Винтервуд - Иден Дороти - Страница 64

• Предыдущая
• 64/68
• Следующая

— Мисс Херст! Вы так крепко спали, что мне пришлось заорать. Посмотрите, я без посторонней помощи выбралась из постели.

После кошмарного сна ее маленькая фигурка в длинной белой ночной рубашке показалась такой симпатичной, что Лавиния обвила ее руками.

— Благослови тебя Господи, деточка. Я так за тебя счастлива!

— Я тоже счастлива, потому что мистер Пит уезжает от нас. Вы знали об этом? Мэри говорит, что все его коробки уже снесли вниз. Вы проспали, мисс Херст. Поторопитесь, а то опоздаете к завтраку. Вы даже можете опоздать попрощаться с мистером Питом!

— Ты прекрасно знаешь, что это не разобьет мне сердце.

Флора захихикала. Она была, видимо, в хорошем настроении.

— И кроме того, я заглядывала в комнату бабушки Тэймсон. Она не вернулась. Все это было просто фантазией, правда?

— Конечно. Скажи Мэри, чтобы она тебя причесала, пока я одеваюсь. Тогда мы, может, даже успеем к утренней молитве.

— Давайте помолимся о том, чтобы на Ла-Манше была сильная качка.

Лавиния выглянула из окна и увидела небо, затянутое грозовыми тучами.

— Думаю, что молиться не понадобится. Но будем надеяться, что мистер Джонатан не струсит и не откажется от поездки.

Позже ей суждено было вспомнить это свое замечание.

Еще до окончания завтрака в дверях столовой появился Джозеф и взволнованно объявил, что из Лондона прибыл какой-то молодой человек с большой посылкой, адресованной контессе Баррата.

Шарлотта вскочила, схватившись рукой за сердце;

— Что в этой таинственной посылке, Джозеф?

— Молодой человек говорит, это новое платье, мадам, сшитое по заказу миледи. Оно прислано от мадам Хортенс, которая всегда шила на миледи.

— Но почему оно прибыло сюда?

У Джозефа вид был недоумевающий и встревоженный.

— Посыльный говорит, он получил такие указания. Он ждет в комнате для прислуги, если вы хотите его расспросить, мадам.

Дэниел бросил свою салфетку на стол:

— Я расспрошу его сам. Оставайся здесь, Шарлотта.

В отсутствие Дэниела все хранили молчание. Только сэр Тимоти сказал:

— Странно. Бедная Тэймсон явно преувеличила отпущенное ей на земле время. Пустая трата денег, если платье дорогое. Вероятно, портниха не захочет забрать его обратно. — Он с явным одобрением ухмыльнулся. — Надо признать, старая дама сохранила до последнего дня свою суетность. Интересно, где она рассчитывала щеголять в этом новом платье?

Платье было сшито из любимой ткани леди Тэймсон — лилового бархата. Оно было поистине великолепно. Широченная юбка была обшита черной тесьмой — на это ушел не один ярд отделки; лиф был украшен прекрасным кружевом. В письме, вложенном в коробку с платьем, портниха извинялась перед контессой за то, то не успела прислать наряд к Рождеству, но заказ из Венеции был получен лишь двадцать третьего декабря, так что сшить его в такой короткий срок было попросту невозможно. Во всяком случае, быть может, и сама контесса еще не прибыла. Она писала, что собирается выехать, но очень боится путешествовать в зимнее время; по дороге она сделает две-три остановки. Она рассчитывает прибыть в Англию на Рождество или на день-два позже. Счет велено было послать ее племяннице, миссис Шарлотте Мерион, в Винтервуд; она уверена, что миссис Мерион оплатит также расходы на отправку платья с посыльным. Дэниел положил прочитанное письмо на стол.

— В чем тут дело? Тебе должно быть что-то известно. — Он не называл Шарлотту по имени, не обратился ней, по обыкновению, со словами «дорогая моя», «милая». Он говорил с ней холодно и сурово, как если бы это был совершенно чужой ему человек.

— Мне известно? — Шарлотта на мгновение умолкла. — Но мне ничего не известно. Не имею ни малейшего представления...

— В таком случае вы что скажете, мистер Пит? — Дэниел резко повернулся к Джонатону, который сидел застывшей позе, одетый в дорожный костюм. Лицо его было спокойно, но покрыто какими-то странными пятнами. — Вы собираетесь ехать в Венецию. Только не говорите мне, что сами не знаете, за какой химерой вы гонитесь. Вы рассчитываете найти какое-то лицо — то лицо, которое написало эти письма и заказало это платье. Кто она?

