Предложение джентльмена - Куин Джулия - Страница 32

• Предыдущая
• 32/72
• Следующая

— Но…

— Прошу вас, не спорьте, — прервала ее миссис Крэбтри. — Он, естественно, прав. Вы здесь гостья, и заставлять вас работать — просто грех.

— Но я никакая не гостья, — возразила Софи.

— Тогда кто же вы?

Этот вопрос поставил Софи в тупик.

— Понятия не имею, — наконец ответила она. — Но что не гостья — это точно. Гостьей можно было бы назвать… — Она помолчала, прикидывая, как бы ей получше объяснить. — Думаю, гостьей можно было бы назвать даму из той же социальной прослойки, что и граф, или по крайней мере близкой к ней. Женщину, которая никогда никому не прислуживает, не натирает полы, не выливает ночные горшки. Гостья — это…

— Это та, кою хозяин дома решит пригласить к себе домой, — перебила ее миссис Крэбтри. — В том-то и прелесть быть хозяином дома. Можно делать все, что тебе заблагорассудится. Так что перестаньте себя принижать. Если мистер Бриджертон решил считать вас своей гостьей, примите это как должное и наслаждайтесь жизнью. Разве вы когда-нибудь жили в комфорте? Вряд ли. Наверняка всю жизнь работали не покладая рук.

— Если бы он и в самом деле считал меня гостьей, он приставил бы ко мне даму, которая сопровождала бы меня, чтобы моя репутация не пострадала, — тихо заметила Софи.

— Можно подумать, я допущу в своем доме какие-то безобразия! — рассердилась миссис Крэбтри.

— Ну конечно, нет, — успокоила ее Софи. — Но когда речь идет о репутации, очень важно соблюдать и внешние приличия. А по мнению светского общества, экономку нельзя считать дамой, сопровождающей молодую девушку, каких бы строгих моральных принципов она ни придерживалась.

— Если это так, — заявила миссис Крэбтри, — тогда вам нужна такая дама, мисс Софи.

— Ну что вы, никакая сопровождающая дама мне не нужна, поскольку я не являюсь представительницей великосветского общества. Какое кому дело до горничной? Она может спокойно жить в доме неженатого мужчины, а когда соберется выйти замуж, будущему мужу и в голову не придет поставить ей это в вину. — Софи пожала плечами. — И похоже, мистер Бриджертон, признается он в этом или нет, придерживается такого же мнения, поскольку никогда ни словом не обмолвился о том, что мое пребывание в его доме неприлично.

— И все равно мне это не нравится, — заявила миссис Крэбтри. — Абсолютно не нравится.

Софи улыбнулась. Приятно было слышать эти слова.

— Если вы уверены, что я вам не нужна на кухне, пойду немного прогуляюсь, — сказала Софи и, лукаво улыбнувшись, прибавила:

— И поскольку я нахожусь в странном положении — и не гостья, но впервые за много лет и не горничная, — буду наслаждаться свободным временем, пока оно у меня есть.

Ласково потрепав ее по плечу, миссис Крэбтри проговорила;

— Вот и отлично, мисс Софи. И пока будете гулять, нарвите для меня цветов.

Улыбнувшись, Софи направилась к входной двери. Денек выдался чудесный, на редкость теплый и солнечный для этого времени года, и воздух был напоен легким ароматом первых весенних цветов. Софи и не помнила, когда ей в последний раз доводилось просто гулять, дышать свежим воздухом.

Бенедикт рассказывал, что рядом с домом есть пруд, и Софи решила отправиться туда, посидеть на бережку и даже окунуть ноги в прохладную воду, если вдруг возникнет такая охота.

Запрокинув голову, Софи улыбнулась солнышку. Было тепло, но вода в пруду еще наверняка холодная, ведь сейчас только начало мая. Как приятно бродить в полном одиночестве, зная, что можешь отдыхать сколько душе угодно и никакая работа тебя не ждет.

На секунду остановившись, Софи задумчиво нахмурилась, размышляя. Если она не ошибается, Бенедикт говорил, что пруд находится к югу от «Моего коттеджа». Но похоже, чтобы к нему попасть, придется пройти через густой лес. Ну и что? Прогулка по лесу ей не повредит, решила Софи.

