Блондинка за левым углом - Куликова Галина Михайловна - Страница 7

• Предыдущая
• 7/57
• Следующая

Охранник – рад стараться – ухватил Корнеева за шиворот и рванул на себя так, что тот почти по воздуху перелетел заветную черту и оказался примерно в том же положении, что и Лайма пять минут назад, – в проходе на четвереньках. Прямо перед его глазами появились стройные ножки Сандры Барр. Он помотал головой и проворно поднялся, и тогда звезда торжественно протянула ему впавшего от ужаса в транс котенка, на прощание еще раз чмокнув того в розовый нос.

Корнеев, не терпевший живности, немедленно попытался вернуть его обратно, но ему не дали даже дернуться. В одно ухо переводчик радостно прокричал: «Сандра Барр дарит этого очаровашку своему самому красивому русскому поклоннику!», а в другое отчетливо и зло прошипел глава российского охранного агентства: «Бери кота, благодари и отваливай, падла!»

Корнеев решил, что предложение разумное. Держа котенка поперек туловища, подгоняемый болезненными толчками в спину, он быстренько покинул охраняемый периметр, ни разу не оглянувшись на свою благодетельницу.

Тем временем раздача автографов завершилась, и делегация в тесном кольце охраны двинулась прочь. Уже возле выхода на улицу навстречу гостям вывели «настоящего русского мужика». Бородач и ассистенты не знали, как придать Медведю национальный колорит, и в конце концов надели ему на голову овчинный треух, которым собирались потрясти наивного Фергюссона.

Впрочем, Медведь произвел огромное впечатление не только на агента Сандры Барр, но и на нее саму.

– Oh, my God! What a wonderful man! – воскликнула она, протянула руку и потрогала пальцем рельефные мускулы. – What a damn big guy![1]

Польщенный тем, что им восхищаются, Медведь изобразил масленую улыбку. Треух, надетый к летней рубашке, придавал ему авангардный вид. Лайма проследила, как главную надежду группы «У» усадили в один из автомобилей, выстроившихся длинным караваном. Вслед за ним на заднее сиденье втиснулся Майк Фергюссон.

Исчезнувшего куда-то Корнеева Лайма через минуту обнаружила прямо у себя за спиной. Женщины, которые проходили мимо, обстреливали его взглядами, и, если бы каждый такой выстрел производил шум, пришлось бы заткнуть уши. К груди Корнеев прижимал насмерть перепуганный подарок. Подарок открывал розовый рот и почти беззвучно кричал. Лайма испуганно отступила:

– Нет, только не это! Немедленно отдай его кому-нибудь. Ты задушишь беднягу!

– Его нельзя отдавать, – покачал головой Корнеев. – Это наш пропуск к Сандре Барр, неужели ты не понимаешь? Мы с этим котом сможем проникнуть даже в гостиницу. Так что возьми животное и хорошенько о нем позаботься.

– Да я же пытаюсь тебе объяснить, глупая голова! У меня страшная, страшенная, страшнейшая аллергия на кошачью шерсть. Вот увидишь, что сейчас со мной будет. Раз он нам так нужен, придется тебе самому о нем заботиться.

– Да ты что, Лайма! – завопил Корнеев во всю глотку. – Он же маленький еще!

– Не бойся, он вырастет, – ободрила она его.

– Но маленькие коты ужасно шустрые! – продолжал разоряться Корнеев. – Он будет играться компьютерными шнурами! И тогда я его прикончу.

При этих словах котенок извернулся и мертвой хваткой вцепился грядущему убийце в рубашку. Корнеев взвыл и стал безжалостно отдирать его от себя. Смотреть на это зверство было невыносимо.

– Дай сюда! – Лайма подбежала и отцепила коготки от ткани, потом нежно прижала котика к себе и начала успокаивать.

Когда они сели в машину, из глаз у нее уже текли слезы, а нос стал похож на сливу.

– В аптеку! – скомандовала она, и Корнеев ударил по газам.

Возле первой же вывески с зеленым крестом он затормозил, достал из кармана мини-компьютер и сосредоточился на нем. Чертыхаясь, Лайма вылезла из машины и с котенком наперевес побежала в аптеку. В зале было пусто, и женщина за стойкой немедленно обратила на нее свое внимание.

– Ой! – воскликнула она. – К нам с животными ни в коем случае...

