Держи Меня Крепче. Часть 2 (СИ) - "Душка Sucre" - Страница 64

• Предыдущая
• 64/76
• Следующая

– Так ты… принимаешь мои условия?

– Вали! – зло выкрикнул он.

– Я уйду.

– Прекрасно! Сваливай! Иди к своему Оливеру, уверен, с ним тебе лучше. Ведь он покупает тебе одежду, обращается с тобою, как с куколкой фарфоровой и чуть ли не лужей растекается. И, конечно же, – он вскочил с насиженного места и сорвался на крик, – никогда не отталкивает!

– По-моему, ты сейчас что-то не то говоришь.

– Я думаю иначе. Неделя? К черту! Предлагаю расстаться. Навсегда.

– Отлично.

И правда. Хорошо, что он это сам предложил. Я еще была щедра, выдвигая в качестве бонуса семь дней.

– Расстаемся!

– Согласна. Но знаешь, что самое интересное?

Он немного напрягся, уперев руки в бока:

– В этом есть что-то интересное? Что же?

– Тебе и недели не нужно будет, чтобы вновь решить, что мы должны быть вместе, – он вздернул бровь, изогнув ее в изящной манере. – Так вот, когда это случится, пожалуйста, я очень тебя прошу, не пытайся со мной связаться. Я ведь не больно чего прошу. Это не Эверест покорить и не Тихий океан переплыть. Пожалуйста…

Он прервал мои душевные излияния ржачем. По-другому не скажешь. Шерри стал гоготать как гиена. Хотелось верить, что его смех напускной и настоящее в нем только слезы: я заметила, что глаза моего (моего ли?) ковбоя подозрительно поблескивают.

Ему потребовалось время, чтобы успокоиться, но я дождалась.

Лицо словно надело маску строгости, ни тени улыбки, голос грубый:

– Детка, вали уже! – указал он на дверь, вальяжно развернулся и ушел в спальню.

Сидя на ступеньках в своем подъезде, я не решалась войти домой. Чувствовала себя преубогой и вопрошала: «С чего мне все это привалило? За какие такие заслуги?» А также все не могла поверить, что Шер поступил со мной так некрасиво. Хотя чего я ожидала? Я же не предполагала, что он побежит за мною следом и вновь попросит прощения, скажет, что он дурак и что больше никогда не оттолкнет, что будет всегда рядом, не предаст, будет любить вечно?.. Нет?

Сердце в груди сжалось, опровергая отрицательный ответ.

Ждала. Еще как.

Глупая наивная дурочка.

Но я сама позволила произойти тому, что произошло. Просто ускорила события, которые так или иначе бы скоро наступили. И я не должна горевать об этом придурке. Не должна. Буду сильной и бескомпромиссной девушкой со стальными нервами.

С горем пополам, я заставила себя прекратить крошиться, как допотопный кирпич, выпавший из стены. Правда, в этом мне помог доносящийся от соседской двери звук поворота ключа. Кажется, Пирожкович собрался на прогулку. Попадаться ему на глаза, тем более в таком ужасном состоянии желания не было никакого, так что я поспешила зайти в квартиру, где у нас творился настоящий бедлам.

Сначала я нагрянула в ванную и привела себя в относительный порядок. Шарф и очки я сняла – пусть родственники любуются мной настоящей, все же некоторые из них принимали активное участие в создании моего нового образа а-ля Лягуш-Квакуш. Это могло бы быть даже смешно, не будь так горько и печально.

Ополоснув лицо, я протерла его еще раз спиртом. Зелень незначительно убавилась.

После незамысловатых косметологических процедур я пошла на звук на кухню. Судя по громким переговорам и обрывкам речей, вещи обсуждались нехилые.

Во главе стола сидели два немного ошарашенных персонажа: моя лучшая подружка Леся и мой любимый братик Егорка. Все остальные сидячие места были заняты членами моей и ее семьи. Комната не была резиновой, поэтому некоторым индивидам пришлось включать фантазию, чтобы уместиться здесь. Например, Сенька в обнимку со своей камерой залез на холодильник, двое мелких ребятенка уместились под столом, явно обмозговывая новые пакости, а папа взгромоздился на подоконник.

Меня заметили сразу.

– Oh my Goddess! – возопил Егор, увидев меня. – What the fuck?

– Цензура, братик, – напомнила я ему.

