Сумасшедший домик в деревне - Куликова Галина Михайловна - Страница 5

• Предыдущая
• 5/40
• Следующая

Тут же она вообразила себе ту грядку с укропом, в которую свалилась давешней ночью. Грядка была чужая. «В конце концов, не убудет от него, если я сорву одну веточку! – подумала Полина, представив себе спящего Никифорова. – Интересно, он храпит во сне?». Конечно, лучше было бы попросить. Но если она явится к нему во втором часу ночи с подобной просьбой, он выстрелит в нее из какого-нибудь старинного пистолета, висящего над кроватью. Можно, конечно, обойтись и без укропа. Но просто картошка с маслом – это совсем не то, что картошка с маслом и укропом!

Пока совесть боролась в ней с искушением, Полина смотрела на темные окна никифоровского дома. Наконец, стало ясно, что, если она ничего не предпримет, ужин остынет и все ее терзания окажутся напрасными. Она вылезла через окно на улицу и короткими перебежками двинулась в сторону заветной грядки.

Никифоров не спал. Он просто погасил свет, сидел в кресле и думал. Это был его личный стиль работы. Лучший способ сосредоточиться – посидеть в тишине и темноте, зная, что никто тебя не потревожит. Не зазвонит телефон, не раздастся стук в дверь, не залает собака. Потом он ляжет спать, а утром включит компьютер и зафиксирует результат.

Никифоров не сразу понял, что в саду кто-то есть. Он немедленно сбился с мысли и напрягся. Еще бы! Ему целые сутки долдонили про привидение, напряжешься тут. Впрочем, кто бы это ни был, на роль призрака он не тянул. Видно было плохо, потому что неизвестный не выходил на открытые участки. «Надеюсь, это не бандит какой-нибудь, – подумал Никифоров с тревогой. – И он не прихлопнул рыжую дурочку-соседку». Неизвестный между тем лег на живот и пополз в направлении его дома. Этого еще не хватало.

Он метнулся к окну и прижался носом к стеклу. Через несколько минут стало ясно, кто к нему ползет. Интересно, что она задумала? Затаив дыхание, Никифоров вглядывался в сад. Глаза начали слезиться, но он не обращал на это внимания. Девица доползла до единственной возделанной грядки, замерла на некоторое время, потом поползла обратно. И как прикажете это понимать?

Основательно извалявшись в пыли, Полина лежала перед низкорослым укропом и думала: «До чего я докатилась! Ворую зелень по чужим огородам!». Ей стало так стыдно, что даже защипало в носу. Впрочем, попросить тоже было стыдно. Случалось, она с поварихой из дома престарелых ходила на рынок и выпрашивала у торговцев подгнившие фрукты. И ни капельки не стыдилась, потому что просила не для себя, а для стариков. Чтобы у них были хоть какие-то витамины, пусть даже в компоте из подпорченных яблок. С укропом дело обстояло сложнее. Это было своего рода излишество, без которого она вполне могла обойтись.

Не сорвав ни одного укропного веничка, Полина с легким сердцем поползла обратно. Открыла котелок, взяла вилку и вздохнула. Нет, зря она все-таки вернулась с пустыми руками. Кому нужна ее пионерская честность? Никифорову? Она снова вылезла в окно и присела. Ползти на животе больше не хотелось – хлопотное дело! Поэтому она отправилась к грядке на четвереньках.

Сказать, что Никифоров изумился, увидев пробирающуюся обратно на четвереньках Полину, значит, не сказать ничего. Он был дико озадачен и никак не мог понять цель ее партизанских вылазок. Она снова добралась до грядки, покопошилась в ней и отправилась назад, похожая издали на большую собаку. Укроп она несла в зубах, но заметить это с большого расстояния, конечно, было нельзя.

«Да разве я получу удовольствие от картошки с ворованным укропом?» – подумала между тем Полина и повернула обратно. Добралась до грядки, пристроила сорванное растение где-то сбоку, поднялась на ноги и отряхнула ладони. И тут услышала стон.

Никифоров тоже услышал стон. К этому времени он уже вооружился фонариком и приоткрыл дверь, намереваясь подкрасться поближе, ослепить ее мощным лучом и выяснить, чем же все-таки занимается эта рыжая штучка? Стон раздавался из ее дома. По крайней мере, ему так показалось. Он был не слишком громким, но пугающим. Без сомнения, стонала женщина, причем делала это с такой жалобой, с такой мукой в голосе, что у Никифорова против воли сжалось сердце.

