Имею топор — готов путешествовать - Шепельский Евгений Александрович - Страница 38

Но даже если бы нас нашли, со мной теперь была команда отборных... гм, профессионалов.

—Бум!

Я соскочил с кровати и подошел к окну, накидывая рубашку. Мельник отдал нам двухэтажный флигель с внутренним двориком, закрытым от чужих глаз стеной частокола. Нас с Олником поселили на втором этаже.

—Треньк!

Угу, клянусь Великой Торбой, они производили впечатление, все до единого. Даже отец Свирондил Альбо, даром что коротконогий кряжистый монах, служитель доминирующего в Фаленоре культа Атрея, отменно управлялся с посохом, так же как и с коротким мечом, который носил у бедра. Сейчас, отдыхая, он сидел на лавочке, подставив бритую макушку последним лучам солнца, и о чем-то беседовал с Монго Крейвеном. Не думаю, что они обсуждали вопросы теологии, поскольку широкие ладони Альбо описывали знакомые любому мужчине окружности. Как и всякий правильный монах, он любил женщин.

Монго Крейвену было лет двадцать пять — тридцать. Полагаю, он так и родился со звездой во лбу, надменным выражением бледного лица и гордой посадкой головы. В этом смысле он казался братом-близнецом Квинтариминиэля. Алая рубашенция, тонкая шея, резной профиль. И полуторный меч, зажатый между колен. Да, клинком он владел как нужно. На этом список его достоинств исчерпывался, поскольку Монго Крейвен был настоящий фаленорский граф, то бишь — аристократ до самых печенок.

Я передернулся. Гритт!.. Не припомню более бесчестных людей, чем потомственные дворяне. Если понятия о чести у них и работали, то — лишь в своем кругу и — изредка, тогда, когда природные душевные качества совпадали с декларируемым кодексом. И все они, все глядели на простой люд свысока, считая себя элитой и солью нации. Дворяне разных мастей обманывали меня больше всего. Зачем платить безродному варвару, верно? Лучше обобрать до исподнего и бросить на дороге... Нет, от этих людей я не ждал ничего хорошего. С другой стороны, покупная аристократияу нас, в Хараште, ничуть не лучше. Генерал Бренк был трижды бароном, а Сквирелл Бло прикупил себе титул герцога. Я знал лишь одно исключение — графиню дар Конти. Уверен, она была другой потому, что поднялась из самых низов, начиная с самых дешевых прито.... Забудем. Уж как-нибудь перетопчемся. Один аристократ в команде, это все же не сорок пьянчуг-гномов, которых я как-то сопровождал в одно место...

— Бум!

Скрипнула дверь. Олник вплыл, не подберу другого слова. Так как за всю команду платили эльфы, он наливался пивом утром, днем и вечером. Поросячий восторг не покидал его уже два дня, а вот белая горячка почему-то избегала.

—У Мельника готовят жаркое из баранины! — сообщил он, подходя, а вернее, подплывая ко мне. — Я с ним перемолвился, он говорит, что уже подыскал те... тебе ик!.. эк-кипировку. — Гном рыгнул, встал на цыпочки и уставился в окно. — А... а они все машут же... железками? Заб-бияки!

—И при этом — все они из Фаленора.

—И что с того? Ик!

—Да так, просто мысли вслух. Эта империя лежит по другую сторону гор Джарси, да будет тебе известно. — Я показал жестами: — Вот — долина Харашты, вот — горы Джарси, моя родина, а дальше — Империя. Здоровенная дылда, из конца в конец — не меньше трех тысяч лиг. Ты много про Фаленор слышал?

Он уставился на меня мутным взглядом:

—Ну ты уж меня совсем за дурачка-то не держи! Там был... ик!.. переворот. Давно, черт-те сколько лет назад. Бойня во дворце, от м-магии небо трескалось. Я помню, к нам в Зеренгу перестали приезжать родственнички из Шляйфергарда, поскольку в Фаленоре началась гражданская война. Говорят, н-народ там сейчас ой какой недобрый.

Я кивнул.

—Угу. Узурпатор, герцог Тавро Вортиген, стал императором и вырезал всех, в ком была хоть капля крови династии Гордфаэлей, смутьянов и бунтовщиков. Но войне не видно края. Друиды нагорья Тоссара держатся до сих пор, им помогают гномы Шляйфергарда, которым узурпатор перекрыл прямые торговые пути через Империю, и те и другие — воюют в союзе с Витриумом и составляют Альянс.

