомнил про воду. Метнулся к графину с водой, плеснул в стакан, большую часть пролив на пол, вернулся к девушке и замер рядом с ней с этим дурацким стаканом в руке. И что делать? Вылить на неё?

Обернулся, когда услышал шаги Вики. Она тоже выглядела перепуганной и ошарашенной, а встретив его взгляд, кивнула:

— Они едут. — И кивнула в сторону Ксении. — А чего это с ней?

Говоров лишь отмахнулся.

До приезда "Скорой" Ксения так в себя и не пришла. Андрей боялся к ней подойти и что-нибудь сделать, боялся навредить, только аккуратно перенёс на диван и уложил, подложив ей под голову свой пиджак. Свернул его и подложил. Виктория прыгала рядом и давала дурацкие советы.

— Ноги, ноги ей надо поднять!

— Зачем?!

— Не знаю! Надо!

Суматоха поднялась живо, вслед за врачами "Скорой" в президентской приёмной возникли переполошённые сотрудники и обеспокоено загалдели. Андрей в какой-то момент не выдержал, вышел из кабинета и заорал на них. Все притихли.

Ксении сделали укол, и вскоре она пришла в себя, Говоров вздохнул с облегчением. Правда, оказалось, что радоваться рано.

— Надо везти в больницу, — сказал моложавый врач, подходя к нему.

Андрей сглотнул.

— Что-то серьёзное?

— Потеря сознания — это всегда серьёзно. А по вашим словам без сознания она была достаточно долго.

Говоров потёр грудь в районе сердца.

— Ясно…

— Но вы не волнуйтесь. Думаю, это скорее всего из-за жары. Сейчас многие в обморок падают, а девушка довольно слабенькая.

— Что значит, слабенькая? — растерялся Говоров.

Врач вздохнул и одарил его странным взглядом. Потом обернулся на Ксению, которая лежала на диване, прикрыв лицо рукой, пытаясь прийти в себя. Андрей проследил за взглядом доктора и нахмурился. Попытался припомнить, вчера Ксения была такой же бледной и с кругами под глазами или это только сегодня с ней случилось? Бесполезное занятие.

Услышав про больницу, Ксения попыталась возразить, что-то говорила, точнее бормотала, но была слишком слаба и как Андрей не прислушивался, так и не смог ничего разобрать. Она же испуганно таращила на него глазёнки, они странно блестели за стёклами очков, и от этого лихорадочного взгляда Андрей терялся. И всё цеплялась за него, хватала за руку, и Говоров сам сжал её пальчики и подивился тому, какие они тонкие и ледяные. Именно её холодные руки почему-то и уверили его в том, что Ксении плохо. На самом деле плохо.

— Андрей Конст. тантинович, — прошептала она, облизав пересохшие губы. — Я не поеду… в больницу не поеду.

Он наклонился к ней, посмотрел в глаза и решил, что она просто боится.

— Ксения, послушайте меня, так будет лучше. И врач настаивает. Так что это не обсуждается.

Она вдруг заплакала и покачала головой. Посмотрела куда-то за его плечо, Андрей обернулся и увидел Викторию, которая старательно ловила каждое их слово. Он снова взглянул на Ксению и неожиданно для самого себя, предложил:

— Хотите, я с вами поеду?

А она кивнула и снова вцепилась в его руку.

И он поехал. Поехал в больницу, за машиной "скорой помощи", а по дороге гадал — на кой чёрт он туда едет? Посидеть в коридоре, чтобы его помощнице стало поспокойнее?

По сути так и вышло. Ксению сразу увели в какой-то кабинет, а перед Андреем дверь захлопнули, и больше часа он промаялся в коридоре, изучая не совсем позитивные плакаты, информирующие о разных неприятных болячках. Телефон разрывался, звонил его заместитель, Света, потом даже кто-то из сотрудников позвонил и попробовал выяснить, что с Ксенией. А затем появился врач, на сей раз женщина, и с ходу деловито заявила:

— И нечего вам здесь сидеть, молодой человек. Жену мы вашу сегодня не отпустим. Да и завтра тоже. Что будет на следующей неделе.

Говоров смущённо кашлянул.

— Вообще-то, это не моя жена…

— Это детали, — отмахнулась врач. Она явно куда-то спешила и говорила торопливо, и Андрей никак до конца не мог понять, что от него в данный момент требуется. — Ей надо вещи привезти, мы её в терапию положим.

