Нагие намерения - Куликова Галина Михайловна - Страница 34

• Предыдущая
• 34/56
• Следующая

Он поцеловал ее нежно и очень интимно. Мастерски, отметила она. Абсолютно чужой запах. Приятный, но чужой. Поэтому от него хочется отстраниться. Когда Шургин проводил с ней свою «профилактику», ей, наоборот, почему-то захотелось приблизиться, чтобы вдохнуть его аромат еще глубже.

В голове вертелись строчки какого-то стихотворения:

Пространство, стиснутое в пяльцах зонтов.

И, словно предсказанье, случайное касанье пальцев.

И – дрожь от этого касанья.

Никакой дрожи она не испытывала. Вообще ничего, только неудобство от того, что он взял ее в охапку и прижал к машине. Где-то наверху, над их головами, скрипнула рама окна, и яблочный огрызок, совершив долгое воздушное путешествие, ударился о капот, отскочил, ударился еще раз и шлепнулся в соседнюю лужу.

– Романтика! – весело сказала Диана.

Этот огрызок спас ее от необходимости выражать эмоции. Виктор внимательно посмотрел на нее и криво улыбнулся:

– Я провожу тебя до квартиры.

Она не стала возражать, потому что не была уверена, что разобиженные Шургин с Алексом не улеглись спать. Если ее оглушат в этом самом подъезде, они и не услышат.

Однако ни один, ни второй не спали. У Дианы был собственный ключ, выданный во временное пользование, и когда она воровато отперла дверь, оба вышли ей навстречу – с делано равнодушными мордами.

– Ну, как повеселилась? – первым спросил Шургин.

Она уже приготовилась к защите, поэтому воинственно заявила:

– Мне нужно было снять стресс!

– Сняла?

– О да! Виктор был потрясающе внимателен.

– Запомни, Алекс, – не сводя глаз с Дианы, заметил Шургин нравоучительным тоном. – Женщины влюбляются не в тех, кто хорошо выглядит, а в тех, кто красиво ухаживает.

– Выглядит он тоже замечательно! – запальчиво возразила та.

– А что ты о нем знаешь? – Шургин отступил в комнату и сложил руки на груди. – Что это вообще за фрукт?

– Он живет вон в том доме, – ответила Диана и подбородком показала в окно. – Что уже говорит о его высоком социальном статусе.

– Неужели? – Голос Шургина сочился ядом. – Значит, достаточно мне перебраться через дорогу, и я тоже смогу рассчитывать, что ты проведешь со мной вечер наедине?

– Мы с ним не оставались наедине, – буркнула Диана. – Хотя зачем я тебе все это рассказываю? Ты же не мой папочка.

Тут в их диалог вмешался Алекс. Он успел сбегать на кухню и вышел оттуда, держа в руках жареное свиное ребрышко. Губы у него были в желтом масле.

– Диана, ты убиваешь во мне надежды, – страдальческим тоном заявил он. – С тех пор как мы вместе, я сильно изменился в лучшую сторону...

– Если ты имеешь в виду, что перестал распускать руки, это правда, – подтвердила Диана. – Спасибо Кларе с ее пистолетом.

– Ладно, оставим эту гулянку на вашей совести и вернемся к делам, – недовольно сказал Шургин. – Пока вы прохлаждались, мы с Алексом кое-что раскопали по этому Дэну. Я имею в виду звезду, золотой голос отечественной эстрады.

Они с Алексом решили не говорить Диане, что с сегодняшнего дня за ней следят сотрудники ЧОПа, которые сопровождали их в Москву из Тихорецка. После второго нападения Шургин решил не рисковать. Практика показала, что он может не справиться с ситуацией. Там, на кладбище, его ударили по голове, а он даже не услышал, что бандиты подобрались сзади.

– Итак, Диана, готовься: завтра у тебя прослушивание.

– Чего?

Она замерла на месте, не в силах поверить, что они сделали это.

– Мы заявили тебя на прослушивание. Дэну ищут подпевку. У продюсера грандиозные планы. Если встретится что-нибудь оригинальное, он готов сделать из Дэна дуэт.

– Как это?

– Ну, как-как? Обыкновенно. Певец в наше время – это всего лишь продукт. Просто колбаса, которую можно упаковать в целлофан, или порезать кусочками и запаять в вакуумную упаковку, или – это наш случай – добавить в нее перца и заявить как новый сорт. Если найдут подходящую девушку, Дэн перестанет быть самостоятельной единицей и станет частью дуэта. Прослушивание длится уже неделю. Каждый вечер с восьми до десяти, адрес я тебе продиктую.