— Откуда я знаю, черт побери? Прежде всего, это кто-то с весьма своеобразным чувством юмора. Конечно, я рассчитывал кого-нибудь найти. Я не думаю, чтобы эти письма были написаны призраком. Но кто бы это ни был, ясно, что отыскивать их в Венеции уже поздно. Они — он или она — по-видимому, находятся по пути в Англию. Если верить этому, — Джонатан указал на письмо, — они почти уже у цели.

Шарлотта вскочила, а потом застыла в неподвижности, словно не в силах сообразить, что делать дальше.

Сэр Тимоти надел очки и рассматривал платье, которое Дэниел бросил на спинку кресла.

— Ты должна признать, Шарлотта, это был любимый цвет Тэймсон. Кроме того, я заметил, что от нее всегда пахло духами «Фиалки». Интересно бы узнать, какие события в ее жизни внушили ей такую любовь к фиалкам. Так, и кто же оплатит счет за этот туалет?

Совершенно неожиданно Флора начал плакать, что и дало Шарлотте повод резко повернуться и яростно закричать:

— Мисс Херст, неужели у вас не хватает ума увести отсюда Флору? Эта кошмарная шутка не для детей. Дэниел, платье должно быть немедленно отправлено в Лондон. Мадам — как там ее зовут — надо сообщить, что произошла ошибка.

Она протянула руку к шнурку, чтобы вызвать звонком прислугу, но Дэниел ее остановил:

— Что ты делаешь?

— Звоню, чтобы унесли и упаковали это платье. Нельзя отпускать посыльного.

— Не делай этого, — спокойно сказал Дэниел. — Давай подождем, пока прибудет тот, кому оно принадлежит.

— Да никто не едет сюда. Кто может приехать?

Дэниел с каменным выражением на лице обернулся к Джонатону.

— Вы когда-нибудь замечали, — сказал он таким тоном, будто вел обыкновенную светскую беседу, — что всякий раз, когда речь заходит о крупной сумме денег, вокруг собираются волки? Кажется, контесса называла их хищниками. Так что позвольте мне попросить вас отсрочить ваш отъезд. Я уверен, что наш таинственный гость, который может появиться в любую минуту, — он повернулся, чтобы посмотреть в окно, — рассчитывает застать вас здесь.

Лицо Джонатона приобрело противную желтую окраску. Цвет трусости, подумала Лавиния. Ею овладело чувство злорадного торжества: пришла его очередь стать объектом угроз. Джонатан сидел как загипнотизированный. Замерев, словно испуганное животное, он неотступно смотрел на дверь, будто ожидая, что она в любую минуту распахнется и появится какой-нибудь ужасный призрак. В конечном итоге он оказался всего лишь малодушным ничтожеством. Брошенное на кресло лиловое платье словно бы служило странным символом его падения.

Что оно могло означать для него? Было ли вещественным доказательством того, чего он так боялся?

Наконец он заговорил. Но его слова не были ответом на вопрос Дэниела. Посмотрев на часы, он сказал:

— Мне надо трогаться, а то я опоздаю на паром. Можно мне еще раз воспользоваться вашей любезностью, Дэниел, и попросить, чтобы меня доставили на вокзал?

Шарлотта вскочила. Если Джонатан был бледен по какой-то, одному ему известной причине, то Шарлотта была похожа на привидение с безумными глазами и белым как мел лицом.

— Джонатан, вы не можете уехать! Не можете бросить меня в такой момент.

Он, едва взглянув на нее, двинулся к двери.

— Джонатан...

— Ладно, не беспокойтесь насчет экипажа, — торопливо проговорил он. — Мне некогда его дожидаться. Я быстрее доберусь пешком.

Дверь за ним захлопнулась. Шарлотта тяжело опустилась в кресло.

— Ах ты трус! — прошептала она. — Трус!

Дэниел далеко не ласковым жестом отвел ее руки от бледного лица.

— Пора положить конец тайнам, — резко сказал он. — Давай не будем терять время, проливая слезы об этом негодяе. Пусть себе бежит. И пусть фурии преследуют его. Вы согласны со мной, мисс Херст?

Лавиния не знала, как выразить свою благодарность. Хотя буря все еще свирепствовала, день, казалось, стал светлее.

• Предыдущая
• 64/68
• Следующая