100 великих казаков - Шишов Алексей Васильевич - Страница 33

• Предыдущая
• 33/109
• Следующая

Свою царскую службу Василий Могутов начинал на берегах Волги, в Самарской дворянской роте. Тогда Среднее Поволжье не только считалось, но в действительности и было никем не разграниченной степной границей Российской империи.

Родился он в городе Самаре, где его отец был сотником самарских городовых дворян. Образование получил домашнее. С детских лет воспитывался как будущий служилый человек.

Могутов-младший прошёл своё воинское становление на Уйской пограничной укреплённой линии. Она была создана в 1739–1743 годах вдоль берегов реки Уй протяжённостью в 430 километров. Линия состояла из девяти небольших крепостей и девяти земляных редутов, наблюдение за границей между ними вели конные разъезды. Для защиты линии привлекались регулярные и гарнизонные войска, в том числе и гарнизон города Самара.

Но в скором времени граница передвинулась от города Самары дальше на юг, на Южный Урал. Было принято решение о создании нового порубежного казачьего войска, которое держало бы Оренбургскую укреплённую пограничную линию огромной протяжённости.

Помимо местных городовых казаков в создаваемое казачье войско записали отставных солдат и городовых казаков (две сотни) из Уфы, уральских крещёных мещеряков, бежавших на реку Ор яицких и сибирских казаков, казаков Исетского войска, дворянских детей из сибирских городов…

И, разумеется, войско пополнили добровольцы из других казачьих войск России, прежде всего из соседних — Яицкого и Сибирского, а также Донского, которое во все времена являлось как бы «донором» для своих более молодых собратьев — других казачьих войск.

…Самарская конная дворянская рота с начала своего формирования высочайшим указом была введена в состав новоиспечённого Оренбургского казачьего войска. Случилось это в апреле 1743 года. А самарский гарнизон, ставший в силу сложившихся обстоятельств внутренним, был ликвидирован как таковой за ненадобностью.

До этого он состоял из городовых казаков, дворян-иноземцев и смоленских шляхтичей, переведённых в самарские казаки. Или, иначе говоря, к 1743 году был почти полностью казачьим. То есть Василий Могутов был записан в казачье сословие ещё до того, как прибыл на новое место службы в степной Оренбургский край. Он и здесь стал исполнять обязанности пограничной стражи.

Казачьим офицером Могутов стал ещё до прибытия на постоянное место прописки в город Оренбург. Сотником он значился в списках Самарской дворянской сотни. В этом же чине оказался и в рядах Оренбургского казачьего войска.

Прибыл же Василий Могутов на новое место службы раньше других ратных людей волжского города Самары, в 1743 году. Вероятно, что это были первые самарцы, посланные на берега реки Ор. Основанием стал приказ начальника Оренбургской экспедиции И. К. Кириллова, которому был подчинён и Самарский гарнизон.

Служба оренбургского казачества первые десятилетия мало чем отличалась от службы степной порубежной стражи. Казаки несли конную дозорную службу, участвовали в схватках с большими и малыми отрядами степных разбойников, приходивших к российским рубежам из Киргизской (Казахской) степи, держали карантины на степных путях-дорогах во время эпидемий, боролись с контрабандой, сопровождали купеческие караваны и почтовых курьеров. Ко всему прочему добавлялось исполнение гарнизонной и внутренней службы, выполнение войсковых хозяйственных работ.

…27 мая 1748 года высочайшим повелением все отдельные казачьи части обширной Оренбургской губернии были сведены в Оренбургское нерегулярное войско (корпус) под командованием одного атамана. Им был назначен Василий Иванович Могутов, который оставался на этом посту долгих 30 лет, будучи сменён уже при императрице Екатерине II полковником С. Ф. Кирсановым.

С 1753 года права войскового атамана на Южном Урале были заметно расширены. Теперь ему подчинялись все нерегулярные (иррегулярные) войска в Оренбургской губернии, за исключением Яицкого казачьего войска, сохранившего самостоятельность.

