На пути к свадьбе - Куин Джулия - Страница 44

• Предыдущая
• 44/67
• Следующая

И все это происходило с ним снова.

Точно так же, как с Гермионой. Нет, даже хуже. Его тело звенело, в руках и ногах появился зуд нетерпения. Ему хотелось взвиться вверх, перелететь через зал и... хотя бы... хотя бы...

Увидеть ее.

Ему хотелось, чтобы она повернулась. Ему хотелось заглянуть ей в лицо. Ему хотелось узнать, кто она такая.

Ему хотелось узнать ее.

Нет.

«Нет, – приказал он себе и попытался направить свои стопы в другом направлении. – Это полное сумасшествие. Пора уходить. Уходить немедленно».

Но он не мог. Даже несмотря на то что рациональная часть сознания требовала, чтобы он немедленно шел прочь, он будто прирос к месту и с нетерпением ждал, когда она обернется.

Молил, чтобы она обернулась.

И тут она действительно обернулась.

Это оказалась...

Люси.

Грегори застыл словно громом пораженный.

Люси?

Нет. Это невозможно. Он же знает Люси.

Она никогда на него так не действовала.

Он виделся с ней десятки раз, даже целовал и ни разу не чувствовал себя так, будто бездна поглотит его, если он немедленно не окажется рядом с ней и не возьмет ее за руку.

Этому должно быть какое-то объяснение. Он испытывал нечто подобное раньше. С Гермионой.

Но сейчас... сейчас все было не совсем так, как в прошлый раз. С Гермионой у него кружилась голова, ошеломляла новизна ощущений. Им владел восторг от предвкушения открытия, завоевания. Но сейчас вместо Гермионы была Люси.

Это была Люси, и...

Воспоминания нахлынули на него. И то, как она наклоняла голову, когда объясняла, почему сандвичи нужно раскладывать по разным блюдам. И то, как гневно горели ее глаза, когда она пыталась втолковать ему, почему он неправильно ухаживает за мисс Уотсон.

И то, как ему было спокойно и уютно, когда он сидел рядом с ней на скамейке в Гайд-парке и кормил хлебом голубей.

И как целовал ее.

Господи, он до сих пор грезит тем поцелуем!

И ему хотелось, чтобы и она грезила им.

Грегори сделал шаг. Всего один – вперед и чуть-чуть в сторону, чтобы увидеть ее профиль. И разглядел знакомые черты – и наклон головы, и движения губ при разговоре. Как могло получиться, что он сразу не узнал ее, даже со спины? Ведь воспоминания всегда были с ним, только они прятались в отдаленных уголках его памяти, но он не хотел – и не позволял себе – вытаскивать их из глубин.

И вдруг она заметила его. Люси увидела его. Сначала он понял это по ее глазам – они расширились и заблестели, – а потом по изгибу губ.

Она улыбалась. Ему.

Чувства переполнили его. Настолько, что он готов был взорваться. Одна улыбка – но это было все, в чем он нуждался. Он двинулся вперед. Он практически не чувствовал под собой ног, не управлял своим телом. Он просто двигался вперед, подсознательно понимая, что должен добраться до нее.

– Люси, – проговорил Грегори, оказавшись рядом с ней. Он моментально забыл, что их окружают незнакомые люди и, что еще хуже, друзья и что ему не следует называть ее по имени. Но никакое другое имя не шло у него с губ.

– Мистер Бриджертон, – откликнулась Люси, но ее глаза произнесли: «Грегори».

И он понял.

Что любит ее.

Это было самое странное и самое прекрасное ощущение. Оно вселяло радость и наполняло уверенностью в том, что ему открылся новый мир. Ясно. Он ясно понял. Он понял все, что ему требовалось знать, и все это читалось в ее глазах.

– Леди Люсинда, – сказал он, склоняясь к ее руке, – могу я пригласить вас на следующий танец?

Это было райским блаженством.

Без ангелов, без святого Петра и сверкающих клавесинов. Райским блаженством был сам танец с возлюбленной. И так как этой самой возлюбленной предстояло через неделю выйти замуж за совершенно другого мужчину, тот, кто вел ее в танце, вынужден был цепляться за райское блаженство обеими руками.

Образно говоря.

