Лед - Корнев Павел Николаевич - Страница 81

• Предыдущая
• 81/105
• Следующая

— Макс, ты как скажешь что-нибудь, — оторвался от карася Ворон, — хоть стой, хоть падай. Что ты в этой железяке нашел?

— Сам ты железяка. Это труподел.

— Тебя на-это-самое… Ну, ты понял. — Я свинтил пробку со второй бутылки. — Накололи.

Труподел — это клинок, на который наложено комплексное боевое заклинание. Помимо прочности и невероятной остроты такое оружие получало способность пробивать зачарованную броню и практически без помощи владельца находить щели и слабые места в доспехах. Один удар — один труп. Очень в Братстве такие клинки уважали. Вот только не могу себе представить чародея, потратившего кучу времени и сил на корявую железяку Макса. Да и стоил настоящий труподел столько, что дешевле стволами с ног до головы обвешаться. Не по Максовым доходам.

— Много лавэ спустил? — поинтересовался Ворон.

— Да что вы понимаете? — вскипел Макс и обнажил мачете. На широком лезвии без долов и граней засеребрился странный узор. — Мне его со склада выдали.

— Заклинание сильное, постоянного действия. — Жан ненадолго заинтересовался лезвием и снова закрыл глаза. — Заряд почти полный.

— А скажи мне, Макс, дружище, — мягко проговорил я, — с какого перепугу кладовщик тебе его выдал?

Раз Жан говорит, что заклинание настоящее, значит, так и есть. Но если продукты теоретически еще можно незаметно умыкнуть со склада, то с оружием такой номер не прокатит. Тем более с магическим.

— Ну… — замялся парень, — я с ним договорился…

— Каким образом? — Я кое-что заподозрил и не собирался закрывать эту тему.

— Это экспериментальный клинок, одна из первых серий. — Чувствовалось, что Макс что-то недоговаривает. — Все равно только зря на складе пылился…

— Лук тоже пылился? — Мне пришла в голову одна идея, и я закинул пробный шар.

— Ну да, пылился, — отвел глаза Макс. Мой выпад попал точно в цель.

— Что такое с моим луком? — очнулся Ветрицкий.

— Да все нормально. — Я нервно постучал по столу вилкой. — Ты взял этот хлам и оставил кладовщику второй «Калашников»?

— Да, — словно признание вытягивали из него клещами, прохрипел Макс.

— Что еще?

— Что — еще?

— Дурочку не включай! — рявкнул я. — Что ты ему еще оставил?

— Бинокль морской, пару амулетов: «Кошачий глаз» и «Игла поиска»… — начал перечислять побледневший Макс.

— Ну ты и свистишь. — В отличие от Ветрицкого, до Ворона сразу дошло, чем это чревато.

— Зачем? — тихо спросил я и выпил горилку. Список выходил приличный. Часть имущества получится списать, но и на мне нехило повиснет.

— Мне деньги нужны были.

— Зачем тебе деньги в рейде? — устало поморщился я, прикидывая, не пристрелить ли мне его прямо сейчас — благо, и до ружья тянуться не надо. Нет, не время, да и причина не та. В Форте сочтемся.

— Я верну, как только в Форт вернемся, сразу верну, — зачастил Макс, словно прочтя мои мысли. — Честно. У меня деньги будут.

— Зачем тебе нужны были деньги?

— Я на Араба поставил, — выдохнув, сознался Макс.

— Бой с Магометовым на следующей неделе? — догадался я.

— Да.

— Один к трем ставил?

— Ну.

— Хоть не у Гонзы? — Я почесал кончик носа.

— У него.

— Зажмет он твой выигрыш, — с набитым ртом проговорил Ворон. — Меня эта сволочь один раз кинула.

— Посмотрим… — пробурчал я. Связываться с этим гаденышем не хочется, но мой выигрыш — да, теперь уже именно мой — ему не достанется. Надо будет, на куски порежу. И плевать, что он не только Торговому Союзу, но и Семёре процент отстегивает. Главное, чтобы Араб Магометова сделал. — Ладно, Макс, отложим этот разговор до возвращения.

— Спасибо!

— О чем речь вообще? — Ветрицкий ничего не понимал. — Бои без правил, что ли?

— Бокс. — Макс залпом замахнул полстакана горилки. — Бой за звание чемпиона Форта.

Вообще-то Ветрицкий не так уж намного и ошибся. Правил действительно было немного. Ниже пояса не бить, удары локтями и ногами не наносить. Вот, пожалуй, и все. Количество раундов не ограничено, ну и очки, понятное дело, никто не считает. Кто на ногах остался, тот и победил. Самые популярные состязания в Форте. И ставки на поединки делались просто громадные.