Дэн сидит в зрительном зале рядом с продюсерами и жует резинку. Иногда надувает из нее пузыри и говорит: «Клево!» Или: «Не, не катит!» Это его личный вклад в развитие брэнда.

– У тебя есть реальный шанс встретиться с этим парнем, – подхватил Алекс, – и попробовать выяснить, не оставлял ли твой муж ему конверт с указаниями, где находится алмаз.

То, что они ищут редчайший зеленый алмаз, было для него уже решенным делом. Он постоянно думал о нем, читал справочную литературу и в самые неподходящие моменты спрашивал Диану: «Ты дашь мне его подержать? Как ты думаешь, сколько он может стоить? А что ты с ним будешь делать? Может быть, мы договоримся о цене? Я же будущий пластиковый король, мне нужен бриллиант для короны. Ты уверена, что не хочешь стать моей королевой?»

Не только Диане, но и Шургину тоже страшно надоела его бесцеремонность.

– Алекс, придержи свой пыл, – сказал он ему однажды. – Ты действуешь себе во вред.

– Зато у меня благие намерения, – мгновенно парировал тот.

– У тебя не благие, а нагие намерения. Нельзя так откровенно признаваться в собственной жадности!

Однако на Алекса ничего не действовало – ни уговоры, ни насмешки. И отставать от Дианы он не собирался.

– У меня нет слуха, – предупредила Диана, представив себе, как она придет на прослушивание. – И голоса, впрочем, тоже. Меня вытурят, как только я открою рот.

– Никогда не встречал женщины, у которой нет голоса, – с сомнением заметил Алекс. – Стоит мне ущипнуть какую-нибудь безголосую курицу, как у нее тотчас прорезывается колоратурное сопрано.

– Вам шуточки, а мне выходить на сцену и позориться.

– Да вам всего-то и надо, что пропеть одну строчку! – напомнил Шургин. – «Пять минут, пять минут...». И все. Если Дэн в курсе дела, он среагирует на твою фамилию и на контрольные слова.

– А с курицей что делать?

Все трое задумчиво помолчали, пытаясь представить себе, как эту курицу можно втиснуть в сценарий грядущего мероприятия.

– Ну, купим на всякий случай, – пожал плечами Шургин. – Принесете ее в пакете.

Подсознательно они понимали, что с этой курицей что-то не так. Не может быть, чтобы именно жареную тушку должны обменять на конверт с инструкциями. Но Диана стояла на своем: самое нелюбимое блюдо Дениса – именно это. Это и только это.

– Есть вы, разумеется, не хотите, – ехидно заметил Шургин, увидев, что Диана постояла на пороге кухни, а потом развернулась и отошла.

Несмотря на то что они уже довольно давно сосуществовали рядом, он упорно не переходил на «ты». Ни разу не подумал об этом, и она тоже не предложила. Она не представляла, как будет «тыкать» ему, у них слишком острые отношения, чтобы подружиться по-настоящему.

Она все-таки вернулась на кухню, налила себе стакан воды и вышла на балкон. Внизу было темно, лишь высоченный фонарь, словно журавль, алчущий лягушек, торчал посреди двора, склонив голову. Несколько желтых окон в соседних домах помогали ему выполнять свою осветительную миссию. На лавочке возле детской песочницы кто-то сидел. Одинокая фигура – неподвижная и темная. Только белый воротничок, похожий на сложенную углом салфетку, выглядывал из невидимого пиджака.

Диана облокотилась о перила и принялась смотреть в небо. Однако фигура все-таки волновала ее. Она вышла на балкон в поисках одиночества, поэтому никак не могла забыть о постороннем, который втиснулся в ее личное пространство. То и дело взгляд ее нырял в колодец двора и ощупывал этот сгусток живого вещества, притаившегося во тьме.

– Смотрите, не свалитесь вниз, – посоветовал Шургин, проходя мимо балкона. – Мы с Алексом ложимся спать. Когда будете бегать из ванной комнаты в свой будуар и обратно, постарайтесь не стучать пятками по паркету – мой сон очень чуток, а я сегодня устал.

Диана хмыкнула, снова легла животом на перила и вздрогнула. Видимо, глаза ее за это время привыкли к темноте, или же фигура передвинулась в ту сторону, где света было больше, или же в соседнем доме зажглось еще одно, дополнительное окно. Как бы то ни было, но незнакомец, сидевший на скамейке, приобрел реальные очертания. Вернее, незнакомка.

• Предыдущая
• 34/56
• Следующая