В 1758 году атаман В. И. Могутов получает первый армейский чин и становится подполковником. Это была награда за ревностное и добросовестное исполнение возложенных на него обязанностей. Через шесть лет он производится в армейские полковники.

…Серьёзным испытанием на прочность Оренбургского казачьего войска стал не приход из Киргизской степи большого разбойничьего отряда, а Крестьянская война под предводительством донского казака Емельяна Пугачёва. Или, как тогда писалось, — «пугачёвский бунт вора Емельки».

Оренбургское казачество, в отличие от гораздо более вольного соседнего Яицкого казачества, в своём большинстве не встало на сторону самозванного «императора Петра III». Могутов и его казаки остались верны своему долгу и данной присяге. Они не прельстились на пугачёвские «прелестные» письма, далеко расходившиеся из Бердской слободы, которая стала ставкой предводителя народного «возмущения».

Атаман Василий Могутов оказался в силу своей должности одним из руководителей обороны губернского города Оренбурга от армии Емельяна Пугачёва. Во время полугодовой зимней осады Оренбурга в октябре 1773 года — марте 1774 года он командовал обороной одного из участков крепостной ограды, где находились его казаки.

За отражение пугачёвских повстанцев от стен Оренбурга и «удержание войска от бунта» полковник В. И. Могутов был награждён именной золотой медалью и драгоценным портретом императрицы Екатерины II Великой для ношения на груди. Одновременно ему выплатили премию за ратные труды при подавлении Пугачёвского бунта в тысячу рублей.

…За 30 лет нахождения на посту войскового атамана бригадир Василий Иванович Могутов сделал многое для Оренбургского казачества. К числу его деяний относится впервые определённая структура и штат войска (оно было разделено на пять кантонов), размеры денежного и земельного вознаграждения казаков и офицеров. Теперь оренбуржцы стали получать денежное довольствие наравне с донскими казаками, основной задачей которых стала армейская служба.

При Могутове в мае 1755 года в составе войска был сформирован Оренбургский казачий тысячный полк, наподобие донского Атаманского полка. Организационно он состоял из десяти рот (не сотен), из которых одна была дворянской и одна — калмыцкой. Основу дворянской роты составили служилые люди из Самары.

В тысячном полку по штату состояло 1074 человека, в том числе 1 полковник, 10 есаулов, 10 сотников, 10 хорунжих, один квартирмейстер, 2 писаря, 40 урядников и 1000 казаков. Из командного состава в роте имелось три офицера (есаул, сотник и хорунжий) и четыре урядника.

Особенностью нового войска являлось то, что другие казачьи полки в нём тогда формировались по мере надобности — при выступлении в поход или на войну. По возвращению домой они распускались. Если в то время полки донцов именовались по фамилиям своих командиров, то полки оренбургского казачества были номерными.

…Уволенный от службы Василий Иванович остался на жительстве в городе Оренбурге. Он умер на следующий год после отставки, оставив о себе среди оренбургского казачества добрую память. Его прах был перевезён в родовое имение Могутовых — село Троицкое Бузулукского уезда.

В декабре 1913 года его имя, как вечного шефа, было присвоено 5-му Оренбургскому казачьему полку. До него этот полк носил имя Его Высочества эмира Бухарского Сеид-Ахода — по день смерти правителя Бухарского эмирата, вассала Российской империи.

Одним из первых предводителей предков кубанских казаков был кошевой атаман Черноморского казачьего войска генерал-майор Захарий Алексеевич Чепега. Он происходил из дворян Черниговской губернии, из рода Кулишей. В молодости став запорожским казаком, получил прозвище Чепега, которое и стало его новой фамилией.

В Сечи он быстро выдвинулся и ко времени ликвидации императрицей Екатериной II Запорожской Сечи в 1775 году занимал должность казачьего полковника Протовчанской паланки. Падение Сечи как средоточия казачьей вольницы на его биографии не отразилось.

• Предыдущая
• 33/109
• Следующая