Расстаемся ненадолго - Кулаковский Алексей Николаевич - Страница 58

• Предыдущая
• 58/86
• Следующая

– Разрешите раздеться? Душно с дороги…

Снял бушлат, повесил на гвоздь в стене, а ушанку придержал в руках.

– Здесь у меня важный приказ. – Отвернул уголок стеганой подкладки. – Вот.

Никита Минович взял свернутый в трубочку листок папиросной бумаги, развернул.

– Приказы в шапке больше не вози! – строго приказал сыну.

Пока они с Андреем читали тесную машинопись, Леня стоял с шапкой в руках и выжидательно поглядывал то на комиссара, то на командира. В гимнастерке, без бушлата, он и вовсе смахивал на подростка. Волосы – льняные, мягкие, будто девчоночьи. Только по сипим глазам и угадаешь юношу, у которого есть уже и свой взгляд на жизнь, и воля, и настойчивость.

Прочитав приказ, Андрей споро выхватил из планшетки карту, глянул на нее, сделал пометку и сразу же стал одеваться.

– Я знаю, где это, – сказал Трутиков. – И дороги туда знаю. Километров двадцать отсюда.

– Вызови ко мне командиров взводов, – сказал Сокольный Лене. – И весь начсостав!

Хлопец рывком нахлобучил шапку, козырнул:

– Есть вызвать командиров!

Через несколько минут хату командира заполнили партизаны. Кондрат Ладутька в добротной немецкой шинели, врач Вержбицкий, медицинская сестра отряда Мария… Она сейчас мало походила на ту милую девчушку в стрелковой роте, а потом и во взводе Сокольного. Верно, из-за бледности – после тяжелого ранения. В зимнюю форму недавно облачилась. Из деревни, где лечилась, пришла в простеньком поношенном кожушке, в сером шерстяном платке, что связала ей добрая хозяйка.

Остальные – не из местных. Трех командиров стрелковых взводов и командира пулеметчиков Андрей назначил из армейцев, оставшихся в этих края по ранению. На первых порах партизанской войны без этого было не обойтись: военные, прежде всего, хорошо знали технику и могли обучить других. А техника в отряде – самая разношерстная, в большинстве своем иностранная, в которой не сразу и разберешься.

Строевые командиры все молоды, с обветренными лицами, в красноармейских шинелях, которые удалось сберечь в дни тяжких испытаний. Сберегли и оружие, воинские документы, комсомольские билеты и со всем этим явились в отряд.

Андрей зачитал полученный приказ, наметил время и порядок выступления. Ставилась задача – прибыть сегодня к полуночи в деревню Залужье для совместных действий с другими отрядами. Неподалеку от Залужья, в соседнем районе, находился большой лесозавод. Немцы свозили туда лес, делали шпалы и по узкоколейке отгружали их на станцию. Там довольно сильная охранная группа, оборонительные укрепления. И рабочие команды вооружены. Партизанские отряды совместными усилиями должны выбить фашистов с завода, снять и закопать оборудование, в крайнем случае – уничтожить. Общее руководство операцией взял на себя секретарь обкома партии Васильев.

– Все ясно? – спросил Сокольный.

Поднялся командир первого взвода, смуглый остроносый паренек.

– Прошу! – Андрей задержал на нем взгляд.

– Товарищ командир, а на станции немцы есть?

– В приказе не сказано, но думаю, что есть. От станции до завода восемь километров. Еще вопросы?

– Ужинать здесь будем? – спросил Ладутька.

– Здесь. Еще?

– Все ясно! – словно подытожил обычно медлительный, во всем уравновешенный командир пулеметного взвода.

Вошел комиссар. Все встали.

– Садитесь! – разрешил Никита Минович и бодро прошагал к столу. Лицо его светилось еле сдерживаемой глубокой радостью, под роскошными усами блуждала улыбка.

– У тебя все, Андрей Иванович? – тихо спросил он.

– Все.

– Я задержу вас на минутку, товарищи! – Никита Минович машинально поправил на ремне желтую, под цвет полушубка, кобуру. – Только что радист принял свежую внеочередную сводку. Наши войска разгромили немцев под Москвой, товарищи! Провалился немецкий план окружения и взятия Москвы! Освобождены… Не успел запомнить всего, что освобождено. Вот она, сводка, товарищи!

