Вейн - Живетьева Инна - Страница 7

Дан вытер мокрое от пота лицо.

…Рвало болью ногу, попавшую в капкан. Матерился Грин, пересчитывая оставшиеся автоматные рожки…

Патроны тогда не понадобились – успели уйти на берег до прилива. Дан вдохнул воздух, пахнущий гниющими водорослями, и увидел, как сквозь оплывшую кладку проступили стены Старой крепости.

Вейн сидел за столом напротив подполковника Вцеслава Натадинеля. Постукивало, будто ветками о стекло – то чаще, то реже. Иногда противно взвизгивало, бухало, и с потолка на карту сыпался мусор. Качался огонек в лампе, оставляя черный след на колбе.

Дан сказал:

– Я думал, при вашем вооружении бой – оглохнуть можно.

– А ты высунься, – посоветовал Вцеслав. Смахнул песчинки с типографского леса. – Они тоже не идиоты, по каменным укреплениям без толку палить.

– Это я вовремя зашел, – пробормотал Дан. Шэт, ну и выбрал он тихое местечко!

…Все-таки странно одновременно идти и сидеть. Главное, не сбиться с направления…

– Ты даже не представляешь насколько! У меня приказ: держать переправу до подхода основных сил. Только подкрепления не видно. Если не придет, я просто людей положу, и все. Это пока до нас у зейденцев руки не дошли. Технику гонят через соседей, там хороший мост. Потом, как смогут, перебросят сюда авиацию и раздолбают нас к чертовой матери.

– Так сматывайтесь, чего ждете?

– Без приказа не могу. И обстановку не знаю. Может, мы тут нужнее.

– Ау, какой приказ? – удивился Дан. – У тебя же связи нет!

– Это ничего не отменяет.

Опять взвизгнуло, дрогнул под руками стол. Дан с опаской глянул вверх.

– А это что? Не авиация?

– Миномет, – отмахнулся подполковник. Ткнул в карту: – Ты лучше сюда посмотри. Это – замаскированный командный пункт, под учения готовили. Твой узел вроде рядом?

Дан, разобравшись в изгибах реки, кивнул.

– По-вашему километров двадцать по прямой.

– Там мощная рация. Пароли, конечно, сменили, но можно передать со старым и от моего имени. Я уже пробовал посылать связных. Из-под земли только сунулись, напоролись на охранение. Пришлось отступать. Хорошо, перекрытия старые, за собой наглухо обрушили. Отправил другим ходом. Так сегодня утром их у нас под стеной расстреляли.

…больно колени, саднит ладонь. Кажется, упал. «Всего лишь эхо!» – яростно напомнил себе вейн. Встать. Нужно встать. Он уцепился за повод…

Подполковник смотрел на Дана в упор. Глаза у него остались ярко-голубыми, как в бытность лейтенантом.

– Сделаешь?

Вейн тщательно разгладил карту. Два десятка километров – не так уж много, конечно. Если идти по мирному лесу, а не наперерез чужим войскам.

– Дан?

Впрочем, тут своих нет. Долго разбираться с пришлым никто не станет. Пристрелят, и все дела.

– Сам не понимаешь? – чужим, неприятным голосом спросил Дан. Так затевают свару склочные тетки на базаре. – Как я пойду?

– Я дам тебе оружие.

Угу, пистолетик. С вероятностью, что сработает после Середины, – ноль целых, хрен десятых.

В дверь стукнули. Вцеслав кивнул на каменный закуток, и вейн торопливо шагнул в тень.

…за спиной – шершавая кладка, совсем не похожая на оплывшие стены Цитадели. Захлестнула паника. Шэт побери! Где он?!.

Вошел мальчишка лет пятнадцати. В грязных камуфляжных штанах и большой, не по росту, куртке. Подполковник не шевельнулся, но Дану показалось – обмякли под кителем плечи.

– Дворик, который у западной башни, тоже обстреливают, – сипло доложил мальчишка. – Из миномета достали. Лейтенант Миддель говорит, пока своих запасов хватит. Только у него пулеметный расчет положили, просит хотя бы одного человека.

Связной взъерошил короткие волосы, из-под пальцев посыпалась каменная крошка. Дан разглядел запекшуюся ссадину на подбородке и темные круги под голубыми, как у подполковника, глазами. Мальчишка судорожно сжал губы, борясь с зевком.

– Хорошо. Пусть Дорош из своих отправит. Передашь, и отдыхай. Поспи хоть часок.

Мальчишка спорить не стал, кивнул устало.