— Подождите, что с ней?

Женщина приостановилась и напустила на себя побольше серьёзности.

— Мы конечно обследование проведём, но на первый взгляд нервное истощение. Думаю, диагноз подтвердится. Поколем её витаминками, оправится. А вещички привезите.

Андрей вздохнул.

— Хорошо… А увидеть мне её можно? Хотя бы на несколько минут.

Эта его просьба вызвала лёгкое недовольство, но потом врач кивнула.

— Хорошо. Пока она в смотровой, можете зайти. Но только недолго, она плохо себя чувствует.

Он неожиданно обрадовался. Сейчас увидит Ксению, осознает, что она в надёжных руках медиков и наконец, отправится восвояси со спокойной душой. А домой к ней какую-нибудь сотрудницу зашлёт. Пусть "дружный коллектив" занимается больной сослуживицей.

Ксения лежала в смотровой на кушетке. Выглядела всё такой же бледной, строгий деловой костюм был изрядно помят и смотрелся уже не столь презентабельно, как обычно. Гладкая причёска растрепалась, а очки Степнова сняла и сжимала их в кулачке. Глаза всё так же лихорадочно блестели, а когда он вошел, и Ксения его увидела, её глаза как по заказу наполнились слезами. Она попыталась сесть, но потом оставила эти бесполезные попытки и снова прилегла.

— Андрей Константинович, как хорошо, что вы не уехали, — дрожащим голосом проговорила она, а Говорову захотелось поморщиться с досады. Больная и плачущая женщина — это выше его сил. Но вздох он сдержал, прошел и сел на колченогий стул у стены напротив.

— Ксения, вы успокойтесь. Врач сказал, что вам просто надо отдохнуть. Полежите несколько дней…

— Андрей Константинович, пожалуйста, скажите им, чтобы они меня отпустили.

Он от неожиданности фыркнул.

— Ксения, это глупо. Нельзя так бояться.

— Я не боюсь… — Степнова замолчала, видно говорить ей было трудно. Глубоко вздохнула. — Андрей… Константинович, мне нельзя, мне домой надо. Родители уехали… в санаторий… мне домой.

Говоров непонимающе помотал головой.

— Тем более. Ксения, прекращайте!..

Она снова заплакала и сказала:

— Мне ребёнка не на кого оставить…

Андрей снисходительно улыбнулся.

— Вам надо отдохнуть. Вас чем-то обкололи…

А она неожиданно всхлипнула навзрыд.

— У меня ребёнок… Он в садике сейчас… Ему четыре года… Его даже забрать нек-кому…

Он всерьёз задумался, но смотреть на неё продолжал с недоверием.

— Чей ребёнок?

— М-мой…

— У вас есть ребёнок? — почему-то шёпотом, видимо от удивления, переспросил он.

Ксения кивнула, продолжая заливаться слезами. Плакала даже не от горя, слёзы сами по себе текли из глаз, её всю трясло, и это было больше похоже на истерику, и успокоиться у Ксении никак не получалось.

Говоров прерывисто вздохнул, глядя на свою помощницу во все глаза. Она рыдала, а он пытался выдать хоть какую-то дельную мысль.

— Что, совсем некому забрать?

Она снова всхлипнула и покачала головой.

— Я не могу в больнице оставаться…

Андрей поднялся и прошёлся по комнате, взъерошил волосы.

— Та-ак…

— Мне домой…

— Перестаньте! — не выдержал он. — Вы сидеть не можете, не то что… ребёнком заниматься. Какой от вас толк дома? Вы сделаете два шага и упадёте.

Степнова заревела.

— Я не могу звонить родителям, они только вчера уех-хали…

Андрей посмотрел на неё.

— А… отец ребёнка?

Она вмиг затихла. Помотала головой.

Андрею вдруг стало неудобно от своего вопроса.

— Сколько вы говорите ребёнку?

— Ч-четыре. Ваня…

— Ваня, — повторил он. Вздохнул. — Ладно, нечего реветь. Ничего страшного не случилось, — это он сказал скорее для себя, чтобы успокоиться. — Подумаешь, ребёнок. Вокруг уйма народа.

• Предыдущая
• 4/133
• Следующая