А он уже подскочил ко мне, чтобы своими руками пощупать мое лицо:

– Что с твоим личиком, Ленчик? – его глаза выражали ужас.

– Это мне синяки так лечили… – туманно ответила я, уже, в принципе, не злясь на папулю.

А сам Род в это время сидел с крайне-виноватым выражением лица:

– Доча, тебе же стало лучше? – подорвался он ко мне, отодвинув Егора. – Ты все еще сердишься?

Я кивнула, потом помотала головой, потом соизволила озвучить свои телодвижения, ибо папа в них, кажется запутался:

– Все хорошо. и я больше не злюсь. То есть злюсь. Но уже немного.

– Это тебя пап так? – удивился брательник.

– Ага, дядя Род мочит, – хихикнула Соня. – Малявки прозвали нашего Ленина Шреком.

Мелкие не заставили себя долго ждать:

– О, Шлек велнулся! Занимаем оболонительные позиции!

Они запульнули мне под ноги лимон, типа это граната, и оба заныкались под кухонный диван и заткнулись.

Стас и Саннетт загоготали как безумные, Егор, посмотрев на меня извиняющимся взглядом, нервно хихикнул, прикрывая рот рукой, тетя Нина с мужем густо покраснели, а Род с Максом в воспитательных целях раздали своим деткам по подзатыльнику.

– Ой, что-то ваша лимонка просроченная, по ходу, – подняв с пола кислый фрукт, поведал деткам Егор.

И это было смешно. Это все, начиная с папиной ошибки с зеленкой, на самом деле было смешно. Или у меня просто истерика? Не важно. Но я начала смеяться и не могла остановиться. В голове на манер советских растяжек в преддверии праздников возникли, сменяя друг друга, плакаты «Позитивное мышление!«, «Смех продлевает жизнь!«, «Капля никотина убивает лошадь, а капля настойки мухомора сносит крышу нафиг!«

Не в силах остановиться, я слиняла с кухни в свою комнату, где мой истеричный смех сошел на «нет» сразу же, как только дверь закрылась.

Оставшись наедине с собою, я не стала продолжать великую скорбь по утраченной любви. Да имело ли это смысл, если у Шера семь пятниц на неделе? Я просто завалилась спать и продрыхла бы долго, если бы меня не разбудил телефонный звонок.

Спросонья я не сразу разглядела на экране имя звонившего, зато увидела, что время приближалось к полуночи. Никто не швырял в меня подушкой и не требовал скорее ответить на вызов «идиотского дауна, который имеет наглость звонить во время сна моей обожаемой сестренки», а значит, Сони в комнате не было, либо она гуляла, либо консилиум на кухне продолжался.

Сделав выводы, я вновь обратила внимания на трезвонящий аппарат и теперь уже разглядела новую информацию. Звонил Оливер.

Игнорировать его причин не было, даже несмотря на то, что Артем сегодня наговорил про него всякие гадости. У него вообще привычка такая – говорить о людях плохо. Один он хороший и безупречный, а остальные – шпана да и только. Самомнение выше крыши, а, между прочим, мог бы многому у своего успешного братца поучиться. Он настоящий джентльмен и просто замечательный человек.

– Алло.

– Привет, Ленка! – радостно проорал Олли. – Как жизнь? Что за унылый голос? Или ты спала и я тебя разбудил, козел?

– Ага. То есть ты не козел, – я села на кровати, поняв, что что-то не то ляпнула. – Но ты меня разбудил, правда.

– Ауч, прости-прости, Ленок. Каюсь. Как дела?

– Ну…

– Что «ну»?

– Потихоньку.

– Ммм… Ясненько.

– Я вообще-то по делу звоню.

– Какому?

– Завтра пати будет, куда нас Найс звал. Помнишь?

– Ох, точно, – я почесала голову, припоминая. – Вот только, знаешь, у меня как-то нет настроения шататься по клубам и по концертам.

– Как раз и поднимется. Музыка оживляет!

– Ты прав, конечно, но… нет. Прости. Я не хочу.

– ДСС, ты меня реально расстраиваешь, – накуксился он, решив взять меня штурмом.

Но тут я кое-что вспомнила:

– Тебе следует пойти с Соней. Она же твоя девушка.

– Отличная идея! – обрадовался друг. – А ты могла бы пригласить своего парня.

– Кхм. Не думаю, что он у меня есть.

Его веселый тон сменился озабоченным:

– Вы расстались с Шероидом?

• Предыдущая
• 64/76
• Следующая