Предложение джентльмена - Куин Джулия - Страница 51

• Предыдущая
• 51/72
• Следующая

— О, Софи… — простонал Бенедикт, весь дрожа.

Его реакция придала ей смелости, и она продолжила свою пьянящую ласку. Руки ее скользнули выше, добрались до плеч, широких, мускулистых. Бенедикт снова застонал и, чертыхнувшись себе под нос, привстал.

— Эта чертова рубашка мешает, — пробормотал он и, стащив ее, швырнул через всю комнату.

Лишь на секунду перед Софи мелькнула его голая грудь, и вот он уже снова на ней, и на сей раз они прижимаются друг к другу обнаженной кожей. Более потрясающего чувства Софи никогда не доводилось испытывать. Кожа Бенедикта оказалась на редкость теплой и мягкой, хотя под ней играли упругие мышцы. От него вкусно пахло сандаловым маслом и хорошим мылом.

Софи коснулась руками его волос. Они оказались густыми и упругими и, когда Бенедикт принялся вновь покрывать поцелуями ее шею, защекотали ей кожу.

— О, Бенедикт, — вздохнула Софи, — как же мне хорошо! Я просто не представляю, что может быть лучше.

Он поднял голову, и его темные глаза насмешливо сверкнули.

— Может.

Софи от удивления приоткрыла рот, но, тотчас же спохватившись, закрыла его. Должно быть, выглядит сейчас просто как какая-то идиотка, упрекнула она себя, — лежит с открытым ртом и тупо смотрит на него.

— Подожди, скоро сама увидишь, — улыбнулся Бенедикт.

— Но… Ой! — вскрикнула Софи, почувствовав, что Бенедикт сбросил ее туфлю. Рука его, обвившись вокруг лодыжки, заскользила вверх по ноге.

— А это ты представляла? — спросил он, пощекотав ей пальцем под коленкой.

Софи отчаянно замотала головой, стараясь не дергаться.

— Вот как? — пробормотал Бенедикт. — А это? — И он ловко развязал подвязки.

— Что ты делаешь, Бенедикт? — ахнула Софи.

— Ничего особенного, — улыбнулся Бенедикт и убийственно медленно принялся стаскивать с Софи чулки.

Наконец он снял их и отшвырнул в сторону, и Софи, открыв от восторга рот, смотрела, как они пролетают у нее над головой. Чулки были не самого лучшего качества, но все равно довольно легкие, и они проплыли по воздуху, как пух от одуванчика, пока не приземлились — один на лампе, а другой на полу.

И пока Софи все еще смеялась над чулком, свисавшим с абажура и покачивавшимся, словно пьяный, Бенедикт принялся поглаживать ей ноги. Руки его скользили все выше и выше, пока наконец не добрались до бедер.

— Думаю, никто тебя здесь не касался, — заметил он, лукаво улыбнувшись.

Софи покачала головой.

— Наверное, ты и представить себе такого не могла. Софи снова покачала головой.

— Если ты не могла себе представить этого… — он сжал ее бедра, заставив ее тем самым сладострастно извиваться, — то такого уж точно.

Рука его двинулась еще выше, легонько царапая ногтями, кожу, и наконец добралась до мягкого треугольника волос.

— Не нужно, — машинально проговорила Софи. — Я не…

— Ну что ты, нужно, уверяю тебя.

— Но… О-о…

Больше Софи ничего сказать не смогла. Мысли все куда-то улетучились. Да и как можно о чем-то думать, когда он так безудержно ласкает ее. Наверное, о том, как это стыдно, но она не хочет, чтобы он остановился.

— Что ты со мной делаешь? — ахнула она, чувствуя, как отзывается на его ласку все тело.

— Все, — ответил Бенедикт, вновь приникая к ее губам. — Все, что ты хочешь.

— Я хочу… О…

— Тебе приятно? — прошептал он ей в щеку.

— Я не знаю, чего хочу, — едва выдохнула Софи.

— А я знаю, — проговорил Бенедикт и принялся легонько покусывать ей мочку уха. — Я точно знаю, что ты хочешь. Доверься мне.

Софи так и сделала и в тот же момент почувствовала, как что-то в ней изменилось. Она была готова к дальнейшим ласкам. Они больше не пугали ее, наоборот, она стремилась к ним. Понимала, что поступает дурно, но ничего не могла с собой поделать. Внезапно мелькнула смутная мысль, что впервые в жизни она собирается совершить безумный поступок, абсолютно ей несвойственный. И только потому, что ей этого хочется.