Полина, которая дошла уже почти до самого окна, немедленно попятилась.

– Эй! – негромко позвал Никифоров, возникая за ее спиной. – Не вздумайте визжать, как вчера, иначе охранники нас четвертуют, застав вдвоем. Это я, Андрей Андреевич.

– Вы слышите? – спросила Полина, повернув к нему потрясенное лицо. – Эти стоны?

– Слышу, – кивнул тот. – Где это? В вашей спальне?

– Я не знаю, – дрожащим голосом ответила Полина. – Но я ведь тут одна.

«Вот ужас, – подумал он. – Позвать охрану, – значит, опозориться перед девицей. Кроме того, пока он будет звать, она от ужаса поседеет. Придется снова проверять самому». Он оттеснил Полину плечом и спросил:

– Думаете, стоит захватить с собой какое-нибудь оружие?

Поглядев на нее повнимательнее, он понял, что она ничего не думает. В ее глазах стоял тот самый ужас, из-за которого она вчера выпрыгнула из окна. «Да уж, дело темное», – подумал Никифоров и, подхватив маленькую лопатку, валявшуюся возле крыльца, отправился осматривать дом. Полина, словно преданная собачонка, побежала за ним. Когда они обследовали оба этажа и уже спускались по лестнице, стоны возобновились.

– Мне кажется, это на чердаке, – заметил Никифоров, замерев на месте. Он поднял голову и прислушался.

По чердаку кто-то ходил. Шаги были слышны отчетливо, и пол громко скрипел.

– По крайней мере, это не привидение, – заявил он. – У привидения нет тела, поэтому пол под его весом скрипеть не может. Вы ведь слышали скрип?

– Да, – закивала головой Полина.

– Значит, там человек.

– Ходит и стонет? – с сомнением спросила она. – Женским голосом?

– Вероятно, это и есть женщина, – ответил Никифоров, переходя на шепот. – Давайте подкрадемся, и...

Он на цыпочках взлетел по маленькой лесенке под самую крышу, прыгнул к чердачной двери, толкнул ее плечом и ввалился внутрь, держа лопатку наготове. На чердаке никого не было. Луч фонарика сплясал зажигательный танец на потолке, потом переместился на стены, пронесся по полу.

– Глядите! – велел Никифоров, присев на корточки. – На полу пыль. – Он медленно провел лучом по деревянному настилу. – Не древняя, надо сказать, пыль, но нетронутая. Значит, сегодня здесь не было никого живого.

– Мамочка! – пискнула Полина, подошла сзади и двумя руками вцепилась ему в плечи. – Выходит, это все-таки привидение?!

– Выходит, – пожал плечами Никифоров и, отцепив ее руки, поднялся. – Кстати, тут окно открыто.

Он подошел к небольшому окошку и высунул в него голову. Некоторое время обозревал окрестности, прислушивался, но ничего необычного не заметил.

– Оно улизнуло, – уверенно заявила Полина. – Теперь я поняла, что вчера видела его как раз на такой высоте.

– На какой – такой?

– Как если бы оно вылетело из этого окна. Видимо, оно тут живет.

– Да-да, а вчера оно отправилось полетать по саду! – пробормотал Никифоров.

Естественно, в привидений он не верил, но все выглядело действительно странно. Гуськом они спустились на первый этаж и остановились возле входной двери, не зная, как быть дальше. Дом был осмотрен сверху донизу.

– Кстати, – спохватился Никифоров, радуясь, что больше не слышно стонов и шагов. – Что вы делали в саду в эдакую пору? Ночь, темно и вообще... Ночью люди спят.

– Я выспалась днем. И как раз собиралась ужинать, – Полина мотнула головой на котелок, сиротливо стоящий на салфетке.

– У меня что-то в горле пересохло, – перебил Никифоров. – У вас не найдется глотка воды? Из-под крана?

– Да-да, конечно! – пискнула она и метнулась на ярко освещенную кухню.

На самом деле Никифоров специально услал ее, чтобы посмотреть, чем она ужинает. Его просто распирало узнать, какое блюдо можно приготовить из столь скудного набора продуктов. Едва она вышла, он приподнял крышку и уставился на желтую, тщательно выскобленную картошку. Банка сайры, вероятно, была припасена для особого случая.

• Предыдущая
• 5/40
• Следующая