Люси улыбалась, исполняя танцевальные па. У Грегори взыграло воображение. Что сказали бы люди, если бы она сейчас бросилась вперед и обхватила бы его обеими руками?

И не отпустила бы.

Большинство решило бы, что она помешалась. А единицы сказали бы, что она влюбилась. Проницательные увидели бы в ее поступке и то и другое.

– О чем вы думаете? – спросил Грегори. Он смотрел на нее... по-другому.

Люси отвернулась на мгновение, потом подняла на него глаза. Она чувствовала себя дерзкой, почти волшебницей.

– Вам так интересно это знать?

Грегори танцевальным шагом обошел даму слева от себя и вернулся на свое место.

– Да, очень, – ответил он, усмехаясь.

Но Люси лишь покачала головой. В настоящий момент ей хотелось думать, что она – кто-то другой. Некто, чья жизнь не так сильно ограничена правилами. Некто более импульсивный.

Ей не хотелось оставаться прежней Люси. Во всяком случае, сегодня. Ее уже тошнит от необходимости что-то планировать, кого-то успокаивать, тщательно обдумывать и предвидеть все возможные последствия, прежде чем что-то сказать.

«Если я поступлю так, то случится это, а если сяк, то произойдет то, и то, и еще многое другое, что приведет к абсолютно иному результату, а это, в свою очередь, выльется...»

Этого достаточно, чтобы у любого на ее месте голова пошла кругом. Этого достаточно, чтобы она чувствовала себя скованной по рукам и ногам, неспособной управлять собственной жизнью.

Но только не сегодня. Сегодня каким-то чудом – а чудо это зовется герцогиней Хастингс или, возможно, вдовствующей виконтессой леди Бриджертон, Люси точно не знала, – она оказалась на роскошном балу, причем одетой в элегантное платье из зеленого шелка.

И танцует с мужчиной, которого – а вот это Люси знала наверняка – она будет любить до конца дней своих.

– Вы выглядите по-другому, – сказал Грегори.

– Я и чувствую себя по-другому.

Люси дотронулась до его руки, когда они сошлись в танце. Его рука сжала ее пальцы. Люси подняла глаза и обнаружила, что он, не отрываясь, смотрит на нее. Его взгляд был теплым и настойчивым, и он смотрел на нее так же...

Господи, он смотрит на нее так же, как на Гермиону!

Люси затрепетала.

Они снова сошлись, но на этот раз Грегори приблизился к ней чуть больше, чем следовало, и сказал:

– Я тоже чувствую себя по-другому.

Люси подняла голову, но Грегори уже повернулся к ней спиной. Как по-другому? Почему? Что он имеет в виду?

Люси обошла господина слева от себя и двинулась к Грегори.

– Вы рады, что приехали на бал? – тихо спросил он.

Она лишь кивнула, так как они были слишком далеко друг от друга, чтобы отвечать вслух.

Когда же они снова сошлись, он прошептал:

– И я тоже.

Они вернулись на свои места и замерли, пока танец вела другая пара. Люси смотрела на Грегори. И в его глаза.

Его взгляд был прикован к ее лицу.

Даже в мерцающем свете сотен свечей и факелов, освещавших бальный зал, она видела, как блестят его глаза. И как он смотрит на нее – гордым и горячим взглядом собственника.

И этот взгляд вызывал у нее трепет.

И заставлял сомневаться в своей способности твердо стоять на ногах.

Тут музыка стихла, и Люси поняла, что некоторые навыки буквально въедаются в человека: она приседала в реверансе, улыбалась и кивала своей соседке так, будто этот танец совсем не изменил ее жизнь.

Грегори взял ее за руку и повел туда, где собрались дуэньи и поверх стаканов с лимонадом наблюдали за своими подопечными. Пока они шли, Грегори наклонился и прошептал Люси в самое ухо:

– Мне нужно поговорить с вами.

Люси подняла на него глаза.

– Наедине, – добавил он.

Девушка почувствовала, как он замедлил шаг, чтобы выиграть немного времени, прежде чем она вернется к тете Харриет.

– В чем дело? – всполошилась она. – Что-то неладно?

Грегори покачал головой.

– Теперь уже все ладно.

• Предыдущая
• 44/67
• Следующая