Страсти Земные - Крабов Вадим - Страница 37

• Предыдущая
• 37/93
• Следующая

   - Так ты изначально все помнил!? - Зина задохнулась от обиды, отвернулась и зарылась лицом в подушку. В купе мы ехали вдвоем, выкупили четыре места.

   - Ты меня вообще слышишь!? - пришла пора и мне возмутиться, - я тебе русским языком объяснил: в голове случайно всплыл логин, хлоп - родители! Я сам был в шоке, поэтому сразу и не рассказал! Потом стыдно стало, откладывал и откладывал. Теперь некуда откладывать.

   Девушка рывком села. Губы - ниточки, глаза - огонь, лицо - сама злость. Пантера перед прыжком, не иначе. А в душе боль, видимая и без помощи Фионы.

   - Значит, про родителей стыдно, а про жену нет? - прошипела сквозь губы, - тебе нельзя верить.

   - Не хочешь - не верь, - медленно проговорил я, - я оправдываться не собираюсь. Вспомнил всю свою жизнь до драки с грабителями, а после как отрезало. Единственное, после встречи с твоей Лизкой вспомнил жену, Лизу, и я её люблю, извини, - после этих слов запрыгнул на вторую полку и отвернулся, - Я такой, какой есть и все неувязки обсуждать не собираюсь.

   Так оно будет лучше, перебесится. Неожиданно для себя я разозлился.

   Зина в бешенстве вскочила. Прорычала:

   - Нет, давай разберемся! Ты все врешь, все! - замахнулась рукой и... в ней словно что-то сломалось. Все еще тяжело дыша, вяло опустилась на полку, автоматически поправила постель, легла, отвернувшись к стенке, с головой накрылась одеялом.

   - Она не уйдет, не надейся, - сказала Фиона, - обещал - вези. А злишься ты на себя.

   - Да пошла ты! Сама все уши прожужжала: ждет, ждет!

   - Ох, Егор, Егор. Мне бы твои проблемы, они яйца выеденного не стоят, - говорила тоном мудрой бабушки, - девочка влюбилась искренне, благородно, самоотверженно и сама об этом еще не знает. Чисто тургеневская барышня разве о жизни не рассусоливает. Поверь моему опыту, она еще попросит от тебя ребенка и отпустит, лишь бы ты был счастлив. Сказать о чем она думает? У неё все так явно в ауре полыхает.

   - Не надо! И вообще заткнись, не до тебя. Опыт! Тоже мне. Откуда у тебя опыт?

   В ответ Фиона лишь загадочно улыбнулась. И как это ей удается одним голосом, не показываясь?

   Наутро Зина вела себя как обычно. Я тоже успокоился. О вчерашнем разговоре не вспоминали.

   - Сынок, что с тобой сделали!? - воскликнула мама и чуть не упала в обморок.

   Мы стояли на перроне. Я рядом с родителями, Зина чуть в стороне. Нет, мама у меня сильная и в обмороки не падает, а вот изобразить может запросто, хлебом не корми. Вот и сейчас она сымитировала падение, и мне пришлось её поддержать. Я уже говорил ей по телефону, что изменился, что жил в монастыре, но увидеть - большая разница. Сначала она меня не узнала, пришлось позвать, зато теперь вцепилась. Заново выдал версию про Бурятию, про испытание, где поседел. В результате, мама долго плакала у меня на груди. Я успокаивающе похлопывал её по спине и обещал, что теперь все будет хорошо.

   Как они постарели! Папа осунулся, у мамы мешки под глазами, морщины. Веб камера не передавала всех нюансов. Только глаза у обоих светились радостью и горечью одновременно, у мамы вдобавок в них угадывалась мысль: "Не отпущу!".

   Я терялся в чувствах. Радость, счастье, горечь, предчувствие скорого расставания неизвестно насколько и многое другое, всего не опишешь. Отдельно шла досада на вопиющую несправедливость мироустройства и лично на себя, любимого. Сердце ныло.

   Представил родителям Зину. Она скромно ждала нас в сторонке.

   - Познакомьтесь, это моя спутница, Зина, очень близкая подруга. Я отравился в Закутке и она меня выходила. Теперь мы вместе, - не стал рассказывать им о жене. Не к месту и не время. Перед расставанием шепну. Пожалуй, одному отцу. Он видел запись инициации, поверит.

   Мама ей просто кивнула, папа вежливо поздоровался. Им было не до неё.

