Сокровище Чингисхана - Касслер Клайв - Страница 83

• Предыдущая
• 83/120
• Следующая

—  История любит преувеличивать, — с улыбкой кивнул Тонг. — Однако пересечь половину Тихого океана за сто лет до предположительного плавания Чжэна Хэ — событие уни­кальное.

—  Найденные на месте кораблекрушения керамические изделия неопровержимо свидетельствуют об очень древнем происхождении корабля, — сказала Саммер. — Формы фигу­рок и рисунок на посуде позволяют датировать возраст кораб­ля примерно тринадцатым-четырнадцатым веками. Возможно, и вы подтвердите наши выводы, когда посмотрите найденную керамику.

—  С удовольствием. Мне и самому любопытно посмотреть на ваши находки.

Саммер повела гостя и Дирка по лестнице наверх, в ярко освещенную лабораторию. На корабельной переборке висели ряды полок, уставленные пластмассовыми коробками с чистой водой, в которых лежали экспонаты, извлеченные с места ко­раблекрушения.

—  Мы подняли главным образом мелкие детали корабля, — пояснила Саммер. — Трюм с содержимым и каюты, должно быть, погребены под лавой — на это указывают немногочисленные личные вещи, обнаруженные рядом с ней. Нам попалась кое- какая утварь и совершенно целый большой горшок. — Она по­казала на одну из полок. — Вас, правда, скорее всего больше заинтересует вот эта вещица. — Саммер вытянула с полки две плоские коробки и поставила на столик из нержавеющей ста­ли. В коробках находились фарфоровые черепки, несколько целых тарелочек и блюдо, в основном белого цвета; только одно блюдо было сделано из черной глины. Глаза Тонга вспыхнули, он протер очки и, нагнувшись, принялся внимательно рассмат­ривать находки.

— Очень, очень занятно, — бормотал он, переводя взгляд с одного предмета на другой.

— Что вы можете сказать об их форме? — спросила Саммер.

— По внешнему рисунку, материалу и способу обжига мож­но определить место, где изготовлены все вещи. Несомненно Китай, Цзиндэчжэньили Цзинань. Качество исполнения, ко­нечно, пониже, чем в более позднюю эпоху Мин. Вижу пе­чать, рыба. Вот она. — Он поднял одну из тарелок. — Мне она уже встречалась на чашках эпохи Юань. В общем, я соглаша­юсь с вашей оценкой — вся керамика имеет характеристики, присущие аналогичным предметам, изготавливавшимся в пе­риод династий Сон и Юань, то есть в двенадцатом-тринадцатом веках.

Губы Саммер расплылись в широкой улыбке, она радостно подмигнула Дирку. Тонг потянулся к коробке и извлек из нее последний образец — бирюзово-белое блюдо, покрытое глазу­рью, немного оббитое по краям и с маленькой трещинкой в се­редине. В центре блюда был нарисован павлин с раскрытыми крыльями, по краю блюда шел другой рисунок, поменьше, — гепард, преследующий стадо оленей. Тонг с неожиданным но­вым интересом долго изучал блюдо, оглядывал со всех сторон, подносил к глазам, всматриваясь в качество глазури и изобра­жений животных. Казалось, он проверяет не только внешнее сходство последних с живыми оригиналами, но и их повадки и движения.

— Один из сотрудников лаборатории сообщил, что видел почти такой же рисунок в базе данных императорской посуды династии Юань, — сообщил Дирк.

—  Да, очень похоже, — согласился Тонг, вернул блюдо в коробку и тонко усмехнулся. — Только «похоже», — прибавил он, — означает, что данное блюдо не имеет никакого отноше­ния к императорской посуде. Изделие неплохое, но явно мас­сового производства и предназначалось для свободной прода­жи. Но с вашей датировкой я соглашусь, эпоха Юань, которая, как вам хорошо известно, продолжалась с тысяча двести шесть­десят четвертого по тысяча триста шестьдесят восьмой год. То есть задолго до адмирала Чжэна.

—  Примечательным нам кажется сам факт прибытия в га­вайские воды китайского судна того времени. Просто неверо­ятно.

Дверь в лабораторию открылась, и вошел капитан «Мариа­ны» Билл Стенсет, высокий как колокольня, с песочного цвета волосами. Все на корабле обожали его за здравый ум и мягкие, интеллигентные манеры. Голос он не повышал никогда и ни на кого, что бы вокруг ни происходило.

