Уркварт Ройхо - Сахаров Василий Иванович - Страница 20

• Предыдущая
• 20/71
• Следующая

Но всё проходит, и второй месяц прошёл. Снова нам дали один выходной, а затем тридцать человек, всех, кто остался, под присмотром всё тех же офицеров, которых мы видели ранее, разбили на десятки и к каждому подразделению прикрепили постоянного сержанта. Мы с Альерой попали во второй десяток, и нашим командиром стал сержант Сантин, в прошлом пограничник-рейдер, двадцать лет на юге империи ловивший контрабандистов и диверсантов из королевства Асилк и успевший поучаствовать в знаменитом побоище на Диньском поле, где отличился полк Квентина Ройхо. И с этого момента началась более или менее нормальная учёба, так как с нами наконец стали заниматься учителя и инструкторы.

Однако определённого распорядка дня всё равно не было, всё происходило на первый взгляд спонтанно и неорганизованно. С утра – физподготовка, затем верховая езда, всего два часа, после – фехтование, а далее снова физические упражнения и история имперских войн. Какая-то мешанина. И хотя беготни по кругу и нагрузок стало меньше, а работы для мозга больше, меня такое положение дел всё же не устраивало, поскольку знаний и умений у меня опять не прибавлялось, а учителя и сержанты просто присматривались к кадетам и выясняли их интеллектуальный уровень. В общем, странный месяц, который истёк вчера. А сегодня начинается четвёртый, у нас будет очередной выходной день, а далее снова начнётся учёба, и, какие изменения грядут, никто, даже Виран Альера, точно не знает, потому что хоть он и имел про «Крестич» некоторую информацию, но не мог знать всё досконально.

Я вновь вернулся в реальность, а воспоминания, от которых у меня начинали скрежетать зубы, загнал в дальний угол своей памяти. Наши сержанты стоят перед строем и, хотя видят, что все кадеты на месте и за минувшую ночь никто из «Крестича» не испарился, выкрикивают фамилии своих подчинённых. Первый и третий десяток меня не интересуют, я вслушиваюсь в слова сержанта Сантина, высокого блондина, который чем-то напоминает жердь и в целом производит впечатление неуклюжего человека. Но мы знаем, что он может быть очень быстрым, резким и гибким и является великолепным гимнастом с навыками разведчика, который подмечает любую мелочь, а потому недооценивать его нельзя, и каждый кадет стоит не шевелясь.

– Виран Альера! – выкрикивает сержант.

– Я! – откликается мой единственный в этом мире ДРУГ.

– Нунц Эхарт!

– Я! – слышится бас некогда полного и весёлого, а теперь худого и вечно хмурого третьего баронского сына.

– Тарди Пест!

– Я! – подает голос сын простого ремесленника-оствера из Йонара.

– Торман Сарана!

– Я! – отвечает уже получивший сегодня тумака рано ставший сиротой и отправленный в лицей матерью шестнадцатилетний граф.

– Вилл Фертанг!

– Я! – Это наследник князя Фертанга, самый знатный из всех присутствующих дворянин и, стоит это признать, самый подготовленный к физическим нагрузкам человек на нашем курсе.

Первая шеренга отозвалась, приходит черёд второй, и сержант продолжает:

– Кричард Кальк!

– Я! – слышится голос того самого аристократа, с которым я дрался в гостинице господина Ирсы.

Сначала он был вместе со своим товарищем, но тот уже через три дня, проклиная сержантов, покинул учебное заведение. А Кричард, оказавшийся неплохим парнем, выдержал все испытания, а поскольку трений между нами больше не возникало, то мы даже пару раз посмеивались, вспоминая наше знакомство.

– Ченст Лигна!

– Я! – Глухой рокот молодого горца из племени, которое называет себя «истинные остверы», присланного на учёбу вождём.

– Гуннар Арциз!

– Я! – порывисто выкрикивает бастард самого великого герцога Ферро Канима, которому только обида на отца и на всю свою неказистую жизнь дала силы выдержать непомерные нагрузки и оскорбления.

– Лиска Заман!

– Я! – увесисто роняет смуглолицый раскосый, похожий на башкира, дворянин с архипелага Гири-Нар.

– Уркварт Ройхо!