— Сколько уже времени? — Я оглядел стены в поисках ходиков.

— Двенадцать. — Ворон достал часы и отпустил их болтаться на цепочке. — Не сможет Араб чемпиона положить. Маг его одной левой сделает.

— Ты это мне говоришь? — завелся Макс. — Я десять лет боксом занимался. Видел я, как ваш хваленый Маг боксирует, открывается постоянно. Араб его порвет.

— Ты еще скажи, как тузик тряпку. Спорим, Арабов в первом раунде ляжет?

— Сам ты ляжешь. Это Магометову больше трех раундов не продержаться. Он здоровый, но техника никакая, и двигается, будто в штаны наложил.

— Араб — задохлик. Хороший удар в дыхалку — и он сдохнет.

— Маг — тормоз.

— Да ты ваше ни фига в боксе не шаришь.

— Я?! — брызнул слюной Макс и от возмущения аж привстал со стула.

— Спорим, не подеретесь? — Ветрицкий убрал пустую бутылку под стол.

— Да ладно. — Макс отодвинул тарелку. — Хотите, загадку загадаю?

— Давай.

— Между ног болтается, на «X» называется?

Ворон открыл рот, но Макс быстро сказал:

— И совсем не то, что ты подумал.

— А че? Хвост?

— Часы. А на «X», потому что хреновые. — Макс встал из-за стола. — Пойду отолью.

— Брейк. — Жан махнул ладонью перед лицом напрягшегося Ворона.

— Да пошел он, — выругался тот в спину Максу. Часы — это святое.

К моему удивлению, уборная располагалась не во дворе, а в доме. Попасть туда можно было, не выходя на улицу, через завешенный покрывалом проем справа от входной двери. А что там на дворе за сарай тогда?

— Что делать будем? — Ветрицкий сыто оглядел остатки еды.

— Еще по чуть-чуть? — предложил Ворон.

— Нет, — не раздумывая, отказался я. Не хватало набраться. — На сегодня хватит.

— Никто не будет? — Не дождавшись согласия, Ворон направился к кухонному окну. — Тогда я себе возьму.

— Меру надо знать, — наставительно произнес Жан. — Все проблемы у людей оттого, что меры не знают.

— И не говорите, — вздохнув, согласился я. Если нажрется, с собой не потащу, пусть к подружке катится.

— Прикиньте, там бумага туалетная есть, — заявил Макс, вернувшись к столу.

— И что такого? — не понял его Ветрицкий.

— Ты не въехал — не газета нарезанная, а нормальная туалетная бумага.

— Не свисти, — не поверил Николай.

— Иди сам посмотри.

— Пойдем стырим, — предложил Ветрицкий.

— Пошли, — согласился Макс.

— Вещи забирайте. Мы вас на улице ждать будем, — остановил их я. Состояние у меня какое-то непонятное: на улице холодно, в помещении душно. И горилка вообще не берет, хотя вроде и не бавленная. Парни оделись, похватали вещи и отправились в туалет. Как дети малые. И чего их газеты не устраивают?

— Собираемся? — спросил Жан.

— Ага, сейчас пойдем уже. — Я посмотрел на него в упор. — А скажите мне, Жан, как при мизерном расходе энергии вам удается творить столь мощные заклинания?

— Мне пришлось пройти долгий путь самосовершенствования, — ушел от ответа колдун и, взяв салфетку, начал ее разворачивать.

— Научите? — Не то чтобы у меня были хоть какие-то сомнения в отказе, просто была интересна ответная реакция.

— А этому нельзя научить. — Жан сворачивал квадратную салфетку по диагонали и глаза на меня не поднял. — Можно научить мыслить, можно вдолбить знания. Колдовству можно только научиться. Любое обучение будет лишь оболваниванием, а вместо умений человек получит набор клише. Это не мастерство — это костыли.

— Но ведь учат же!

— Ты про Гимназию? — презрительно фыркнул Жан. — Вот там-то как раз оболванивание в чистом виде. Какие бы ни были способности у человека, его загоняют в один стандарт. Потенциал ученика в расчет не принимается. Тот, кто может стать настоящим мастером, всю жизнь будет учиться взглядом свечу зажигать, только потому, что его способности лежат в несколько иной плоскости. В Гимназии чего-либо достигают только те, кто изначально близок к их стандартам.

• Предыдущая
• 81/105
• Следующая