Вцеслав пару мгновений смотрел на закрывшуюся дверь, потом повернулся к вейну.

– Сын? – спросил Дан, снова усаживаясь за стол.

– Да.

– Надо же, здоровый какой. Был сопляк сопляком.

Снова взвизгнуло и бухнуло, но подполковник не торопился освобождать карту от песка.

– Если бы я мог… Даже узел не чую.

«Сам выбрал», – хотел сказать Дан, но промолчал.

Вцеслав потер переносицу, щуря воспаленные глаза.

– А у тебя точно не получится? – спросил он. – Хотя бы пацана.

– Ты же знаешь, какой из меня поводырь. А через этот узел даже курицу не протащишь. Сам щемился, как кот под забором.

Вцеслав тем же движением, что и сын, взъерошил волосы.

– Я, конечно, пошлю еще связных, но шансов у них мало. Роту сюда перед учениями перебросили, местность не знают. Думал, сам пойду, на лейтенанта крепость оставлю. А потом глянул: совсем зеленый, не справится. Так что ты для нас – чудо. Если не будет приказа, все ляжем.

Шэт! Нашли дар пресветлой!

Вейн встал, оттолкнувшись от стола кулаками.

– Прости, Вцеслав, но это не моя война, чтоб я на ней погибал. Работает рация, нет – хрен его знает. А мне голову подставлять. Чудо ему! Да от ваших минометов ни одно чудо… Я не сумасшедший! Я жить хочу. И вы не ждите, сматывайтесь. Ну что за дурь? Какой, на хрен, приказ?!

Взвизгнуло совсем рядом, дрогнула стена – и та, Старой крепости, и еле заметная Цитадели. Дан понял, что сидит, навалившись плечом. Поднял руку, тяжело, медленно. Было страшно: если под пальцами окажется шершавый камень, значит – все. Он там, в Старой крепости, и не успел уйти до бомбежки…

– Вцеслав!

Подполковник смотрел на карту.

– Ты сам говорил – военная судьба. А я погоны не надевал, тем более – ваши!

Нарисованный лес занесло песком. Колыхался язычок пламени, ставя на стекло траурные отметины.

Вцеслав поднял голову.

– Ты бы поторопился, – сказал спокойно. – А то и вправду прилетят.

Вейн долго застегивал куртку, путаясь в шнурках и петлях.

– Презираешь? Твое право. Только никто из наших не согласился бы. Никто!

Крикнул – и осекся. Грин.

– Ладно, признаю, есть один ненормальный. Здешние ориентиры Алекс знает? Ну вот и отлично. Поищу его. Встречу – передам. Записки, где могу, оставлю. Больше ничего не обещаю. Это не моя война.

Слова, сказанные когда-то, царапали губы острыми краями, и кровь бежала по подбородку. Дан облизнулся, но вместо солоноватого привкуса ощутил пресную воду. Открыл глаза. Над ним стоял перепуганный Юрка. В руке – фляга, перевернутая горлышком вниз.

– Я же предупреждал, тронешь воду – пальцы переломаю, – прохрипел Дан. – Наклонись.

Пацан растерянно послушался.

Ударил вейн расчетливо – для науки, чтобы нос не сломать, а только расквасить. Мальчишка плюхнулся на задницу. Фляжка загремела, гулко ударяясь боками.

– Меня не волнует, что ты теперь будешь пить. Ясно?

Юрка промокнул рукавом нос и кивнул. Глаза спрятать не успел, и Дан усмехнулся его ненависти. Дурачок. Рано еще.

– Пошли.

Ближе к башне северный переход сохранил крышу. Пол выровнялся. Лучи, падая из бойниц, резали полумрак кусками. Кто-то надоедливо вызывал по рации Жука. Сорванный голос матом поднимал в атаку. Вейн шагнул через порог – и стало тихо.

Чудовищный жар, расплавивший все окрест и подтопивший каменные стены, почему-то не тронул небольшой зал. Сохранились на полу шершавые плиты с блестящими капельками слюды. Стены поднимались плавными арками, смыкаясь вокруг окошка в центре купола. Виделся кусочек неба, казавшегося недостижимо далеким отсюда. Столбом падал свет. Тут не было алтаря, не было креста, даже самого простого, высеченного на камне. Мощь укреплений наводила на мысли скорее о войне, нежели о молитве. Но войдя в башню впервые, Дан выдохнул: «Иша пресветлая!» И никогда более не думал об этом месте иначе, как о часовне. Он и сейчас нашел среди амулетов крестик: «Милосердная и всепрощающая, даруй благо детям твоим, грешным и неразумным».