И она пошла по лесу, переступая через корни деревьев, отодвигая нижние ветви, которые так и норовили царапнуть по лицу, слушая, как они сердито хлопают у нее за спиной, явно недовольные тем, что их отодвинули. Солнце едва просвечивало сквозь густую листву, и казалось, что уже наступили сумерки, хотя стоял белый день.

Вскоре впереди показался просвет, и Софи поняла, что добралась до пруда. Подойдя ближе, она увидела, как блестит под солнцем водная гладь, и удовлетворенно вздохнула: значит, не сбилась с пути.

Она подошла еще ближе и внезапно услышала тихий плеск — кто-то купался в пруду. Кто бы это мог быть? — подумала Софи, ощущая одновременно и страх, и любопытство.

Она находилась всего в нескольких метрах от пруда и, понимая, что с берега ее легко можно заметить, поспешно юркнула за ствол могучего дуба. Будь у нее побольше здравого смысла, она повернулась бы и опрометью помчалась обратно к дому, но уж очень хотелось узнать, что это за сумасшедший, которому пришла в голову безумная мысль искупаться в начале мая.

Софи осторожно выглянула из-за дерева и увидела мужчину.

Голого мужчину!

О Господи! Да ведь это Бенедикт!

"Война за прислугу не утихает в Лондоне ни на минуту. Леди Пенвуд обозвала миссис Фезерингтон гнусной воровкой в присутствии по меньшей мере трех великосветских матрон, включая весьма популярную в высшем обществе вдовствующую виконтессу Бриджертон!

Миссис Фезерингтон не осталась в долгу, сравнив дом леди Пенвуд с работным домом, где ее бедную горничную едва не уморили работой. Кстати, автор этих строк выяснила, что девицу зовут вовсе не Эстелла, как было заявлено ранее, а Бесс и что никакая она не француженка, а жительница Ливерпуля.

В ответ на обвинение леди Пенвуд демонстративно вышла из зала в сопровождении своей дочери, мисс Розамунд Рейлинг. Вторая дочь леди Пенвуд, Пози, в зеленом платье, которое абсолютно ей не шло, осталась стоять, глядя на присутствующих виноватыми глазами, и стояла до тех пор, пока мать не вернулась и, схватив ее за рукав, не потащила за собой.

Автор этих строк с полной уверенностью может заявить, что леди Пенвуд и ее дочери не получат приглашение от миссис Фезерингтон на следующий званый вечер, который состоится в ее доме".

«Светские новости от леди Уислдаун», 7 мая 1817 года

Софи понимала, что не должна здесь оставаться

Это дурно, некрасиво. Порядочные девицы так не поступают.

И не могла сдвинуться с места.

Найдя большой плоский камень, почти целиком скрытый невысоким, но раскидистым кустом, она уселась на него, не отрывая глаз от Бенедикта.

Он голый, абсолютно голый… О Боже, неужели она и в самом деле его таким видит?

Хорошо еще, что вода доходит ему до пояса, так что нижняя часть туловища скрыта.

А впрочем, к чему лгать самой себе? Не хорошо, а плохо. Лучше бы она доходила ему до колен.

О Господи! И о чем только она думает! Ведь она чистая, невинная девушка… Ну и что с того? Пусть она невинна, но она влюблена в этого мужчину. Что плохого в том, чтобы помечтать: вот сейчас налетит порыв ветра, вода вспенится, отхлынет от нижней части туловища Бенедикта, и ее взору предстанет…

И она еще спрашивает себя, что в этом плохого? Да она просто испорченная, безнравственная девица, у которой нет ни стыда ни совести! Ну и что с того? Пускай она испорченная и безнравственная. Плевать!

Всю свою пока не долгую жизнь она вела себя осмотрительно и благоразумно. Только один-единственный раз она послала осторожность ко всем чертям. Это было в ту ночь, когда она отправилась на бал-маскарад. Что это была за ночь! Дивная, волшебная, полная очарования и радостного ожидания свершения самых несбыточных грез. Так стоит ли постоянно жить с оглядкой? Может быть, еще раз поступить по велению сердца?

И Софи решила никуда не уходить, а сделать то, что ей хочется: остаться здесь и понаблюдать за Бенедиктом. А почему бы и нет? Что она теряет? Ничего. У нее нет ни работы, ни каких-либо перспектив ее получить, за исключением обещания Бенедикта устроить ее горничной в дом своей матери. И Софи осталась сидеть на камне не шелохнувшись, пристально глядя прямо перед собой.

• Предыдущая
• 32/72
• Следующая