Безымянный раб [Другая редакция] - Зыков Виталий Валерьевич - Страница 39

• Предыдущая
• 39/140
• Следующая

Ург обреченно закивал головой. Наблюдавшееся им наложение Истинной печати подавило всякую способность к сопротивлению.

Все-таки идея выкрасть молодого шамана была очень удачной. Разговоры с ним дали массу полезной информации. Так, оказалось, что мелкие отряды ургов рыскали по этим местам по двум причинам. Одна из них — это поиски Рырги. Духи сказали шаману Пуасу, что тот скоро должен был прийти из Леса Смерти, что на западе. Как раз оттуда вышел Ярослав, а так как он был первым разумным, который вышел оттуда, то его смело зачислили во враги всего народа ургов.

Другая же причина заключалась в том, что старейшины ожидали в этом году нашествия Отродий. [22]Они нападали на селения ургов каждые сто лет, и скоро должен был наступить период нового нападения. На вопрос Ярослава, что это за Отродья такие, Гхол (так он назвался) оживился. Даже забыл про страх перед Ярославом, и тот пожалел, что развязал пленника. Гхол вскочил на ноги, начал размахивать руками, брызгать слюной, рычать и вопить. Его поведение никак нельзя было назвать адекватным, даже с натяжкой. В его словах сквозила такая ненависть к неведомым тварям, что Ярослава прямо-таки передернуло.

Эти Отродья были порождениями Дикой магии, оставшейся на месте великой битвы величайших магов древности (при этих словах Ярослав усмехнулся: столько величия в одной фразе!). Их было мало, но раз в сто лет они направлялись на север, уничтожая на своем пути все и вся. По некоторым предположениям, эти твари каким-то образом узнавали о планах защитников, несмотря на магические заклинания шаманов. Поэтому простым воинам практически ничего и не сообщалось — их защита слишком слаба. На последней фразе Гхол гордо выпятил грудь. Отродья переходили степь маленькими группами по двое-трое особей. Отряд из двадцати воинов с луками и копьями мог с ними справиться, при некотором везении даже сохранив почти всех воинов целыми и невредимыми.

На вопрос о том, а почему бы не подождать Отродий в защищенных селениях, Гхол посмотрел на Ярослава как на идиота.

— Они же собираются там в стаи до нескольких сотен штук, и тогда волны ужаса захлестывают ургов, заставляя их выпускать из рук оружие и покорно ожидать своей участи! — Эти слова были произнесены таким осуждающим тоном, что Ярославу даже стало как-то неудобно. Мол, Ужасному Рырге, приход которого предсказал Великий Безумный Шаман и подтвердил сам Пуас, стыдно не знать таких простых вещей!

На этом Ярослав свернул обсуждение. Для него было опасно разубеждать Гхола в своем всемогуществе. Кроме того, по отдельным репликам пленника Ярослав понял, что все урги, побывавшие в его плену, такого нарассказывали. И что он бил их смертным боем, и что превращался в огромного монстра с алчущими живой плоти пастями, острейшими клыками и извивающимися щупальцами. Как он пил их кровь и забрасывал в Бездну, как самые страшные демоны из глубин тьмы подчинялись ему, признавая своим повелителем… От таких рассказов становилось даже приятно: вон он, Ярослав, какой! Причем ни один из ургов и словом не обмолвился о том, что могучий Рырга учил язык. Да, он помнил их удивление, когда за несколько часов выучивал огромное количество слов, но, судя по всему, это не было посчитано слишком уж впечатляющей способностью, достойной упоминания в рассказах вырвавшихся из лап чудовища великих героев ургского племени. Ну что ж, и мы не будем никого в этом разубеждать! Такая репутация даже полезна. Единственное неудобство в том, что молодой ург, поверивший в эти россказни после демонстрации магии Ярослава, теперь свято верил, что тот может и знает все. А Ярославу надо было многому научиться от урга. Например, вызнать про письменность ургов, упомянутую одним из пленников. Ярослав тяжело вздохнул — работа предстояла трудная.

— Гхол, а давно ли умер ваш Безумный Шаман?

— Давно! Уже двенадцать Великих Шаманов отправились на встречу с духами предков.

— Ага. А почему моего прихода тогда ждали? Пусть ваш Пуас там чего-то сказал, но его слова это просто искра. Искра, которая разожгла сухой трут вашей ненависти! А ведь все уже забыть должны какое-то там предсказание!

