Скользкий - Корнев Павел Николаевич - Страница 54

• Предыдущая
• 54/115
• Следующая

Я слушал его молча. Только кивал и поддакивал в нужных местах. Ясно ведь, что парню выговориться надо. Мы с Ромой большими друзьями никогда не были, и то меня зацепило. Вот уж точно: «с нами ничего такого случиться не может». И ведь даже когда на моих глазах Макса застрелили, не проняло. Не до того было. Да и кто такой Макс? Новичок. Мы-то ветераны. Мы-то о-го-го! Уж с нами — ничего такого да никогда! А то, что парни из патрулей постоянно не возвращаются и с каждым днем лиц незнакомых вокруг все больше, как-то на заднем плане остается. Пока тебя самого жизнь по голове крепенько не приложит…

И ведь разумом понимаешь, что каждый божий день по лезвию ножа ходишь, ан нет, все туда же — упорно себя бессмертным считаешь. А чтобы мыслишки всякие, от которых жить тошно и страшно до судорог становится, в голову не лезли, — водкой их, водкой. С похмелья жизнь, конечно, тоже не сахар, но тут уж не до раздумий о смысле и бренности существования. Тут бы найти, чем и с кем опохмелиться. А что людей, с кем посидеть и даже не поговорить, просто помолчать можно, с каждым днем все меньше становится, — это ерунда. Главное на сегодня собутыльника найти.

Все верно. Главное — сегодня. Завтра — иллюзия. Нет у нас завтра. Всегда — только сегодня. Это мне еще Селин на пальцах объяснил.

Вздрогнув от раздавшегося в кармане куртки жужжания, Клим запихал в рот остатки бутерброда, вытер руки о штанину и вытащил амулет в виде сложившего крылья ворона.

— Ну что еще такое? — возмутился он. — Лед, я до Пентагона и сразу обратно. Ты меня здесь подожди.

Климов пулей вылетел из подвала. Надо же, мигом весь хмель выветрился. И что, ждать его? Ага, делать больше нечего? Если у них аврал, то тут и до завтра куковать можно.

Переглянувшись с продавщицей — она махнула рукой и сказала, что Клим сам расплатится, — вышел из подвала на улицу. Ты смотри, уже сумерки. Скоро стемнеет окончательно. Вот тебе и короткие летние ночи. Пора в «Гавань» возвращаться.

Я дошел до перекрестка Южного бульвара с Красным проспектом и, глубоко вздохнув, остановился. Что-то меня чересчур сильно мотает. И живот режет. Да, вставило как-то не по-детски. Из чего они эту гадость гонят, из автомобильных покрышек, что ли? А не траванулся ли я?

Может, до целителя какого дойти? Стоп, у тебя деньги лишние есть? Тут же почти рядом Кирилл — Селина двоюродный брат живет, вот к нему и загляну на огонек. Время суток по большому счету роли не играет. Винни-Пух тоже не только по утрам к Кролику заваливался. Думаю, для вечера, дня и ночи у него тоже пыхтелки, сопелки и шумелки заготовлены были. Главное, чтобы Кирилл дома оказался. Да даже если и не окажется — ничего страшного. Все равно по пути.

Пройдя вверх по Красному четыре квартала, я свернул во дворы. С наступлением сумерек народу на улице заметно убавилось, но рядом с домом Кирилла пылал высоченный костер, над которым вился целый шлейф взлетавших вверх, вспыхивавших на темном фоне неба и медленно гаснувших искр. Разместившаяся на подтащенных к огню ящиках и железных основаниях скамеек компания со смехом передавала по кругу бутылки. Ко мне цепляться не стали. То ли узнали, то ли в темноте не разглядели.

Проскользнув в подъезд, я поднялся на последний этаж и, проигнорировав свисавший из просверленной в стене дырки шнурок, несколько раз пнул дверь с намалеванной от руки желтой краской надписью: «Карлсон, который живет на крыше». Некоторое время ничего не происходило, потом залязгали замки, дверь распахнулась, и в подъезд вывалился Кирилл, который тут же меня обнял и захлопал по спине:

— Живой, чертяга! А я уже и не надеялся.

— Конечно, живой. А что со мной случиться может? — В ответ я тоже похлопал хозяина квартиры по спине, попутно избавив его от заткнутого сзади за пояс устрашающих размеров револьвера. — И с каких это пор ты гостей с большой встречать начал?

— С волками жить — по-волчьи выть. — Забрав револьвер, Кирилл запустил меня в квартиру и начал закрывать замки. — Да это так, понты. Пули резиновые, но выглядит серьезно.