Комиссар достал из бокового кармана исписанный листок бумаги. Все вскочили с мест, бросились к столу. Сводку читали, передавали из рук в руки. Вошел в хату старик, присматривавший за лошадьми, и тоже протиснулся к столу, попросил дать листок и ему. Хоть несколько слов, хоть по слову в минуту, но прочитал и он.

Мария с тихой торжественностью смотрела – глаза в глаза – на Андрея. Ни слова не сказала, но Сокольный понял ее радость – как светлое предчувствие… На миг представилась она тяжело раненной в иссеченном осколками лесочке, в плетеном коробе на передке телеги… В ее глазах и тогда светился вот этот огонек… Но как бурно сейчас он светится, сколько в нем неукротимой веры!..

– А трофеев! – вскрикнул Ладутька, разглядывая сводку. – Братцы вы мои, сколько трофеев!.. Вот это да-а!..

– Прошу вас, товарищи, – продолжил комиссар, – сообщить об этом партизанам своих взводов, всем нашим людям, кого встретите. Кроме того, я поручу комсомольцам подготовить специальную листовку, и мы разошлем ее во все подпольные организации. Поздравляю вас, товарищи, с первой нашей большой победой!..

Когда все разошлись, к столу, за которым склонились над картой Трутиков и Сокольный, несмело приблизился Кондрат Ладутька.

– Никита Минович, Андрей Иванович! – обратился он к командирам. – Может, по такому случаю… по случаю такой радости хлопцам по фронтовой?.. А?

Трутиков тронул усы, глянул на Андрея. Тот тихо засмеялся.

– А хватит у тебя на всех? – спросил Никита Минович.

– Да вроде должно хватить, – лукаво сощурился Ладутька. – Может, и останется еще чуток…

– Ну, смотри, чтоб только в норме.

– Это – как в аптеке! – заверил Кондрат. – И поужинают по-боевому, и в дороге потеплее…

– А ужин готов? – спросил Сокольный.

– Сварганим мигом! – махнув рукой туда, где должна быть кухня, ответил Ладутька. – Там у меня Шведиха заворачивает всем. Боевая повариха!

Перед рассветом отряд Сокольного, оставив в укрытии транспорт и несколько человек из хозяйственного взвода, вышел на исходную позицию. Отряду было приказано вести наступление на гарнизон с запада. Здесь рос густой соснячок, но перед самой территорией завода было открытое место. Лишь кое-где торчали из-под снега пни-гнилушки да какие-то коряги. Тут-то и были главные укрепления врага.

Отряд, при котором находился райком партии, наступал с севера, два отряда из других районов – с юга. Остальные силы были расставлены так: один отряд оставлен в засаде на восточной дороге, откуда наступление не велось, еще два оседлали дороги от станции на случай прибытия вражеского подкрепления. Четвертый отряд и несколько боевых групп оставались в резерве. Атаку предполагалось начать затемно, до побудки гарнизона, до прихода на завод сезонных рабочих, которых немцы принудили работать под угрозой расстрела.

Отряд Сокольного остановился в сосняке, принял боевой порядок. С левого фланга, напротив немецкого дзота, сосредоточилась специально выделенная Андреем штурмовая группа гранатометчиков, рядом с ней – два станковых пулемета, два ручных и взвод стрелков. Тут же находился и сам Андрей. Другие два взвода и часть пулеметчиков, а с ними и комиссар, были на правом фланге.

Наступление началось по сигналу Васильева, секретаря подпольного обкома. Охрану снять рассчитывали без шума, для этого и люди были выделены, но то ли произошла осечка у кого-то, то ли сноровки не хватило – один из немецких часовых почуял опасность, тремя выстрелами поднял гарнизон.

– Вперед! – подал команду Андрей.

Не успел отряд пробежать и двух десятков метров, как из дзота длинно застучал пулемет.

Залегли, открыли ответный огонь. Зайцев укрылся за пеньком, рядом с Андреем, и, надеясь на свои снайперские способности, пытался по вспышкам выстрелов нащупать пулей амбразуру. Плотно, словно сросся с ним, прижал к плечу приклад автомата, размеренно и хладнокровно нажимал на пусковой крючок.

Вражеский пулемет на какое-то время замолчал.

И вдруг тревожно заревел заводской гудок, вызывая подкрепление со станции, а возможно, и из других мест.

• Предыдущая
• 58/86
• Следующая