После этих слов Гхол обиделся за свой народ в целом и за этого проклятого шамана в частности. В разговоре он даже забыл, что Ярослав — это пугало его народа. И считал, что если тот захочет его убить, то убьет, а поспрашивает и, глядишь, отпустит. Тем более что ни о каких особых тайнах Рырга не спрашивал.

— Все пророчества сохранены в струлях.

— В чем?!

И Ярослав прослушал небольшую лекцию об этих струлях. Оказалось, что это обыкновенная веревка с узлами, завязанными определенным образом, где узлы и расстояния между ними составляли слова. Тут Ярослав усомнился в компетентности своего пленника, сказав, что невозможно таким образом ничего записать. Пленник горячился и уже кричал, что его народ гордится своими записями и в селениях на севере существуют целые собрания этих узелковых писем. На что Ярослав ехидно заметил, дескать, другие воины не владели этими знаниями, а значит, ничего такого и нет. Ориентируясь по колебаниям ауры молодого Гхола, Ярослав подбрасывал вопросы и язвительные замечания, играя на состоянии пленника, как пианист-виртуоз на своем инструменте.

Доведенный чуть ли не до слез пятнадцатилетний Гхол (пацан как по меркам Ярослава, так и по меркам ургов) схватил обрезок веревки и начал быстро вязать узлы, произнося скороговоркой название каждого знака и правила его применения. Ярослав сохранял на лице скептическую ухмылку, но старался запомнить мельчайшую подробность открываемого ему знания. Судя по всему, то, что бормотал паренек, было здешним аналогом азбуки. После этого осталось только подначить паренька, чтобы отметил на веревке пару фраз, и вот общий принцип стал понятен. На этом Ярослав остановил увлекшегося зеленокожего пацана. Как он помнил, нечто подобное было то ли у майя, то ли у ацтеков. Осталось выяснить здешнюю систему счета, которая, как оказалось, основывалась на числе ургских зубов. Их было двадцать три, то есть если люди считали от одного до десяти, то эти дикари — от одного до двадцати трех. Для каждого числа у них существовал соответствующий тип узелка. Один раз по двадцать три называлось клыком. Клык клыков — пасть, пасть пастей — бесконечность. «Прямо как на Руси: сорок сороков — это очень-очень много».

— На этом, пожалуй, хватит, — сказал Ярослав и прикосновением погрузил пленника в сон. — Теперь займемся-ка твоими цацками.

Гхол был увешан всевозможными украшениями, и Ярослав очень сильно подозревал, что это амулеты. Все-таки ранее ему не встречались обыкновенные мертвые вещи с магической аурой. Он тягостно закряхтел: наученный горьким опытом предыдущих похищений, Ярослав понимал, что его вскоре найдут и он может не успеть допросить пленника. Потому была дорога каждая минута.

Начал он осмотр с черепа скальной крысы, висящей на шнуре на шее. Зажав амулет в руке и скользнув в Сат'тор, Ярослав занялся его изучением. А посмотреть было на что. Магическое плетение радовало глаз своей простотой и элегантностью. Черепок служил средством связи с какой-то магической сущностью, которая питала плетение энергией. Само же плетение отвечало за небольшое изменение ауры носителя амулета, словно замораживая верхние энергетические слои. Судя по всему, оно должно было защищать от проявлений энергетического вампиризма, то есть сделать энергетику хозяина недоступной посягательствам извне. Сразу же вспомнилась отсасывающая энергию паутина, напавшая на Ярослава при переправе через реку. Правда, эта защита была довольно слабенькая.

Ярослав отложил черепушку и перешел к следующему амулету. Это была связка всевозможных ракушек. Здесь все оказалось несколько сложнее. Каждая ракушка отвечала за какое-то действие. Одна имела плетение, отвечающее за накопление энергии. Другая создавала в ауре носителя каналы, третья преобразовывала накопленную энергию в какой-то другой вид, а четвертая пускала эту энергию по созданным каналам, и так далее. Фактически таким образом создавалась индивидуальная защита носителя амулета от физических контактов. Спусковым же крючком для этого хитроумного агрегата служила кодовая фраза. Узнавать ее у Ярослава не было никакого желания, так как принципы работы и построения были ясны.

• Предыдущая
• 39/140
• Следующая