Операция «Хаос» - Андерсон Пол Уильям - Страница 21

• Предыдущая
• 21/64
• Следующая

— Ах, да, — Джинни рассмеялась. — Нам придется вернуть ей прежний облик. Но не прямо сейчас. Стив больше нуждается в этих брюках.

Я нырнул в штаны, словно змея в нору.

Джинни обернулась с ангельской сладкой улыбкой к Мальзусу:

— Бедный доктор Аберкромби, — вздохнула она. — Вот что случается, когда имеешь дело со сверхъестественными силами.

Полагаю, сэр, что у вас нет правил, запрещающих представителям профессорско-преподавательского состава проводить исследования?

— О, нет, — сказал президент дрожащим голосом. — Разумеется, нет. Наоборот, мы надеемся, что наши сотрудники в своих публикациях…

— Ну, конечно, полагаю, что наиболее интересные исследовательские проекты предусматривают изучение трансформации. Допускаю, что это чуть-чуть опасно.

Волшебство трансформации может привести к нежелательным результатам. Как это случилось с доктором Аберкромби.

Джинни оперлась на свою волшебную палочку, задумчиво скользнула по дерну:

— Может случиться, да, есть маленькая вероятность, что в обезьяну превратитесь вы, дорогой доктор Мальзус. Или, например, в червя. В длинной скользкого червя. Но мы не позволим, чтобы эти обстоятельства препятствовали развитию науки. Не так ли?

— Что?! Но…

— Естественно, — мурлыкала ведьма, — если бы мне предоставили возможность общаться с моим женихом, так как мне хотеться, у меня не было бы времени на подобного рода исследования.

Чтобы признать поражение, Мальзусу пришлось потратить лишних пятьдесят слов. Покосившееся величие — он не сдавался до тех пор, пока над студенческим городком не погас последний отблеск фонаря.

Джинни неторопливо скользнула по мне взглядом:

— Правило не может быть официально отменено вплоть до завтрашнего утра, — шепнула она. — А тогда… ты сможешь пропустить несколько лекций?

— Ка… ак, — сказал доктор Алан Аберкромби.

Затем появился, полный негодования, Свертальф и загнал его на дерево…

Сейчас — короткая интерлюдия. Первый учебный год закончился для нас. Джинни гордилась моими сплошными пятерками по шаманистике и математическому анализу. Она помогала мне в критические моменты по колдовским языкам (Грисволд оказал мне такую же услугу по электронике).

Поскольку мы решили сыграть нашу свадьбу в июне, Джинни пришлось кое-что изменить в своих учебных планах.

Думайте о бывшей, высокооплачиваемой Нью-Йоркской ведьме, все, что угодно, но не считайте ее наивной. Конечно, у Джинни был характер. Приобрела она и своего рода опыт.

Однако, специализировалась она в тех областях Искусства, где помимо управляемой верности и чистоты характера, требуется также и невинность. Такого рода специалистки оплачиваются соответственно. Теперь моей девочке, которая соединила лед и пламень, придется сделаться всего лишь еще одной новобрачной. Ну и что из этого? В следующем году она приобретет необходимые знания и компенсирует свое замужество.

Мы не смогли полностью скрыть от средств массовой информации нашу роль в тушении саламандры. Но, оглушительно трубящий, что университет спас этот прекрасный городок от гибели, Мальзус — страстно желал нашей дружбы. И с его помощью мы ухитрились сбить газетчиков с толку. Так что, скоро общественность перестала нами интересоваться.

Грисволд чуть не тронулся, получив ассигнования больше, чем он, по его мнению заслуживал. Заодно его возмущало, что мы получили меньше, чем заслуживали. Это продолжалось до тех пор, пока мы не указали, что данные ему деньги необходимы на модернизацию отделов, а данные нам всего лишь, чтобы гарантировать наше уединение, кроме того, нам хотелось быть уверенными, что правило, касающееся свиданий, так и останется аннулированным. И что в прочих аспектах наша жизнь в Трисмагическом — окажется выносимой. Так что пришлось заключить с Мальзусом молчаливое соглашение о сотрудничестве. Не дать прилипнуть к нему клейму труса, а, напротив, способствовать восстановлению его чувства собственного достоинства.

Вот так, вкратце, и протекли эти зима и весна. Все было чудесно и изумительно. Я мог бы пропустить весь этот период, но не могу удержаться от того, чтобы не остановиться на… на, по крайней мере, таком моменте.