—  Далгрен закончил разгрузку топлива и провианта на ваш плавучий отель, — сообщил он с улыбкой. — Если не хотите добираться до баржи вплавь, в обычной одежде, прошу пото­рапливаться.

—  Спасибо, капитан, мы заканчиваем. Мы с Дирком уже собираемся домой, на баржу.

—  Вы все еще продолжаете раскопки? — спросил Тонг.

—  Уже заканчиваем. Осталось вытащить несколько кусков древесины — мы думаем, они когда-то составляли часть руля и его стойки, — ответила Саммер. — Если мы окажемся правы, то получим более точное представление о размерах судна. «Ма­риана иксплорер» же продолжит намеченную программу — от­правится изучать рифы на противоположной стороне острова. Мы с Дирком и Далгреном еще несколько дней пробудем здесь, завершим раскопки.

—  Понятно, — кивнул Тонг. — Ну что ж. Благодарю вас за подробный рассказ и за возможность познакомиться с вашими находками. По возвращении в Малайзию я посмотрю наши каталоги, прикину, чем еще могу вам помочь. Возможно, най­ду похожую керамику.

—  Спасибо, что нашли время посетить нас. Мы были рады услышать ваше мнение, и нам приятно, что оно полностью сов­пало с нашим. Особенно важна ваша датировка возраста судна — она подтверждает наши первоначальные предположения. Если вначале мы считали корабль просто очень древним, то теперь хотя бы приблизительно знаем время его постройки.

Дирк и Саммер, быстренько собрав бумаги и личные вещи, перебрались на баржу, где Далгрен торопливо отвязывал кора­бельные причальные концы. Хрипло прозвучал горн, и капи­тан Стенсет начал отводить исследовательское судно от баржи. Прошло совсем немного времени, и бирюзовый силуэт кораб­ля, растворившись вблизи скалистого побережья, ушел в сто­рону Хило.

— Итак, сестрица. Что же нам с тобой удалось выяснить о нашем китайце, погребенном под лавой? — спросил Дирк, про­тянув руку к громадному кулеру и после долгих поисков вы­удив оттуда бутылку прохладительного.

— Доктор Тонг подтвердил наши изначальные предполо­жения относительно возраста керамики, и в результате найден­ное судно стало на семь или даже восемь веков старше, — отве­тила Саммер.

— Наш добрый доктор, насколько я заметил, весьма заин­тересовался блюдом, которое наши ребята из лаборатории счи­тают частью императорской посуды, но не разделил их уверен­ность? — заметил Дирк.

— Возможно, профессиональная зависть, — предположила Саммер и усмехнулась. — Тут я его хорошо понимаю.

— А может, просто деньги, — вставил Далгрен, плюхаясь в шезлонг рядом с Дирком с банкой пива в руке. Он вытянул длинные ноги, положил их на поручень и закончил мысль: — Деньги — они всему голова.

В пяти тысячах милях к востоку от Гавайев холл отеля «Кон­тиненталь» в Улан-Баторе пополнился двумя гостями: едва во­лоча ноги, туда вошли Питт и Джордино, измотанные, в мятой пропыленной одежде и грязной обуви, провонявшие потом, больше похожие на бродяг, чем на здешних постояльцев. Лица их покрывали солнечные ожоги и клочья щетины разной дли­ны. Не хватало только роя навозных мух над головами.

Дежурный администратор презрительно отвернул сморщен­ный нос от приблизившихся к нему бомжей с затуманенными глазами.

—  В номера сорок двадцать четыре и сорок двадцать пять никакой корреспонденции не поступало? — внезапно осведо­мился один из них, и под потрескавшимися губами сверкнули неожиданно белые зубы.

Брови дежурного администратора поползли вверх, а челюсть немного опустилась, когда в спросившем он узнал Дирка Пит­та, а в его спутнике — Альберта Джордино. Медленно повер­нувшись к висевшим на стене ящичкам, он извлек из них два пакета: один — обычный, другой покрупнее, перевязанный подарочной лентой с крупным бантом.

—  Одно письмо и одна бандероль, — сказал он, передавая пакеты.

Взяв письмо и передав бандероль Джордино, Питт отошел от стойки.

—  От Корсова, — бросил он через плечо.

—  Сгораю от нетерпения узнать, каких ужасов понаписал нам наш дорогой кагэбэшник.

—  Его вызывали на беседу в местное министерство ино­странных дел. Сейчас он в Иркутске. Передает тебе привет, на­деется, наш променад на юг оказался продуктивным. Свяжется с нами через несколько дней, после того как вернется в Улан- Батор.

• Предыдущая
• 83/120
• Следующая