— Бардак у тебя. — Запнувшись о валявшийся на полу пакет, я зацепился плечом и чуть не сорвал прибитую на стену вешалку. — Хоть бы свет зажег.

— У меня полный порядок. Это Селин, скотина, в дупель пьяный приперся и барахло свое по всей квартире раскидал. — Кирилл поднял пакет с пола и, уверенно ориентируясь в темноте, пошел на кухню. — А свет попусту я жечь не намерен. Нет у меня нетрудовых доходов.

— Селина что, из дома выгнали? — Ориентируясь на белое пятно Кирилловой майки, мне удалось пройти по коридору, ни разу не врезавшись в стену.

— Не знаю. Он пришел — даже мычать не мог. Проснется — расскажет. — Хозяин квартиры щелкнул газовой зажигалкой и на кухонном столе затрепыхал тусклый огонек лампады. — Давненько он так не набирался, чтоб ни бе, ни ме, ни кукареку.

— Бывает, — усмехнулся я, пытаясь в неярком освещении разглядеть Кирилла.

Из-за покатых плеч и огромных оттопыренных ушей голова казалась слишком большой, серые глаза прятались за толстыми стеклами очков. Да и фигура особым атлетизмом не отличалась. Я на его фоне смотрелся достаточно крепеньким парнишкой, а Селин и вовсе крутым качком. Первое впечатление незнакомого с Кириллом человека обычно сводилось к фразе: «Это что за чмо?» И было очень и очень далеко от истины. Этот худенький парнишка, которому на самом деле было далеко за тридцать, считался одним из лучших специалистов по подрывному делу в Форте.

— А ты чего даже не спрашиваешь, кто пришел? — Я передвинул лампаду на середину стола.

— А глазок для чего? — Кирилл положил пакет Дениса себе на колени и начал проверять его содержимое.

— Какой глазок? Там такая темень — не видно ничего.

— Я себе в стекла очков заклинание ночного видения прошил, — похвастался Кирилл и выставил на стол пол-литровую жестянку серовато-синей расцветки. — Джин, значит, тоник. Выходит, Селина с волшебных пузырьков так умотало. Будешь?

— Да ну эту гадость.

— А я выпью. — Кирилл вскрыл жестянку и сделал длинный глоток.

— Оставил бы Селину опохмелиться.

— Нельзя ему. У нас завтра с утра работка наклевывается.

— Ему нельзя, тебе можно? — ухмыльнулся я. — Двойной стандарт.

— Никаких двойных стандартов. Он у нас мегабосс, а я так, на подхвате, да и не будет мне ничего с одной банки.

— Кстати, насчет «не будет», — забарабанил я пальцами по столу. — Тут паленой водки выпил, мне б закинуться чем-нибудь.

— Возьми в шкафчике над раковиной активированный уголь. — Кирилл допил джин-тоник, смял жестянку и как заправский баскетболист через мое плечо закинул ее в раковину. — Смотри, с пургеном не перепутай. Хотя это в твоем случае препарат тоже эффективный.

— Сам его принимай. Ухх! — Запнувшись, я отбил пальцы на левой ноге о выступавшую из пола крышку люка.

Блин, понаделал у себя черт-те чего, так и шею сломать можно. Хотя, что ни говори, запасной выход штука крайне полезная. Насколько мне было известно, помимо люка, ведущего из кухни в квартиру этажом ниже, у Кирилла было заготовлено еще как минимум три варианта для экстренного отступления: ход в соседнюю квартиру из стенного шкафа в спальне, лестница на крышу из детской и привязанный к вбитому в стену костылю нейлоновый трос, длины которого как раз хватало для спуска на первый этаж.

Чертыхнувшись, я открыл шкафчик, нашарил там упаковку таблеток активированного угля и, кинув шесть штук в железную кружку, залил их водой из стоявшего на раковине кувшина. Фу, какая гадость…

Допив разведенный водой активированный уголь, вернулся к столу, снял куртку и повесил ее на спинку стула.

— И это ты мне что-то про ствол втирал? — ткнул пальцем в болтавшуюся у меня под левой подмышкой кобуру Кирилл. — А сам с такой дурой таскаешься!

— Производственная необходимость.

— Ага, как же, как же. Я-то думал, что хоть у тебя ума хватит с этими идиотами не связываться.

— С какими идиотами? — не понял я.

— С Селиным и Датчанином. С казаками-разбойниками, блин, недоделанными.

• Предыдущая
• 54/115
• Следующая