Клятва московской принцессы - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 30

• Предыдущая
• 30/49
• Следующая

– В чем? – вытаращился на нее сонными глазами он. – О Зое какие-то новости?

– Пока нет, но появился шанс. Василиса Власьевна с утра надела вчерашнее платье, и наш передатчик великолепно работает. Какое-то время еще протянет, а там нацеплю ей новый. Давай-ка собирайся. Умоешься и позавтракаешь у меня.

Егор, спотыкаясь, начал натягивать джинсы. Вскоре они с няней переместились в уютную кухоньку Ли-Ли Павловы. Пока он жевал яичницу, Ли-Ли Павловна устроила ему последнюю тренировку по вопросам о родне. Оказалось, он все запомнил на удивление четко.

Полчаса спустя они подошли к знакомой Егору лаборатории Амадеуса. На стук дверь отворил низенький бородатый лаборант с пунцово-красным носом-картошкой, по имени Кирей Фомич. Увидев Егора, он, скривившись, грубо осведомился:

– Этот, что ль, кандидат-то будет?

Ли-Ли Павловна подтвердила. Кирей Фомич придирчиво оглядел новичка:

– Малохольный какой-то. Сразу видать, толку не будет.

– Не ты решаешь, – раздался из глубины лаборатории голос трансмагистра. – Ли-Ли Павловна, заходите, пожалуйста. Ведите ко мне своего подопечного.

Они вошли. Следом понеслось бурчание Фомича: «Везде блатные. Шагу простому честному человеку ступить некуда». Амадеус, стоя спиной к Ли-Ли Павловне и Егору, возился с пробирками, а когда обернулся, пробирка едва не выскользнула у него из рук. Егор вздрогнул, ему на мгновенье почудилось, что трансмагистр узнал его, несмотря на все изменения внешности. Но тот лишь вполне добродушно расхохотался:

– Ох, Ли-Ли Павловна, и потрясли вы меня! Мулата, значит, рекомендуете! У меня сроду таких помощников не было.

– Не было, значит, будет, – спокойно отреагировала она.

– Согласен, – весело продолжил трансмагистр. – Оригинальнейшее решение.

– Дык, я б на вашем месте, господин трансмагистр, слишком не торопился, – подал голос Кирей Фомич. – Оно ж, для нашей работы внешность не главное, не в телевизоре, чай, сидим. Это там они пущай мордами всех цветов красуются. В нашей работе главное – данные мозга. А у этого… – презрительно ткнул он заскорузлым пальцем в Егора. – У них в Океании все, считай, почти обезьяны.

Амадеус с большим удивлением поглядел на своего старшего помощника:

– А ты, Кирей Фомич, я гляжу, расист. Мне казалось, у нас это явление еще в межвековье искоренили. Конституцию нарушаешь. Смотри, Оресту на перековку тебя отдам.

У Фомича даже нос побледнел:

– Ваше… господин трансмагистр… не извольте Оресту. Мы люди простые, сами многое не понимаем, повторяем, что другие говорят.

– Ну-ка, ну-ка, какие там другие такое говорят? – встрепенулся Амадеус.

Лаборант совсем скис:

– Дык мало ли глупостей по кабакам-то болтают.

– А я давно тебе говорю: меньше по кабакам таскайся, во всех отношениях здоровее будешь. Иди работай, не трать мое время зря.

Фомич, загрохотав телегой с грязным лабораторным инвентарем, отправился в моечную. Амадеус переключил внимание на кандидата в младшие помощники.

– Ну, и как тебя зовут?

– Фураха Я Мойо Карибуни, – бодро отрапортовал Егор.

– Язык сломаешь, – опечалился трансмагистр. – Ладно. Для простоты буду тебя называть мальчик Фу.

– Это уже не по-океански, а по-китайски получается, – зачем-то ляпнул Егор.

Брови у Амадеуса взлетели чуть ли не до коней волос.

– По-китайски? – ошеломленно переспросил он. – Какая у вас в Океании молодежь пошла образованная! Никто такого языка и не помнит, кроме специалистов. Тысячу лет по-китайски уже в этом мире не говорят. Народ в других этносах растворился, страна их ушла на дно мирового моря. Откуда же ты про нее знаешь?

Ли-Ли Павловна все еще находилась рядом и действовать как суфлер не могла. Пришлось Егору выкручиваться самостоятельно:

– Точно не помню, но вроде в какой-то книжке прочел.

– О-о, мы и книжки читаем! – сильнее прежнего восхитился трансмагистр. – Ну-ка скажи, что ты последний раз прочел интересное?

