Имею топор — готов путешествовать - Шепельский Евгений Александрович - Страница 62

—Олник, — позвал я, — запахнись, а то продует!

Он не ответил, поглаживая свое безбородое лицо. Кажется, в углу его глаза блеснула тоскливая слезинка. Так, похоже, ребенок, названный в мою честь, отменяется. Гритт, мне только сентиментального страдальца в отряде не хватало!

Ладно, разберусь с этим позже. Если оно, это позже мне удастся сегодня отвоевать.

Пока Скареди помогал мне пристраивать на спине сбрую с клинками, я посвящал его в свой план.

—Угу, — кивнул старый рыцарь, запустив огромную пятерню в песочные волосы. — Угу, угу, как есть скумекал ровно.

Я решил, что это комплимент. Спросив, умеет ли он счислять время по звездам, получил утвердительный ответ. Все-таки рыцарей кое-чему обучают. Тогда я сказал, чтобы он дал нам три часа, а после драпал, возглавив отряд. Он не стал ломать комедию, а просто и сухо кивнул, мол, да, приказы начальства не обсуждаются. В этот миг Альбо сдавленно ойкнул, словно гадюка забралась ему под штаны.

—Айе! Святой Марафлимей!

Клирик неуклюже поднялся с колен, держа в трясущихся руках свою тетрадь.

Он был красен, щеки оплыли, и я подумал, что долгое стояние в наклонной позе не пошло на пользу его голове.

—Фатик, я закончил наш гороскоп согласно методе вещественного приближения образовсвятого Марафлимея Загорского!

—Альбо, потом. Мы уходим. Как насчет нравственной стороны...

Он отмахнулся, будто я вел речь о морении клопов.

—Благословляю на военную хитрость!.. Фатик, минуту внимания, я закончил гороскоп нашего отряда.

—Гритт...

—Чудовищно и невероятно! Нас ждут впереди ужасные вещи! О Атрей, дай мне сил!

—Только ужасные?

—Знаки размыты и ужасающи. Уже скоро... завтра умрет один из нас!

—Всего один? — Я тут же подумал об Олнике. — Кто?

—Образ размыт! — Он всплеснул руками. — Но у него будет возможность обмануть смерть с помощью любящей женщины...

Крессинда любит Олника? Гм, я полагал, что она просто настроена на интрижку.

—Ну что там дальше?

Он прибил комара на лбу астрологической тетрадью.

—Дальше хуже! Я не понимаю... Завтра мы все соберемся в тесный круг, за которым будет бродить наша погибель в образе существа, кое невозможно убить!

Я вздрогнул.

—Точнее?

—О, Атрей. Это все, что я сумел расшифровать! А вы, мастер Фатик, раздвоитесь, причем один из вас не будет иметь мозгов!

Фатик, да без мозгов? Эка новость. То, что я увязался в поход, уже говорило о моей безмозглости. Значит, второй Фатик будет с мозгами.

—Еще... Вы станете красным и начнете чесаться!

—Э? А рога у меня, случаем, не вырастут? Он скосился в тетрадь, покачал головой.

—И вот еще что... Атрей, я не понимаю, как такое возможно! Но... на нас нападут эльфы!

—Свои, что ли? — Я посмотрел в сторону молчаливой (как будто она иногда разговаривала!) повозки.

Он уставился на меня, как на безумца. А я представил, как Виджи протыкает меня эльфийским клинком. Ох, зря я ее разозлил! Кто там знает, что на уме у эльфиек, может, их кодекс чести требует смывать оскорбления кровью? Оплеуху от нее я уже получил...

—Ладно, будем решать дела по мере поступления. Ну какие еще ужасы ждут нас впереди?

Он протараторил, встряхивая тетрадью:

—Сломанная нога, осиное гнездо, стаи гоблинов... Кто-то из нас повстречает саму смерть в облике древней богини... Исход неясен... Вы узрите женщину, Фатик, с которой у вас была давняя связь. Она будет зла и захочет вас убить.

Я вздрогнул. Брошенные женщины — они куда опаснее монстров. И правда, какая-то полоса неудач. Имоен хмыкнула.

—Мы окажемся на пути страшных волосатых слонов... О, неизреченная мудрость Небес, разве бывают волосатые слоны?

—Спаси нас Атрей! — вскричал Скареди.

—Косматые элефанты из северных степей Мармары, — нетерпеливо пояснил я. — Мышей они не боятся, огня и рева труб — тоже; Фрайтор использует наемников на элефантах в военных целях. Что там дальше, только по верхам, мы торопимся!

Он уткнулся в тетрадь.