—Да я... з-знаю. Аля... Аля... лянс! Вортиген перекрыл им всем то... торговлю! Это называется канамическое задушение! Вся Харашта об этом трендит!

—Угу, Альянсу приходится несладко. Но в самом Фаленоре дела еще хуже. Вортиген фактически превратил простой народ в рабов. Сам он, как паук, сидит в Крепости Адвариса, которая продолжает расти... — Я содрогнулся от воспоминаний: огромный черный цветок главной башни Крепости на фоне серой тучи, подавляющей магию... И пепел. Вечный пепел, встречающий путника уже на подъезде к столице Фаленора.

—Ик! Так ты что же, думаешь, нас туда потянут? Император — шкодник и пакостник, вот!

—Я не имею представления о том, куда нас потянут, дорогой Гагабурк. Не думаю, что был смысл ехать к черту на кулички за одним варваром, а потом возвращаться обратно в Империю... Не вижу логики. Я если и крут, то слегонца. В Альянсе полным-полно таких, как я, бедовых парней. Да что там, в кланах Джарси немало боевых варваров, только плати.

Олник задумался, покачиваясь, будто его колыхало ветром из окошка.

—А может, это, они решили нанять тебя, чтобы ты пришлепнул императора?

—Не неси ерунды!

—Да я что, я ничего. Я просто подумал: может, они хотят, чтобы ты пришлеп...

—Молчи, горе! Император сидит в Крепости высотой с гору. Вокруг него смертоносцы, над Адварисом — туча, которая подавляет чуждую магию. Я был в Адварисе, Олник. Знаешь, что я тебе скажу? Там хреново. Там страшно.

—Дларма... Я молчу. П-подумаешь, разве для тебя так сложно забраться в Крепость да пришлеп... Молчу!

—А эти эльфы — они из Витриума.

—Наши эльфы?

О, Олник уже с ними сроднился, похоже.

—Да. Тебе известно, где находится Витриум? Он пьяно качнул головой.

—Занюханный эльфийский лес на за... западном краю Фаленора. И... ик ! А-а-апчхи-и-и!

—Олник, это не просто лес. Это эльфийское государство.

—И?.. Ик! И что?

—Ничего. Просто мысли вслух. Скверные предчувствия. Не люблю, когда дела связаны с большой политикой, а наше — именно таково.

—О-о, п-подумаешь, ну если туго придется, бросишь им в лицо их жалкие м-монеты! За-зарплату! Гонорар!

—Если я возьмусь за дело, а я за него возьмусь, теперь мне никуда не деться, то пойду до конца. И сдается мне, дело таково, что пойду я очень, очень далеко. — Я пробарабанил пальцами по нагретому подоконнику. Мне не слишком везло на переделки последние пять лет, что ж, за эти дни в Хараште я получил сполна, и меня не покидало ощущение, что это только начало.

—А-а-а-ахх!

—Батюшки! Ты глянь, как он машет своей оглоблей! Сэр Джонас Скареди упорно рубился с тенью, пластая воздух мечом устрашающих размеров. Меняя стойки, он чертил клинком сложный рисунок, незаметный глазу профана. В конце связки он, встряхивая пшеничными усами и ахая, наносил разящий удар, способный развалить тяжелый шлем вместе с содержимым. Под его рубахой, стянутой черным кушаком, угадывалась кираса, и это ясно обличало в нем бывалого воина, который и спать ложится в доспехах. Он был из тех рыцарей, что вышли из простого народа, упорным трудом заслужив свои земли и титул. Поверьте, бывает и такое. Его меч назывался Малый Аспид (черт, вы не поверите, но и такое бывает!) и от середины до гарды в виде двухголовой змеи, имел с обеих сторон несколько выступающих пильных зубьев, чтобы заклинивать и ломать вражеские клинки.

Не люблю, когда оружию дают имя. Мой топор был просто топором.

—Треньк!

Имоен была просто Имоен. Просто Имоен, ученица друидов с Нагорья Тоссара. Так она мне представилась. Задорная, успевшая покрыться ровным загаром мордашка, чуть раскосые глаза, крепкие, как у всякой лучницы, плечи, коленки в ссадинах. День сегодня теплый, и она нарядилась в короткую тунику цвета выгоревшей травы, под которой... Ну в общем, и сзади, и спереди было на что посмотреть.

Она стреляла по мешку с соломой, подвешенному к частоколу. Колчан у пояса был уже почти пуст. С тяжелым наборным луком она обращалась запросто, держа его за рукоятку на вытянутой руке так, будто он был невесомой игрушкой, натягивая тетиву рывком без малейшего напряжения.