— Нет, сказал я партнеру и другу моей невесты. — Медовый месяц мы проведем без тебя.

Он прижал уши и возмущенно сказал:

— Фрр-мяу!

— Ты прекрасно проведешь весь этот месяц в этой квартире. Управляющий обещал кормить тебя каждый вечер. В то же время, когда он ставит молоко для домового. И не забывай, что, если приходит домовой, ты не должен за ним охотиться.

Ты дела это уже три раза подряд, когда мы с Джинни уходили обедать. После последнего случая, добрый народец превратил наше мартини в сладкую воду.

Свертальф сверкнул желтыми глазами и забил по бокам хвостом. Я вообразил, что такое для кота те, кто черт возьми, величиной с мышь, кто спасается бегством, словно мышь… Что ж, они должны рассчитывать, что с ними будут обходиться, словно с мышами.

— Он будет приходить сюда, чтобы стирать пыль и менять твой песок, — напомнил я самым непреклонным голосом. — Ты можешь покидать квартиру. Если тебе захочется свежего воздуха. В любую минуту бери метлу и лети в дымовую трубу.

Но домовой неприкосновенен, запомни это, хвастун. И если, я, вернувшись, узнаю, что ты гонялся за ним, то превращу в волка, и ты будешь отсиживаться на дереве, понял?

Свертальф дернул хвостом в мою сторону, а затем поставил его вертикально.

В комнату вошла Вирджиния Грейлок, которая несколько часов назад (не могу повторить) стала миссис Матучек. я увидел ее: высокую, изящную, тонкую, в белом платье, увидел прекрасное ее лицо и облако рыжих волос, падающих на плечи.

Я был так ошеломлен, что голос ее воспринял, как симфонический аккомпанемент.

Ей пришлось повторить:

— Дорогой, ты абсолютно уверен, что мы не можем взять его с собой? Это такое испытание для его нервов!

Я очухался достаточно, чтобы ответить:

— Его нервы сделаны из оружейной стали. Это прекрасно, что он хочет спать с нами в одной постели… Когда мы вернемся, допуская, что это разумно… но, неразумно, если весь мой медовый месяц на моем животе будет находиться пятнадцать фунтов черного колдовского кота. Кроме того, что еще хуже, он предпочитает твой живот…

Джинни залилась румянцем:

— Будет непривычно и странно, если, я, после стольких лет, останусь без него. Он мой близкий друг. Если он обещает вести себя хорошо…

Свертальф, успевший забраться на стул, терся об ее бедро и мурлыкал. Мне в голову пришла неплохая мысль. И все же я опустил поднятую было ногу.

— Он не способен вести себя хорошо. И он не нужен тебе.

Мы же собираемся забыть обо всем на свете, забыть о делах, так ведь? Я не буду штудировать никаких текстов, не стану навещать моих товарищей оборотней. Мы даже не посетим семейство койотов-оборотней из Акапулько, тех, которые приглашали нас. Ты не собираешься ни заниматься колдовством, ни посещать шабаши. Мы с тобой будем вдвоем, и я не хочу, чтобы твоя мохнатая штучка… — я моментально осекся.

Но Джинни ничего не заметила. Она лишь вздохнула, и, кивнула, начала гладить спину коту.

— Хорошо, дорогой, — сказала она, и будто в ней щелчком возродилось былое. — Решил напялить семейные кальсоны?

Наслаждайся, покуда сможешь.

— Намерен это делать всегда, — похвастался я.

Она вздернула голову:

— Всегда? — потом поспешно добавила. — Нам пора отправляться. Все упаковано.

— Давай, супруга, — согласилась я.

Она показала мне язык.

Я погладил Свертальфа:

— До свидания, дурачок. Надеюсь, ты не в обиде?

Он легонько куснул мою руку и заявил, что не согласен.

Джинни крепко обняла его, затем схватила меня за руку и торопливо повлекла к двери.

Дом, в который нам предстояло потом вернуться, находился вблизи университета Трисмегиста. Наша квартира была на третьем этаже. Наша, состоявшаяся утром, свадьба, была тихой и скромной. Несколько друзей в церкви, потом завтрак у кого-то из них дома. А затем мы сказали им: «До свидания». Нью-йорские родственники Джинни и мои — в Голливуде, были богаты. Они скинулись и подарили нам персидский ковер. Подарок нас несколько потряс, но покажите нам новобрачных, которым бы не хотелось чуть роскоши.

• Предыдущая
• 21/64
• Следующая