Имею топор — готов путешествовать - Шепельский Евгений Александрович - Страница 66

Верные псы полудемона, теперь целых два, все так же сопровождали нас на подъеме. Высота не вредила гшаанам, а проклятый дождь все не шел.

Был яркий солнечный полдень, золотые лучи натерли скальные грани до блеска, выше огромные снежные вершины заслоняли небо, над ними курилась белая хмарь. А мы только-только доковыляли до середины перевала. Дорога уже миновала высокогорные пастбища и теперь взбиралась по боку седловины, закладывая петли и виражи, способные вызвать дурноту у человека равнин. Пятна зелени попадались все реже, сменяясь бурыми лишайниками, из склонов выпирали облизанные ветрами камни, похожие на статуи фантастических зверей. Но настоящих каменных осыпей не было на всем протяжении подъема, и мы не могли устроить обвал, чтобы загромоздить Фрею путь.

Я поскреб между лопатками, отпустил крепкое словцо, затем вновь поднес окуляр к глазу. Из Таргалы на перевал выезжал еще отряд. Конники. Числом около тридцати. Подмога Фрею или это те самые сподвижники, которым указывали путь мои эльфы? Слишком далеко, лиц не видно, но лучи солнца отблескивают на броне. Ай-ай, Фатик, лови подсказку: сподвижники эльфов вряд ли будут разъезжать по чужой стране, светя доспехами... Керрит? Я покатал в уме возможность сдачи бойкому капитану. Чушь: Харашта теперь под рукой империи, и капитан исполняет приказы людей Вортигена.

Яханный фонарь!

Я влез на козлы и хлестнул измотанных лошадей. Сам я был измотан ничуть не меньше, усталость накатывала, уже и чай не помогал. Альбо и Скареди сидели в повозке, сейчас было их время отдыхать, остальных я выгнал размяться. Эльфы гордо шествовали впереди, ярдах в десяти от конских морд. На них были короткие, до колен, балахонистые накидки цвета старой меди. По виду и не скажешь, что эльфийские — ни тебе бахромы, ни золотого шитья. Такие же накидки получила вся команда, кроме Олника — хотя он в любом случае ее бы не взял, сами понимаете почему. Накидки были легкие и теплые, на ощупь — словно из шелка, с какой-то тончайшей прослойкой внутри. Пух с крыльев ангела, не иначе. Моя оказалась великовата. Не знаю, на какого варвара-героя они рассчитывали, готовясь в дорогу. Может, на помесь человека и тролля с головой, звенящей от пустоты. Но в любом случае накидки были лучше бараньих полушубков, которыми я думал запастись в деревнях. В результате мы купили один полушубок — для гнома и две попоны для лошадей.

За все время подъема мы не встретили путников, купцов, паломников в Огрову Пустошь или хотя бы бродяг.

Воистину, для Синдиката Харашты настали трудные времена.

Внебрачный сын чурбана и дубины, по которому плакал терновый куст, ехал позади всех, часто спешивался, глядел вниз и потчевал нас дурными новостями. Теперь уже не только мне, но и всем хотелось его прирезать.

—Фатик, они подгоняют коней! Брутально, ядрена вошь! — Этот, с позволения сказать, гном, беспардонно украл словечки Крессинды.

Я чуть не крикнул Олнику, чтобы он заткнулся. Вместо меня это сделала Крессинда.

Сколдинг Фрей, похоже, не жалел ни коней, ни людей, ни себя. А мы все еще были на самых крутых участках подъема, здесь нельзя пустить коней вскачь, даже на обычном шаге от неровностей и выбоин дороги нас трясло, как в маслобойке, и это не говоря уже о том, что на рысях было невозможно вписаться в поворот без риска запустить фургон в недолгий полет.

Но я надеялся на лучшее. Мы все-таки здорово обогнали Фрея благодаря моим уловкам.

Скареди что-то пробубнил, зазвенел доспехами. Утром он предлагал, если дело примет скверный оборот, дать бой у дорожного поворота, перекрыв его фургоном, в который мы бы накидали для устойчивости камней. Дескать, крутые склоны не позволят зажать нас с флангов, а баррикада послужит защитой от магии Фрея и стрел.

—Это смерть, — просто ответила Виджи. — Если Фрей подберется к нам близко, он откроет вартексза нашими спинами и вытащит тварей, которые нас уничтожат.

