Знаменитые собаки - Деркачев И. - Страница 1

• 1/25
• Следующая

Многие и многие из людей изведали на себе доброе сердце собаки, особенно в те горькие минуты, когда они, больные и забытые всеми, видели у своей постели лишь четвероногого друга, смотревшего на них взглядом, исполненным самых сердечных соболезнований.

Собака любит человека и в бедности и в богатстве, больного и здорового, красивого и безобразного; защищает его в опасности, развлекает в скуке и одиночестве; почти безропотно голодает вместе со своим хозяином в нищете и никогда не покидает его. Разлука со своим господином для верной собаки бывает крайне тяжела. Она долго горюет и, если можно, то пускается вслед за своим другом, ищет его, не задумываясь ни перед временем и пространством, ни перед нуждою и опасностями разного рода. Потеряв любимого друга, собака не всегда выбирает себе нового господина.

Такова собака и таковою она была во все времена! У древних греков мы находим Аргуса, Меламфита, Филера и других собак, прославившихся своей верностью и преданностью. У римского народа прославились такой же преданностью собаки Сульпициуса и Сабинуса. Даже у древних евреев, не любивших это животное, находились собаки, зализывавшие струпья нищим лазарям, между тем как богачи, одетые в «порфиру и виссон», безучастно проходили мимо несчастных страдальцев… Новейшее время дает также много примеров искренней дружбы собаки к человеку. Случалось, что это доброе создание, причинив невольно обиду своему другу — человеку, не могло потом смотреть ему в глаза, не могло уже ласкаться к нему и умирало от стыда, тоски и горя.

Старые посетители Люксембургского сада в Париже помнят еще аббата, прозванного «тридцать тысяч человек».Прозвание это было ему дано за ту уверенность, с которою он решал права и интересы всех людей в Европе с помощью тридцати тысяч человек, которые по его команде переходили реки, горы, брали города и выигрывали сражения. Он не любил многочисленных армий — с него довольно было тридцати тысяч человек. Воинственный аббат терпеть не мог сидеть взаперти. Он с раннего утра приходил в сад, завтракал и обедал в кофейне, выпивал вечером бутылку пива и съедал вместе со своей собакой шесть пирожков. В дождливые дни он оставался в кофейне, читал, перечитывал и толковал газеты, обращаясь к своей собаке, если никого другого не было.

Он умер, и Султан, верный друг его, шпицсреднего роста, рыжеватый, не захотел выбрать себе нового хозяина, хотя многие из друзей аббата предлагали ему жить у них.

С давнего времени привычным местопребыванием его был сад. Он и остался там; лежал на стульях в хорошую погоду и под стульями в дурную. Доброе животное выказывало особенную любовь к друзьям аббата, ходило вслед за ними, когда они прохаживались медленным шагом; останавливалось вместе с ними, смотрело на фигуры, которые они чертили на песке; получало от пивших кофе кусочки хлеба, а от пивших пиво пирожки, которые проворно подхватывало на лету, а от обедавших у кухмистера кое-какие остатки.

Впрочем, Султан не был безвыходно в Люксембургском саду, а с удовольствием принимал приглашение на обед, что случалось очень часто, когда заметили, что такое внимание было ему приятно. «Султан, хочешь идти ко мне обедать?» Некоторые были еще вежливее и говорили: «Не сделаешь ли ты мне чести отобедать со мною?» Собака принимала приглашение с ласками, если не получила еще приглашения от кого другого. Напротив, если была уже приглашена, то, выразив свою благодарность, она становилась подле того, кто первый пригласил ее. Она шла с ним рядом, попрыгав при выходе из сада, обедала с большим аппетитом и во все время обеда выделывала разные штуки. Это была превеселая гостья! Когда снимали скатерть, то Султан, выждав несколько минут, вежливо просил, чтоб его выпустили, и если не скоро выпускали, начинал визжать и потом сердился.

Собаку часто пытались удержать. Она убегала и никогда больше не приходила к тем, которые, пригласив на обед, намеревались лишить ее свободы. Один господин, может быть и любивший ее, но не умевший понять, что силой нельзя привязать к себе высокой души, вздумал было привязать гостью на веревку. Султан пришел в негодование, укусил его, перегрыз веревку, убежал во всю прыть и после этого всякий раз, встречая этого коварного друга, укорял его в предательстве сердитым лаем.

Известно, что Улисс, царь острова Итака, прозванный «многоумным», участвовал в знаменитом походе на город Трою. Это он навел греков на мысль соорудить ту огромную деревянную лошадь, которая способствовала взятию города.

Разрушив Трою, многочисленные греческие племена со своими полководцами сели на корабли, чтоб возвратиться на родину. Одни из них умерли, не достигнув берегов своего отечества, другие возвратились, но после того, как потерпели в долгом плавании многочисленные несчастья. В числе последних был и Улисс (или Одиссей). Приключения его и послужили содержанием Гомеровой «Одиссеи».

Потеряв все свои корабли и всех своих товарищей, Одиссей достиг наконец острова Итака. Но годы, горе и бедствия так сильно изменили наружность Улисса, что никто не узнавал в нем прежнего своего царя. Даже пастух Евмей, самый верный из его подданных, не признал в нем своего повелителя. На вопросы Улисса пастух поспешно ответил: «Видно, странник, что ты не здешний, коли не знаешь того, что у нас происходит. Узнай же, что старейшины, не видя возвращения своего царя, решили избрать себе нового правителя. Завтра произойдет состязание в стрельбе из лука. Лучший стрелок женится на вдове царя Улисса Пенелопе (которая все еще очень красива) и будет править государством». «Завтра и я явлюсь на состязание», — сказал Улисс. Разговаривая таким образом, они дошли до дворца. Тут на куче навоза валялась старая и слепая собака, воспитанная Улиссом и оставленная им еще совсем молодой при отъезде на войну. Аргус, больной и несчастный, как только почувствовал приближение Улисса, поднял голову и навострил уши; потом поднялся и старался доползти до него. Улисс тотчас же узнал свою собаку и был до слез растроган жалким ее видом; но, не желая, чтоб Евмей видел его слезы, поспешил оправиться. «Я удивляюсь, — сказал Улисс пастуху, — почему собаку оставляют на куче навоза, без призрения: она ведь еще очень красива. Я, разумеется, не могу знать, каковы были ее качества в молодости. Может быть, она была одна из тех собак, которые служат лишь комнатными украшениями и которых короли часто держат для забавы».

• 1/25
• Следующая