—Море... Корабли... Великая катастрофа и смерть целого города!.. Потом Оракул. Много крови. Там нам откроется правда! Смерть и рождение Избранного! — Альбо утер потный лоб трясущейся ладонью. — Но это будет лишь начало пути! А в конце его я вижу трех королей, существо с ожогом снаружи и внутри, полог ночи и конец света, после которого состоятся три свадьбы!

Гм, интересный набор. Только ошибочный, потому что конец света обычно наступает послесвадьбы, а не до. Альбо продолжал водить пальцем по строчкам:

—И вот он, финал! Мир будет спасен топором!

Я содрогнулся. Топором? Э-э, повторите, не расслышал. Топором?

Яханный фонарь! Сколько правды в его гороскопе? Виджи говорила, что будущее имеет несколько вариантов. Все зависит от действий человека здесь и сейчас, в настоящем. Но, Гритт, я вовсе не горел желанием спасать мир посредством своего недавно пропитого топора.

Скажу прямо, я вообще не хотел его спасать!

—Хватит, Альбо.

Он посмотрел на меня. Глаза у него были выпуклые, бычьи.

—Фатик... Мастер Фатик... После слонов... я не вижу в гороскопе себя!

—Гибель?

—Нет. Не гибель, не смерть... Не понимаю... Я просто... исчезну... Растворюсь... Не стану.

Я пожал плечами: чего он хочет от меня?

—Я варвар, я не разбираюсь в гороскопах. Угу, я не придал значения его словам. Зря.

Мне уже тогда стоило его убить.

Вообще-то я утратил вкус к авантюрам еще до рождения, а то, что мы задумали, было самой настоящей авантюрой. Или военной хитростью, скрещенной с авантюрой, называйте, как хотите. С точки зрения доброй феи — я готовился совершить подлость. Она не стала увещевать или проклинать, она просто не вышла из фургона, так обиженный ребенок запирается в своей комнатке. Его высочество надутый эльф — тот явился и, наравне с остальными, провожал взглядом, пока мы с Имоен не исчезли за гребнем.

Олник, стряхнув тоску и высморкавшись с помощью пальца (по-моему, он рисовался перед Крессиндой, дескать, вот как я умею), порывался идти с нами, но я мягко, почти без ругательств, его приструнил.

Безоблачная ночь напоминала спелую чернику — ягоду с легким налетом лунного серебра. Мы спустились с пригорка и помчались к цели. Пока — не таясь. Ночь была прохладной, но я бежал в одной рубахе (штаны, не смейтесь, на мне тоже были). Имоен была в тунике и штанах из тонкой кожи, заправленных в короткие охотничьи сапоги на мягкой подошве. Лук со спущенной тетивой она несла в руке. По сравнению с ней я бежал неуклюже, ломился как вепрь, дышал с присвистом. А что вы хотите — за двое суток я спал всего три часа, да еще этот гшаан без конца буравил мне спину взглядом.

Мы бежали. Где-то далеко ухал филин. Легкий ветер шевелил траву и набухающие венчики болиголова. Я порадовался, что он еще не цветет, распространяя трескучие ароматы мышиного нужника. От запаха болиголова у меня болит голова.

—Могет, оней-то нас поджидают? — спросила Имоен минут десять спустя.

—Не... могет... — одышливо возразил я. — Стой, передохнем. Ох-х... — Цветные круги перед глазами меня совсем не вдохновляли. — У них выборы, брависсимо Фрею. Они заняты. Они горожане... Ох-х... Ловушек с кольями они не выкопали, а растяжки с колокольчиками — это для них слишком умно. Да и кто подумает, что мы решимся их атаковать? Яханный фонарь! Они не выставят даже секретов. Будут только часовые, поверь.

Она кивнула, стоя так близко, что я ощутил жар ее разгоряченного тела. Симпатичная мордочка отсвечивала в полумраке.

—Мастер Фатик, а что такое яханный фонарь?

Я поперхнулся.

—Ну... э-э-э... это такой фонарь, который э-э-э... плохо горит.

Она не поняла, а я дал себе зарок больше не браниться перед невинными девушками. И, Гритт, не думать об их разгоряченных упругих телах!

Вместо этого я снова покатал в уме мысль о предателе. Кто-то из пятерки отравил коней. Больше он никак себя не проявил. Никто не пытался прирезать нас ночью, подсыпать яд в пищу (Олника я в расчет не беру!) или подпилить ось повозки. Странный предатель. Мне было не ясно, работает он на Фрея или является эмиссаром каких-то сил Альянса. В конце концов, Альянс дышал на ладан: благодаря усилиям Вортигена его раздирали противоречия. Вполне может быть, кто-то из содружества мог преследовать личные цели, например, чтобы усилить свое влияние или отомстить кому-либо из нашей братии. Гритт, ненавижу политику. Представляю, какой это ад — быть королем!