   Поезд пришел поздно, поэтому с перрона поехали сразу в гостиницу, где, поужинав, разошлись по номерам. Маму отцу пришлось долго уговаривать оставить меня "всего лишь на ночь".

   - Ты извини, Зина, моих, - с ней только отец перекинулся парой слов, а мать вовсе не обращала внимания.

   - Что я не понимаю? Они тебя похоронили. А про Бурятию...

   - Выдумал, - махнул рукой, - не помню.

   - А что, очень похоже на правду. Но я-то видела, как ты дерешься, такому за месяц не научишься, Игорь, - сказала, как бы просто так, даже вроде как отвернувшись.

   Я не ответил. Хитренькая, не все сразу! Игорь, Егор - одно имя. Нет, разные, только люди об этом не знают. Меня так и так называли, Егор мне всегда больше нравился. И про Эгнор расскажу, но позже.

   Ночью долго не мог уснуть. Сердце стонало в предчувствии расставания, возможно на всю жизнь. Душа заранее тосковала по родным мне людям. Хватит переживать, еще целый день впереди, они поздно вечером уезжают. А после, в Эгноре, может чего и придумаю. Появлялась мысль перенастроить наш портал, надеюсь, получится. После встречи с родителями очень надеюсь. Как я по ним скучал! Жить с ними рядом, конечно, не собираюсь, но сама возможность встретиться в любой момент будет греть душу. Да и с Лизой надо познакомить, и с внуком. С этими приятными мыслями я и заснул.

   С утра всей толпой бегали по магазинам: мы с Зиной закупали теплую одежду и разный НЗ, в турфирме посоветовали. Мама все возмущалась, что это за командировка такая на крайний север, отец большей частью молчал. Они не звали меня к себе, понимали, чем это может для меня кончиться. Проконсультировались с адвокатом и он их просветил: сдаваться, конечно, нужно, но не так срочно. Адвокату надо время по-тихому собрать материалы на тех скинхедов, о том событии и обо мне. Тогда он быстро вытащит меня из СИЗО, куда непременно посадят, как "бегунка".

   Сначала мать к Зине отнеслась настороженно, но позже, уже к концу походов в магазины сдалась под напором спокойного Зининого обаяния и особенно после её подарков. Чего-то там из шмоток. Теперь они болтали, как старые подруги. Кстати, с Ольгой она тоже быстро сошлась, в первый же день. Мать у меня в принципе компанейская, так что за их с Лизой отношения я был спокоен. Эх, состоялась бы встреча!

   Воспользовавшись разговором двух женщин, отвел отца в сторону.

   - Пап, ты помнишь запись в моем компе?

   - Конечно! Сотню раз смотрел, не меньше, даже жесткий диск с него забрал домой. Жду пояснений.

   - Покадрово смотрел? - посмотрел на меня с видом "не учи отца...", - это была инициация в маги. Да, пап, не смотри на меня, как на идиота, у тебя мелькала похожая мысль, согласись.

   - Исключительно в плане бреда. Я материалист до мозга костей и во всю эту чертовщину не верю.

   - В чертовщину и я не верю, я верю в науку - магию. Кстати, бумажных записей не находил? Я так и думал. Внимательно осмотри мою руку и держи её в своих руках, чтобы не думал, что это фокус. Не отпускай.

   Отец скептически осмотрел мою ладонь, закатал рукав. Подумал, ухмыльнулся и отвернулся от меня, зажав мою руку у себя подмышкой. Над моим указательным пальцем зажегся желтый огонек. Оторвался от пальца и плавно полетал перед родительским лицом, меняя яркость. Потом тихо "испарился". Сказать, что отец был поражен, значит сильно приуменьшить. Для него мир перевернулся. Он еще долго стоял, держа мою руку, пока к нам не подошли наши женщины.

   - Ты чего в руку сына вцепился, старый? Оторвешь еще, отпусти, - только после этих слов папа очнулся и повернулся, наконец, ко мне.

   - Пойдем, Игорь, выпьем. Вдвоем, без баб. Надо кое-что обсудить, - сказал он задумчиво.

   - Вот еще! - возмутилась мать, - нам вечером уезжать, а я с сыном и не пообщалась толком!

   - Нет, мам, серьезно, мы на часик. Не напьемся, честное слово! В этой кафешке посидим, - кивнул, сося леденец, на ближайшее. Они в центре города были на каждом шагу, просто под разными именами. "Мое" называлось просто "Бистро", - а вы нас в соседнем подождите, хорошо?

• Предыдущая
• 37/93
• Следующая