Вопросы цены и стоимости (СИ) - Абзалова Виктория Николаевна - Страница 40

• Предыдущая
• 40/95
• Следующая

В таком вопросе трудно испытывать иллюзии, когда не докричишься, чтобы попросить воды, не говоря уж о том, чтобы кто-то готовил микстуры, утирал пот со лба или позаботился о чистой рубашке. Что ж, люди обычно не любят, если на них сваливается лишняя морока, и даже жалость имеет свои границы. По видимому, люди Ксавьера были менее подвержены идеям христианского милосердия и взаимопомощи, чем слуги в доме Грие, а может, сказывалось отсутствие хозяйского догляда.

Ксавьер где-то пропадал, за что Равиль молча, но вполне искренне благодарил бога: по крайней мере, у него есть время отлежаться и немного придти в норму. Как всегда, в минуты слабости хотелось, чтобы кто-нибудь посидел рядом, погладил по головке и подержал за руку… Ведь бывает же так у кого-то! Но от Таша ничего подобного ждать не приходилось, а чтобы сносить придирки и претензии, либо снова устраивать разбирательства - юноша был не в том состоянии.

Интересно, - мелькнула вялая мысль, - а если никого не звать, когда о нем вспомнили бы? Когда почуяли бы трупную вонь?

О, нет! Не стоит думать о людях слишком дурно! Разумеется, забеспокоились бы и раньше, - когда выяснилось бы, что что-то срочное не сделано. Первым, что он услышал от объявившегося наконец любовника, стало презрительное замечание:

- Верно говорят, что у таких как ты полно бабских придурей, - мужчина раздевался, не глядя сбрасывая одежду на кровать, - чуть хвост прижали - уже в постели и при смерти! Я не собираюсь и сольдо платить этому шарлатану!

- Синьор Джеронимо уважаемый человек и великолепный врач, - сухо заметил Равиль.

К этому времени он поправился настолько, что встречал любовника на ногах, лишь кутаясь в плотный теплый халат.

- Не думаю, что тебе придется по вкусу слава необязательного человека, который не платит по счетам.

Стоявший к нему спиной Ксавьр замер, а потом медленно развернулся, смерив юношу тяжелым взглядом прищуренных глаз.

- Малыш, ты часом ничего не забыл? - нехорошо протянул он.

- Вполне возможно! - отмалчиваться и на этот раз у Равиля не получилось бы при всем желании, но его и не было. - Мы довольно давно не виделись!

Он знал, что Таш возвращался домой и раньше, но потом уходил снова, даже не заглянув к нему.

Впрочем, к чему жаловаться, Ожье поступал так же! Кто знает, может быть Ксавьер, в трудах и заботах, ежедневно справлялся о его здоровье… Хотя кого он обманывает, если бы это было так, слуги наверняка проявили бы куда больше рвения, ведь они всегда чувствуют настроение хозяина, выучив его характер. Не говоря уже о кое-чем другом!

- Если бы ты потрудился хотя бы спросить обо мне, не говоря о том, чтобы зайти, то легко убедился бы, что я не притворяюсь! - губы кривились сами собой, как будто желчь разлилась во рту. - Но ты был слишком занят для этого в чужой постели!

Если Равиль ожидал, что Ксавьер смутится или вспылит из-за выдавшего его засоса, багровевшего в распущенном вороте на шее, то ошибся. Мужчина превосходно вышел из неловкого положения, и жестокая пощечина обожгла щеку юноши, заставив пошатнутся.

Ошеломленный внезапным ударом, Равиль удержался на ногах лишь потому, что опирался плечом о стену, и вскрикнул не столько от боли, сколько от потрясения.

- Что ты творишь?! - юноша резко выпрямился.

Мужчина не выглядел испуганным своим поступком или разъяренным до исступления, - было ясно, что он прекрасно отдает себе отчет в том, что сделал. В груди потянуло противным холодком…

- То, что ты заслуживаешь! - он не ошибся в предчувствии, и вторая пощечина все же бросила его на колени.

- Прекрати! Что это значит?!

Страха все еще нет: бояться нельзя в любом случае, страх - как запах крови для спущенной своры…

- Это значит, - жестко процедил Ксавьер, - что ты, малыш, заигрался!

Сжав горло неловко поднимавшегося юноши, он вздернул его вверх, без труда отводя руки и пресекая судорожные попытки отбиться, прижал к стене, удерживая тонкие запястья над головой. Недоумение в распахнутых глазах лисенка вызвали уже настоящую злобу и растравили еще пуще.