– Пчхи! – невежливо перебила ее Лайма, а кот в ответ коротко мяукнул.

– Какое чудо! – не удержалась аптекарша.

Кот был серебристо-серый, с черными ушками, черной кисточкой на хвосте и черным носком на правой передней лапе.

– У меня от этого чуда – пчхи! – свербит в носу.

– Кларитин! – Аптекарша показала пальцем на котенка и повторила еще раз: – Конечно, кларитин!

– С чего вы взяли, что его так зовут? – прогундосила Лайма.

– Я говорю, что вам нужен кларитин. Это лекарство от аллергии. Примите прямо сейчас и потерпите полчасика. Сможете спокойно общаться с вашим любимцем. Как же вы так – не подготовились? – укорила она, пробивая чек.

Лайма прямо тут же, на месте проглотила таблетку и побежала назад, в машину. Корнеев обернулся и спросил:

– Ну? Все в порядке?

– Пока не знаю, – ответила она. – И еще вот что. Если лекарство мне поможет, считай, у нашего кота есть имя.

– Да? – безо всякого интереса спросил кошконенавистник. – И какое же?

– Кларитин.

– А если он – девочка? – Корнеев вырулил на шоссе и посмотрел на своих пассажиров в зеркальце заднего вида.

– Тогда будет Клашкой. Или Кларишкой.

– Знаешь, о чем я подумал? Носи его все время с собой, на всякий случай.

– Он все-таки не собака, – обиделась Лайма. – И маленький еще совсем. Ему нужен дом, собственная миска, нежные руки...

Она замолчала, вспомнив Шаталова и его предложение переселиться к нему и перевезти немедленно любимую чашку и любимую кошку. Посмотрела на котенка и пробормотала:

– Кажется, я знаю, как сделать тебя счастливым.

– Если бы не кот, твоя Сандра Барр даже не посмотрела бы на меня, – поделился своими мыслями Корнеев. Кажется, это обстоятельство его ничуть не задело. – Мою визитку она отдала помощнику, и тот через некоторое время выбросил ее в урну вместе с другими такими же. Так что план «Б» не сработал.

– Я же говорила, что он глупый, – сердито ответила Лайма, которая прокрутила в уме драку с бритоголовым и свое хождение на четвереньках. Ужас, ужас! – Кстати, перед началом операции у меня хотели проверить сумочку. И если бы не случайность...

Она не стала объяснять, что случайностью оказался Шаталов. Корнеев и Медведь нетерпимо относились к ее личной жизни. Они считали, что, раз уж подчиняются Лайме, она должна всецело принадлежать общему делу, принадлежать им.

– А куда укатил Медведь? – поинтересовался Корнеев.

Лайма рассказала ему про Фергюссона и показала пачку денег.

– Иван должен позвонить сразу же, как только станет ясна расстановка сил, – пояснила она. – Где будет он, где Сандра Барр... И тогда мы поймем, что делать.

Они решили не вступать в борьбу с похитителями, если таковые объявятся. Следует держаться поблизости, но не рассекречивать себя. А если произойдет похищение, выследить преступников и подобраться к ним с умом. В багажнике машины лежала сумка, под завязку набитая всякими электронными штучками, которыми Корнеев запасся перед началом операции. Здесь были невообразимые вещи, о которых Лайма до сих пор даже не слышала. Например, приспособление, похожее на пистолет с прицелом. Из него вылетал маленький «маячок», который прилипал к объекту – допустим, к автомобилю. Объект можно было запеленговать, даже если он удалялся на очень большое расстояние. Была там еще дюжина фотоаппаратов, вмонтированных в небольшие вещички – зажигалку, ручку, тюбик губной помады. Были миниатюрные переговорные и подслушивающие устройства, приборы ночного видения, новейшие средства химической защиты, а также пара париков и фальшивая борода. Лайма понятия не имела, где Корнеев разживается всем этим добром. Правда, она слышала, что в Интернете существует какое-то торжище, на котором продается и покупается все, что душеньке угодно.

Дубняку же, судя по всему, не было вообще никакого дела до их оснащения. Порой Лайма доставала из сумки крохотный мобильный телефон – единственную ниточку, которая связывала их с шефом. Она лично следила за тем, чтобы телефон постоянно работал и не разряжался. Но аппарат молчал вот уже несколько недель...

• Предыдущая
• 7/57
• Следующая