Центурион инопланетного квартала - Кудрявцев Леонид Викторович - Страница 32

• Предыдущая
• 32/65
• Следующая

– А ну повторите еще раз!

Я повторил.

На этот раз пауза длилась не более полминуты.

– И это сказал Мараск, тот самый, который был помощником старины Эда в течении двадцати лет? – уточнил Медок.

– Да.

– Так, – пробормотал Медок. – И если он это говорит, то стало быть, так оно и есть. Вопрос: что теперь делать?

– Как что? – удивился я. – Конечно, найти эту царицу личинок и вернуть аборигенам.

– Вас не спрашивают! – гаркнул Медок. – Вот еще, не хватало мне советоваться со всякими…

Тут он опять замолчал. И молчал не менее пары минут. Я уж стал подозревать, что он положил свою бормоталку на стол и, забыв о ней, занялся делами, как вдруг Медок заговорил снова.

– Послушай-те, Маршевич, а что вы намерены предпринять?

– Пока не знаю, – сказал я. – Для начала попробую осмыслить полученные сведенья. Думаю, часа через два у меня будет готов план действий.

Тут я, конечно же, приврал. У меня было такое ощущение, что этот самый план действий на основе имеющихся у меня на данный момент сведений не удастся составить и за последующие две недели. Единственная причина, почему я так сказал, состояла в вдруг возникшем у меня ощущении, что у Медока уже готов свой собственный план. При этом, конечно, мой его не интересовал ни в какой мере.

– Таким образом, пока вы не будете предпринимать никаких действий?

Сказано это было тоном, которым опытный заговорщик предлагает кучке юных упившихся вдрызг офицеров, совершить какую-нибудь мелкую и невинную шалость, вроде государственного переворота.

– Наверняка, – сказал я.

– И находитесь вы в своей резиденции?

– Да.

– В таком случае, не могу ли я попросить вас и в самом деле ничего не предпринимать, до тех пор пока я не приеду? Вообще ничего. Понимаете? Ждите меня, и все. Я буду самое большее через десять минут.

– Хорошо, – ошарашено сказал я. – Буду ждать.

– Кстати, а у вас в резиденции нет ли сейчас посторонних?

– Нет. Только я да Мараск.

– Это прекрасно. Если до моего приезда кто-то появится, то что бы он не говорил, выпроводи его немедленно. В тот момент, когда я приеду, в резиденции посторонних быть не должно.

– Хорошо, – сказал я. – Но зачем…

– Все, все объясню, когда приеду, – торопливо проговорил Медок и выключил бормоталку.

Мне ничего не оставалось, как в свою очередь отключить собственную. Сделав это, я ошарашено потер лоб и закурил сигарету.

– Как я понял, эта акула банковского бизнеса намерена нанести нам визит, – сказал Мараск.

Я кивнул.

– И он просил тебя соблюдать тайну, а также немедленно выпроводить любого постороннего, заглянувшего в эту берлогу до его приезда?

Я кивнул еще раз.

– Забавно, – сказал Мараск. – Я много слышал про этого типа. И вот, кажется, сподоблюсь его увидеть.

– Другими словами, за последние двадцать лет, которые ты находишься в этом доме, Медок не соизволил заглянуть в него ни разу?

– А зачем бы ему было это делать? Что может заинтересовать в скромном жилище какого-то центуриона, такую птицу как этот Медок?

Немного поразмыслив над его словами, я уточнил:

– А теперь, стало быть, заинтересовало?

– Хм, – промолвил Мараск. – Может статься я судил о твоих умственных способностях несколько превратно. В том-то и суть, что заинтересовало. Поэтому мой тебе совет.

– Держать ухо востро?

– Вот именно. Держи. И тщательно контролируй каждое слово, которое скажешь, каждый свой шаг. Мыслящие подобные Медоку, несутся куда либо, забыв обо всем, в том числе и о чувстве собственного достоинства, лишь в двух случаях. Либо когда они могут предотвратить потерю большей части своего богатства, либо когда надеются сорвать огромный куш.

Я кивнул в четвертый раз.

Да, наверняка, так оно и есть. А стало быть, сейчас, мне предстоит очень серьезный разговор.

Ну что ж, поговорим. Может быть, даже, мне удастся узнать что-нибудь интересное.

