Пенсне для слепой курицы - Куликова Галина Михайловна - Страница 48

• Предыдущая
• 48/50
• Следующая

Ему было не по себе. Он впервые задумался о том, что ни разу не поговорил со мной о смерти Матвея. А что, если я по-настоящему любила мужа? А он был так бестактен, что наезжал на меня со своими чувствами, совершенно этого не учитывая?

И тут в квартиру возвратился Копейкин. Вид у него был мрачный.

– Она заезжала домой, – сообщил он прямо с порога. – Соседи видели, как ее «Опель» подкатил к дому, едва не врезавшись в ограду палисадника. Она выскочила из машины и побежала в дом. Мадам, которая видела ее, уверяет, что лицо у нее было заплаканным.

Липа с укором поглядела на Горчакова. Тот закашлялся, приставив ко рту кулак.

– А вот когда она уехала снова, никто не знает. И был ли с ней кто-нибудь, тоже.

– Итак, у нас есть две версии – хорошая и плохая, – подытожил Крылов.– Вот вам плохая. Марина возвратилась домой, где ее поджидал маньяк. Угрозами он заставил ее снова сесть в «Опель», сам поехал в качестве пассажира. Не исключено, что у него даже есть оружие. Так что они могли уехать куда угодно.

– А хорошая версия? – тут же спросила Липа.

– Хорошая версия такова. Марина уехала из дома одна. И сейчас сидит на кладбище, оплакивая мужа.

– В такое время? – не поверил Копейкин.

– Возможно, она просто катается по городу.

– А что, если маньяк отправился следом за ней? – предположила Липа.

– Это вряд ли. – Копейкин потер лицо ладонями. – Насколько мы можем судить, у этого субчика нет автомобиля. Ему просто не на чем преследовать Марину.

– Хорошо бы вы оказались правы! – воскликнула Липа.

– Сейчас сюда пацан один приедет, квартиру покараулить, – сообщил Копейкин. – А мы с вами прокатимся на кладбище, не возражаете?

– А вы знаете, где похоронен ее муж? – встрепенулся Горчаков.

– Я знаю! – сказала Липа. – Помните, когда она в больнице лежала, к ней родственники мужа приходили? Я все слышала.

– Тогда поехали.

Как потом признался каждый из квартета в отдельности, никто из них всерьез не рассчитывал найти меня после полуночи сидящей возле надгробия. Тем не менее от поездки ни один не отказался. Кроме Липы, которая составила пару Крылову, все ехали на своих колесах. Так что к кладбищу примерно в половине первого ночи подкатила кавалькада из трех автомобилей. Копейкин очень быстро обнаружил сторожа. Показав свое удостоверение, заручился его поддержкой. Сторож оказался достаточно молодым – не старше пятидесяти – и абсолютно трезвым, что внушало всем некоторые надежды.

– Молодая женщина на «Опеле»? – переспросил он. – А как же, приезжала. Хорошо ее помню. Муж у нее был композитор. Его могилка недалеко – в левом ряду. Пойдемте, покажу.

– Вы видели, как она уезжала с кладбища? – нетерпеливо спросил Горчаков.

– Нет, этого не видел. Только как приехала. Мимо прошла медленно, голову повесила. Цветов в руках не было, вообще ничего, даже сумочки.

– Значит, она прошла мимо вас и вы потеряли ее из виду? – уточнил Крылов.

– Да, – подтвердил сторож. – Больше я ее не видел. Никак случилось с ней что?

– Просто нам очень нужно ее найти, – ушел от прямого ответа Копейкин.

Горчаков захватил из машины фонарь, еще более мощный был в руках у сторожа. Плюс ко всему над кладбищем висела полная луна, так что на отсутствие освещения пожаловаться было нельзя. Оказавшись возле надгробия, все стали озираться по сторонам и смотреть под ноги, надеясь обнаружить мои следы. Лишь Горчаков пристально вглядывался в фотографию улыбающегося Матвея, будто тот мог подать голос и рассказать, куда я подевалась.

– Ну, что будем делать? – первым спросил Крылов. – Ниточка, похоже, оборвалась.

– Есть у меня тут один человек, – неуверенно сказал сторож. – Можно у него спросить.

Последней надеждой всей честной компании оказался бомж, который жил на территории кладбища.

– Композиторова жена? Видал ее, – сообщил нам тип, от которого пахло, как от прелой мусорной кучи. – Как пришла – видал. И как ушла – видал.

– Во сколько это было? – спросил Копейкин.