Насчет тварей я не стал уточнять. Виджи как-то сказала, что присные Вортигена способны призывать демонов или то, что мы привыкли понимать под демонами — существ другого мира, который эльфы называли Агон. Короче, нам оставалось ехать вперед и молиться, чтобы мы успели пересечь Дул-Меркарин. Ну а на той стороне... Пока мы взбирались на перевал, я рассказал всем, что мы сделаем на той стороне, и распределил роли в пьесе. Возражений не последовало. Ну да, мы же не собирались никого убивать.

Мы продолжали двигаться. Я жевал чай, морщась от горечи. Минуло еще два часа.

—Фатик! — Отбросив полог, Виджи протянула мне на ладони три узких зеленых листа на вишневых черешках.

Листья арцеллы. Эльфийское, мать его, чудо. Я уже говорил вам, что ни разу его не пробовал.

—Съешьте это.

—Поможет?

—Это придаст вам сил.

Ну я и съел.

Никакого удовольствия: так, наверное, чувствуют себя коровы, пережевывая кисловатую траву.

Вместо прилива бодрости мне захотелось замычать.

Еще час беспрерывного движения... Кони начали сбиваться с шага.

Тут гном крикнул, что его осел больше не слушает шенкелей и вконец охренел. Я скрипнул зубами и остановил колымагу.

—Что значит «охренел»?

—Охромел, Фатик! Он охромел и не хочет идти.

—Болван! Так брось его и топай пешком!

—Жа-а-алка...

Мои ругательства упредила Крессинда, так нагнув бед-ного гнома, что тот захныкал и взмолился:

—Погодите, постойте, я с осликом попрощаюсь!

Я зарычал, спрыгнул с козел и двинулся к Олнику с намерением дать ему затрещину. Он поднял голову и уставился на меня квадратными глазами:

—Фатик! Ой, мама!

—Что еще?

—У тебя лицо... в пятнах!

—Брось заливать.

—Мастер Фатик, он правду говорит, — прогудела Крессинда. — Ваша ро... лицо у вас пятнами пошло!

—У меня так было, когда я клубники перекушал, — заметил Олник, снимая с ишачонка пожитки. — А братец мой, Олник-первый, так он вообще весь побурел и задыхаться начал. Оказалось, правда, он вместе с клубникой пуговицу проглотил. Спасли. А то ведь думали — помрет.

Тут-то я и почувствовал, что мне отчаянно хочется почесаться сразу в нескольких местах.

Ах ты ж гребаный ты нахрен! Арцелла!

У меня, Фатика Мегарона Джарси по прозвищу Бешеный Топор, варвара, побывавшего в сотне переделок, легко пробивающего лбом кирпичную стену, возникла аллергия на волшебный лист эльфов!

С другой стороны, честное слово — бодрости она мне придала. Спать и хандрить, когда у тебя чешется там и тут, не получится, хоть ты тресни.

Покраснею и буду чесаться: гороскоп Альбо не солгал.

Так я и поехал вперед: красный и с зудящей кожей, иногда привставая на козлах, чтобы почесать задницу.

В отместку я выгнал эльфов из фургона: пусть искупают вину! Насчет арцеллы долго пояснять не пришлось, еще хорошо, что я не сорвался на крик. Сам виноват: сожрал то, что жрать не следовало. Но ушки Виджи мучительно покраснели. Хм... тоже хорошо. Надеюсь, ее вина искупит часть моих грехов — ну хотя бы обман жителей Таргалы.

Эльфийка шла рядом с передком фургона. Принц топал с другой стороны, поглядывая в пропасть. Может, раздумывал, не сигануть ли.

Внезапно я заметил, что добрая фея плетет пальцами обеих рук, будто свивая заклятие. Но вот вопрос: будет ли от него толк против Фрея и дюжины магов? И против тех, кого призовет полудемон?

Она несколько раз оглянулась, окидывая меня сосредоточенным взглядом. Будто мерку снимала. Для костюма или... Я выругался про себя. Она что-то задумала. Великая Торба, снова эта эльфийская загадочность и самоуправство. Я передал вожжи Альбо и спрыгнул на дорогу.

— Осмелюсь спросить, что вы хотите сделать?

Она покосилась на меня, безмолвно шевеля губами.

—Виджи!

Она промолчала, ее тонкие губы продолжали шевелиться.

—Добрая фея!

И это не сработало. Принц глянул на меня, и на его треугольном, вечно брюзгливом лице проступила усмешка.

И вдруг Виджи вздохнула, как маленькая девочка, нарядившая куклу. Этакое детское «Ой», полное скрытого удовольствия от проделанной работы.