– Слушай-ка, – спросил я у Мараска. – А откуда ты все это знаешь? Я имею в виду не только о Медоке, но и о аборигенах. Каким образом ты узнал о хассе? Насколько я помню, в официальных данных о Бриллиантовой, это слово даже не упоминается.

Краб-кусака выбил зубами мелкую дробь, скорее всего означавшую насмешливое хихиканье, и ответил:

– Я тебе уже говорил. Каждый вечер, в течении двадцати лет мы разговаривали со стариной Эдом о его дневных делах. Делал он это не потому, что любил поболтать, а желая получить от меня дельный совет.

Ну да, конечно. Я и в самом деле забыл, что настоящим коньком Мараска, по его утверждению, были дельные советы.

Потушив окурок сигареты, я облокотился на барьер рядом с крабом-кусакой и, преданно заглядывая Мараску в глаза, спросил:

– Кстати, а не мог бы ты дать мне один мудрый совет?

– Советами мы займемся в свое время, – послышалось из-за моей спины. – А сейчас необходимо действовать.

Резко обернувшись, я увидел Медока. Он стояла возле двери. Судя по его виду, он хоть сейчас был готов свернуть голыми руками горы, избить дюжину подвыпивших кремниидов или положить в словесном споре на обе лопатки фининспектора.

– И каким же образом? – поинтересовался я.

– Самым непосредственным, – почти ласково улыбнулся Медок. – Но сначала нам необходимо кое-что обсудить. Это и есть тот самый премудрый Мараск?

Он ткнул пальцем в помощника центуриона.

– А ты тот самый Юк Медок, великий банкир, председатель совета инопланетного района, побочный сын лисы и шакала? – промолвил краб-кусака.

– Ого, а помощничек у тебя с характером, – отметил Медок.

– И еще каким, – подтвердил Мараск, прежде чем я успел открыть рот.

– А знаешь ли ты, что я могу с тобой сделать? – спросил Медок и сопроводил свои слова улыбкой, способной превратить в лед парочку огнедышащих драконоидов.

– Ничего. Ровным счетом ничего, – заявил Мараск. – А я вот могу записать тебя в число своих врагов.

– Довольно серьезная угроза, – не моргнув глазом заявил Медок. – И в другое время я бы, пожалуй, не оставил ее без последствий. Но только не сейчас. Сегодня у меня есть дела поважнее. Итак, Маршевич, где мы можем поговорить?

Пожав плечами, я провел его в соседнюю комнату.

Быстро оглядев ее убранство, Медок спросил:

– Жилая комната выглядит так же?

– Да.

– Это непорядок. Это надо исправить. Центурион инопланетного района не должен жить в таком убожестве.

– Однако старина Эд жил в нем двадцать лет, – напомнил я.

– Да жил. Но старина Эд был большим оригиналом. Он не мог жить по-другому, в силу своего характера.

– Если точнее, то в силу своих принципов.

– И это тоже, – подтвердил Медок. – Впрочем старины Эда уже нет. И скоро тут появится новый центурион. Вероятнее всего, он пожелает жить в более приемлемых условиях. И совет, конечно, пойдет ему навстречу.

Я кивнул.

Ну да, вот и мотив. Старый Эд в силу своих принципов не устраивал Медока. Чем не повод его убрать? Вот только причем тут еще два центуриона? Нет, что-то не складывается, что-то не так. Хотя мысль довольно любопытная. Стоит запомнить.

– Если он в отличии от старины Эда не будет брыкаться, – сказал я.

– А с чего ты решил, что старина Эд брыкался? – поинтересовался Медок. – Он был очень хорошим центурионом, знавшим свое дело до тонкостей. Просто у него были некоторые причуды, касающиеся его жилища.

– Несомненно, – примирительным тоном сказал я. – Похоже, я понял вас неправильно. Кстати, чему я обязан таким поздним визитом?

– Неужели непонятно? – удивился Медок.

– Нет.

Сев в одно из стоявших в комнате кресел, банкир одарил меня удивленным взглядом и сказал:

– Насколько я понял, вы узнали о том, что в инопланетном районе находится царица личинок?

– Да.

– И если мы не вернем ее аборигенам, они объявят нам хасс. Другими словами, прекратят торговлю личинками на ближайшие десять лет. Представляете, что будет твориться в районе, если об этом узнает кто-то, кроме нас?

• Предыдущая
• 32/65
• Следующая