- Не понимаешь, рыженький? Совсем-совсем? - мужчина навис над ним, сжимая пальцы на шее сильнее. - Сейчас объясню!

- Прекрати… - это удалось сказать лишь губами, пытаясь разжать хватку на горле.

Бесполезно.

- Ты считаешь меня таким идиотом, который не способен сложить два и два?! - вкрадчиво шипел Ксавьер, с наигранной нежностью водя щекой по виску отвернувшегося юноши. - Что я не задумаюсь, откуда на твоей гладкой нежной попке свежий ожог? Не удивлюсь, откуда у обрезанного еврейчика такое знание арабского? Не хуже, чем у любой их этих макак в тюрбане! Предусмотрительных макак… Подскажи мне, кому там метят задницы, а?

Нетнетнетнет… - страх все же начал подленько просачиваться в сердце, постепенно затапливая его целиком.

Равиля оторвало от стены, швырнув в сторону постели. Ярость мужчины разгоралась как лесной пожар, при виде того, как мальчишка, запутавшись в халате и кашляя от удушья, упорно пытается подняться с пола - не из гордости, вдруг сами по себе включились старые инстинкты. Если остаться лежать - забьют ногами…

- А остальному научился, наверное, в борделе от своих клиентов! - пальцы уже впились в волосы, и любовник ласково поинтересовался. - Что можно скрывать, сводя каленым железом, малыш? Родинку? Или ты скажешь, что случайно к сковородке у моей сестрицы приложился?!

Юноша едва успел прикрыть лицо, чтобы не разбить о спинку кровати.

- Ксавьер, пожалуйста, остановись… я все объясню… - голос пресекся.

- Обойдусь как-нибудь! - очередная пощечина пришлась точно по губам.

Оглушенный Равиль снова оказался на полу, стянув за собой покрывало. Его тут же опять вздернули за что подвернулось, бросив на постель:

- Интересно, что ты наплел моему дражайшему родственничку?! Вот уж я посмеюсь: ловкач, хитрец Грие! А вокруг пальца обвела клейменная блядина… А уж как трясся над своим «сокровищем»! Или я должен чувствовать себя польщенным, что мне ты все-таки дал?!

От упоминания запретного имени, у юноши все оборвалось внутри, не осталось ни мыслей, ни слов… лишь разбитые губы продолжали по инерции повторять просьбы остановиться, отпустить его, дать возможность объясниться и выслушать. Он опомнился только тогда, когда в стороны рвануло ноги, и забился, не помня себя от ужаса. Кошмаров у него давно не случалось, да и там были мразь, отребье, а не человек, которому он вполне доверял! Ксавьер с силой прижимал его животом к постели за заломленные руки, и сомнений, что он намерен сделать, быть не могло, а в следующий миг юноша задохнулся от боли грубого вторжения.

Не кричать, только не кричать… - знакомо стучало в мозгу. - Не кричать и не сопротивляться! Сопротивление делает только хуже, а крики распаляют азарт…

И все- таки в какой-то момент, Равиль не выдержал и закричал, беспомощно извиваясь под мужчиной, безнадежно пытаясь сжаться, оттолкнуть. Да, его проход был достаточно растянут почти еженощными «постельными баталиями», а в жизни приходилось испытывать и худшее, но трудно изображать из себя стоика, когда намеренно пытаются причинить как можно больше боли каждым движением!

- Хватит!! Пожалуйста, хватит! Ксавьер, не надо… Мне больно! Прекрати!

Он сам не понимал, что умоляюще твердил это сквозь невольные слезы, а если бы мог собраться силами и осознать, - наверное, предпочел бы задохнуться, уткнувшись в матрац, и хотя бы потерять сознание, а не добавлять себе еще одно бесполезное унижение, потому что пощады ждать не приходилось. Осыпая оскорблениями, мужчина даже не трахал его, а с каким-то остервенением драл, то выходя почти полностью, то всаживая снова так, что мошонка с размаху шлепала по яичкам юноши… Казалось, это не закончится никогда, и впервые в жизни по-настоящему захотелось умереть.

Ксавьер кончал долго, навалившись на него грудью и тяжело дыша. Рывком вышел, и Равиль чувствовал, как последние капли семени падают на ягодицы и пресловутый шрам, ползут по коже, смешиваясь со спермой, которая вытекала из развороченного ануса. Больше всего хотелось сейчас свернуться в комочек и больше никогда ничего не видеть, не слышать, не ощущать…

• Предыдущая
• 40/95
• Следующая