Словно прочитав ее мысли, Бенедикт слегка отстранился и, обхватив своей большой рукой ее щеку, проговорил хрипловатым голосом:

— Если ты хочешь, чтобы я остановился, скажи мне сейчас. Не через десять минут, не через одну минуту, а прямо сейчас.

Тронутая тем, что он решил ее спросить, Софи протянула руку и коснулась его щеки точно так же, как только что сделал он. Но когда открыла рот, из него вырвалось лишь:

— Пожалуйста…

В глазах Бенедикта вспыхнул огонь желания, и в ту же секунду в нем как будто что-то щелкнуло, он изменился кардинально. Нежный, томный любовник исчез. Его место занял мужчина, охваченный страстью. Казалось, у него не две руки, а несколько десятков. Они гладили Софи по ногам, обнимали за талию, касались лица. Софи глазом моргнуть не успела, как платье ее оказалось на полу, рядом с чулками. Она лежала совершенно голая и испытывала некоторую стыдливость, однако в то же время понимала, что, поскольку ее ласкает Бенедикт, стыдиться ей нечего.

Софа была узкой, однако Бенедикта, похоже, это не смущало. Он скинул ботинки, стащил с себя брюки, не переставая ласкать Софи. Естественно, так труднее было раздеваться, но его не оставляло ощущение, что, если он отнимет от нее руки, он умрет.

Он не раз испытывал страсть и думал, что ему хорошо знакомо это чувство. Оказывается, он ошибался. Того, что происходило с ним сейчас, он не испытывал никогда.

Наконец освободившись от одежды, он лег на Софи и на секунду замер, наслаждаясь прикосновением своего тела к ее телу. Он хотел ее страстно, безудержно, как еще никого и никогда, но сдерживал себя, стараясь двигаться медленно. Это ее первый раз, и все должно пройти идеально.

Бенедикт опустил руку и коснулся Софи. Она была более чем готова принять его.

— Это так… — прошептала она хрипловатым шепотом, тяжело дыша. — Так…

— Странно? — подсказал ей Бенедикт.

Софи кивнула.

Бенедикт самодовольно улыбнулся.

— Ты привыкнешь, — пообещал он, — и очень скоро.

Софи откинула голову назад, чувствуя, будто внутри начинает сжиматься какая-то пружина, которая вот-вот разожмется. Чувство было доселе неизведанное и просто потрясающее, словно сейчас, в эту самую минуту, она родилась.

— О, Бенедикт, — прошептала она, — любовь моя.

Он замер всего на какую-то долю секунды, но Софи поняла: он ее услышал. Но он не сказал ни слова, лишь поцеловал в шею и сжал ногу, устраиваясь поудобнее у нее между ног.

Губы Софи раскрылись в беззвучном крике ужаса.

— Не бойся, — насмешливо проговорил Бенедикт, как всегда с легкостью читая ее мысли. — Все будет хорошо.

— Но…

— Доверься мне, — прошептал он, касаясь губами ее губ. И Софи почувствовала, как он медленно входит в нее. Ощущение было странное, ни с чем не сравнимое.

— У тебя такой серьезный вид, — проговорил Бенедикт,

Касаясь ее щеки.

— Я пытаюсь разобраться в своих чувствах, — призналась Софи.

— Если ты еще сохранила способность думать, значит, я плохо делаю свою работу.

Пораженная Софи взглянула на него. Он улыбался своей обычной кривой улыбкой, от которой у нее всегда перехватывало дыхание.

— Перестань так напряженно размышлять, — прошептал он.

— Но трудно не… О!.. — застонала Софи и, закатив глаза, выгнулась всем телом.

Бенедикт уткнулся ей лицом в шею, чтобы она не видела насмешливого выражения его лица. Похоже, самый лучший способ запретить ей думать над тем, что происходит, — это начать двигаться. Именно это Бенедикт и сделал. И поморщился. Он еще никогда не имел дела с девственницами. Он слышал, что им бывает больно и что мужчина ничем не может облегчить эту боль, но, если действовать осторожнее, Софи наверняка будет не так мучительно. Ее лицо пылало, дыхание стало учащенным, глаза сверкали страстью. Бенедикт почувствовал, как его собственная страсть взметнулась до небес. Как же он хотел ее! Так сильно, что все тело ломило.

— Тебе может быть больно, — осторожно начал он. Он разрывался между желанием сказать ей правду, чтобы ее подготовить, и солгать, чтобы она не так сильно нервничала, и выбрал второе.

• Предыдущая
• 51/72
• Следующая