– Я! – последним раздаётся мой голос.

Перекличка окончена, и сержант с высоты своего роста и главенствующего положения оглядывает нас и говорит:

– Поздравляю вас с окончанием третьего месяца обучения, господа кадеты!

Каждый из нас наверняка отметил для себя появившуюся в обращении сержанта приставку «господа». Значит, мы поднялись на первую ступеньку по пути к заветному офицерскому патенту. Этому нельзя не порадоваться, и мы бодро выкрикиваем:

– Служим империи!

От соседних десятков нашего курса доносится то же самое, и в это время от центра плаца к нам приближаются три офицера в капитанском звании, которых мы уже видели ранее. По пути они разошлись, каждый направился к одному из десятков, и один из них приблизился к нам. Как и в прошлые разы, капитан окинул нас взглядом, в котором сквозило презрение, думаю, более показное, чем настоящее, и бросил:

– Ну что же, вполне приемлемые заготовки, из которых может что-то получиться. – Он повернулся к Сантину: – Что вы думаете по этому поводу, сержант?

– Вы совершенно правы, господин капитан! – отчеканил сержант. – Но с ними ещё придётся много работать, и, если хотя бы половина из них дотянет до выпуска, это будет приемлемым результатом.

– Да. – Офицер кивнул и обратился к нам: – Господа кадеты, меня зовут капитан Свен Нитра. Отныне я ваш наставник и офицер-инструктор. Вы выдержали серьёзные физические нагрузки и не сломались под давлением психологического пресса, поэтому достойны того, чтобы вами занялся настоящий имперский офицер. Сегодня у вас должен быть выходной, и он будет. Но перед этим я хочу пообщаться с каждым из вас один на один. Так что после физической зарядки, приведения себя в порядок и завтрака я жду ваш десяток в казарме.

Капитан замолчал, и снова раздался рёв сержанта:

– Напра-во! Бегом! Марш!

Десяток послушно побежал и быстро втянулся в ритм движения. Сколько бежать, никто не говорил, а потому мы были готовы к тому, что Сантин и его сотоварищи-сержанты сыграют в свою любимую игру под названием «бег до первого упавшего». Однако сегодня, видимо в честь выходного дня, наши сержанты не зверствовали, ограничились пятью километрами, турником, отжиманиями, растяжкой и качанием пресса. В общем, день начинался относительно неплохо, и вскоре, быстро почистив зубы и умывшись, мы позавтракали пшеничной кашей с мясом, которую запили фруктовым компотом. А затем строем кадеты вошли в казарму, где нас уже ожидал капитан Нитра, в дальнем углу возле окна поставивший стол и разложивший перед собой папки в красной обёртке, видимо наши личные дела.

Справа и слева от него стояли ещё два таких же стола, за которыми сидели другие офицеры – инструкторы первого и третьего десятков. Сержанты находились с нами и начали по одному направлять нас к капитанам. Мне выпало первым подойти к Нитре, наверное, Сантин решил начать с конца списка нашего десятка.

– Господин капитан, кадет Уркварт Ройхо для беседы прибыл, – застыв напротив офицера-инструктора, отрапортовал я.

– Хорошо, кадет. Сейчас я начну задавать вам самые разные вопросы, а вы должны отвечать на них быстро и без запинки и не употреблять таких формулировок, как «не знаю» или «мне неизвестно». Каждая лишняя секунда раздумий – это удар палкой. – Капитан на меня даже не посмотрел, пролистнул бумаги в папке и что-то в них отметил. – Вы поняли меня?

– Так точно, господин капитан!

– В таком случае начнём. Скажите, кадет, вы сами решили поступить в военный лицей или это желание вашего отца?

– Это решение покойного графа Квентина Ройхо.

Новая отметка и ещё один вопрос:

– Как вы считаете, кадет Ройхо, вы сможете закончить «Крестич»?

– Да.

– Серьёзное заявление, но я его принимаю. – Наконец капитан посмотрел на меня, снова сделал у себя в бумагах отметку и продолжил: – Кадет, а зачем вам обучение в военном лицее?

– Хочу получить хорошее образование, господин капитан, дабы иметь возможность самому выбирать свой путь в жизни и быть способным защитить себя и своих близких.

• Предыдущая
• 20/71
• Следующая