Бомж улыбнулся беззубым ртом.

– Часов у меня нету. Не знаю, во сколько. Стемнело уже.

Копейкин только рукой махнул: мол, дальше давай рассказывай. Тот охотно откликнулся:

– Когда она выходила, мужчина ее встречал.

– Как он выглядел?

– Как выглядел? Прилично.

По меркам бомжа, это могло означать все, что угодно, поэтому Копейкин потребовал:

– А поподробнее нельзя?

– Высокий, – закатив глаза, начал вспоминать наш свидетель, – волосы темные, короткие. Откормленный мужик, здоровый.

– Усы у него были? – нетерпеливо вмешался Горчаков.

– Усы? А как же! Были усы. Руки, помнится, он все время в карманах держал. Приехал на такси.

Липа схватила Крылова за руку и изо всех сил ее сжала. Копейкин между тем ничем не выдал своего возбуждения.

– Так-таки на такси? – переспросил он. – Может, просто левака поймал?

– Такси, – уперся бомж. – Желтое, как сыр. И гребешок у него на крыше в клеточку.

– Можно попытаться найти машину, – неуверенно произнес Копейкин, обращаясь к Горчакову.

– Зачем? – раздраженно спросил тот. – Маньяк следил за ней, так что таксист наверняка скажет, что вез его примерно от того места, где Марина живет.

– Откуда вы знаете? Сомнительно, чтобы ему такая удача выпала – поймать такси как раз в нужный момент.

– Он мог поймать его заранее, и они с шофером просто ждали, когда «Опель» вырулит на шоссе, чтобы начать преследование.

– Скорее всего, так и было. Но у нас больше нет ни одной зацепки. Таксист – это последняя наша надежда.

Липа расплакалась. Ее кое-как успокоили. Молчаливые, они расселись по машинам и отправились домой к Копейкину – он жил неподалеку от меня. Он плотно сел на телефон и стал кому-то названивать. Наконец ему сообщили, что желтое такси с шашечками на крыше, вероятнее всего, принадлежит городскому автосервису. Было уже около двух часов ночи, когда Копейкину удалось наконец выяснить фамилию шофера, который подвозил пассажира к кладбищу.

– Сделайте обычный вызов, – посоветовал Горчаков. – Лучше мы ему заплатим за простой, чем будем заранее пугать милицейскими званиями.

Копейкин был покладист как никогда. Он согласился, и через полчаса диспетчер сообщила, что машина прибыла по адресу и стоит под окнами. Разговаривать с шофером отправились всем кагалом.

– Ого, какая компания! – весело воскликнул парень, сидевший за рулем. – Придется вам сесть поплотней.

Все четверо послушно утрамбовались, даже захлопнули дверцы.

– Куда едем?

– Ты не волнуйся, я сотрудник милиции, – сразу сказал Копейкин. – Поговорить надо. Мы твое время оплатим, так что расслабься.

Шофер моментально забыл об улыбке и, сняв руки с руля, повернулся к нему:

– Случилось что?

– Мы разыскиваем преступника. Есть версия, что ты его сегодня на кладбище возил.

– Здоровенный такой, с усами? – нахмурился шофер.

– Вот-вот, с усами. Откуда ты его вез?

– Из этого же района! – Шофер охотно назвал адрес моего дома.

Крылов с досадой хлопнул себя по коленям:

– Так и есть.

– Знаете, – оживился шофер, – кажется, он, когда расплачивался, из кармана кое-что уронил.

– Ну-ка, ну-ка, – заволновался Копейкин.

– Ничего особенного, мусор просто, – виновато сказал шофер. – Я просто так вспомнил. Мало ли что. Я эти бумажки сунул в пепельницу. Поищите там.

Копейкин щелкнул замочком пепельницы и засунул в нее палец.

– Да уж, наверняка он не паспорт с пропиской обронил, – проворчал Горчаков.

В пепельнице обнаружилось два пробитых билетика, а также смятая рекламка какого-то салона красоты из тех, что ежедневно распихивают курьеры по всем почтовым ящикам.

– Что это нам дает? – спросил Копейкин и сам же ответил: – Ничего. По названию салона в крайнем случае можно узнать район, но уж никак не точный адрес.

– Дайте мне, – попросила Липа. Разгладив бумажку на коленке, она прочла первую строчку объявления и взвизгнула: – Да вы что, слепые? Здесь же по-русски написано: «Уважаемые жильцы! В вашем доме открылся новый салон». В вашем доме! Не понимаете?

• Предыдущая
• 48/50
• Следующая