Про ведьм рассказывать не захотелось, и он вспомнил занятия с Христофором Павловичем прошлым летом.

– Мне очень понравилась книга про Эллипсоидные войны, – выпалил он.

– Понятно. Значит, увлекаешься историей Океании, – с возрастающим интересом изучал юного мулата Амадеус.

– Так ведь там мой папа родился, – Егор почувствовал, что попал в нужную струю.

– Чрезвычайно похвально, юноша, интересоваться родиной своих предков, – одобрил Амадеус. – Хотя я бы, конечно, предпочел, чтобы ты интересовался химией.

– Она меня тоже очень интересует, – заверил соискатель.

Лицо трансмагистра просияло. Ли-Ли Павловна заторопилась:

– Ну, дальше вы справитесь без меня, а то ноги не держат. Когда закончите, отошлите мальчика обратно ко мне.

– Да что ж ему вам лишнее беспокойство доставлять. Кирей Фомич определит его в людской зоне. Там ему койку выделят и в столовую определят. Будет на полном казенном довольствии.

– Значит, берете? – обрадовалась старушка.

– Ну, мы, конечно, еще побеседуем. Насчет зарплаты поторгуемся. – Амадеус хищно ухмыльнулся. Он явно шутил.

– Я к вам зайду за своими вещами, – скороговоркой произнес Егор.

– В любое время буду тебя ждать, – с этими словами няня удалилась.

Наедине с мальчиком трансмагистр сразу сделался суше и деловитее:

– Биографию не трудись рассказывать, я тебя и так насквозь вижу.

По телу Егора пробежала дрожь. Неужели трансмагистр все же узнал его с помощью своих магических сил? Разглядел под личиной Фу его настоящее «я»?

– Трясешься? – хмыкнул тот. – И правильно. Начальство надо бояться. Тем более ты у нас будешь тут самой мелкой сошкой. Тебе даже Кирея Фомича бояться положено. Есть у киндийцев хорошая поговорка: «Чем больше страха, тем меньше брака».

– А по-моему, как раз наоборот, – поняв, что его все-таки не узнали, осмелел Егор. – От страха у человека руки трясутся, и он запросто может что-нибудь пролить или разбить.

– Ну ты философ! Я, дорогой мой, имею в виду не страх на пять минут, а такой, который постоянно сидит в голове и в душе. Каждый день. Где бы ты ни был и что бы ни делал. Только подобный страх не дает распуститься. Убери его, и человек мигом станет свиньей.

«А если не уберешь, он станет рабом», – про себя отметил Егор, однако озвучивать это соображение поостерегся, и так наговорил уже много лишнего.

– Что-то нас занесло в чересчур глубокие дебри, – спохватился трансмагистр. – Вернемся к нашему мелкому и частному. Биографию твою канцелярия Ореста проверит, пока дам тебе испытательный срок. Не мне ж твоих мумбо-юмбо-родственников проверять.

«Кто-то здесь осуждал недавно расизм, – подумал Егор. – Ну да Амадеус ведь приближенный Константина, Конституция не для него писана».

– А я тебя сейчас проверю на те качества, которые требуются мне, – продолжил трансмагистр.

Подойдя к лабораторному столу, он зажег горелку, отпустил пламя до максимума, затем бросил к него щепотку какого-то порошка, после чего оно вспыхнуло зеленым, и скомандовал:

– Суй туда руку.

Мальчик в испуге попятился.

– Но ведь я обожгусь.

– А я приказываю тебе: руку в огонь.

«Если я не послушаюсь, трансмагистр меня выгонит, и поиски Зои растянутся неизвестно насколько», – это соображение придало ему решимости, и он, зажмурившись, сунул руку в пламя. Странно, но никакой боли. Даже легкого тепла рука не ощутила.

– Ну очень тебя, бедный, обожгло? – ехидно осведомился Амадеус.

– Совсем нет, – продолжал удивляться Егор.

– И замечательно. Вытаскивай!

Едва Егор отдернул руку, трансмагистр облил ее холодящей жидкостью.

– Зачем? – удивился Егор.

– Чтобы не было волдырей, – объяснил Амадеус. – Мне помощник-инвалид не нужен.

– То есть огонь все-таки жег?

– Естественно. Но зато ты справился с испытанием.

– В чем же оно состояло?

– А вот это уже мой секрет, – заявил трансмагистр и, порывшись в шкафу, вытащил большой стеклянный шар. – Садись, – указал он Егору на табуретку. – Направь взгляд на шар. И смотри не мигая. Что ты там видишь?

• Предыдущая
• 30/49
• Следующая