Занавес - Кристи Агата - Страница 21

• Предыдущая
• 21/38
• Следующая

Должен признаться, я хотел сдержаться и промолчать, но, немного поразмыслив, пришёл к выводу, что это будет трусостью. Я всегда уклонялся от неприятных разговоров с Джудит, потому что несколько побаивался своей высокомерной красивой дочери.

Я бродил по саду и, наконец, оказался в розарии, где в полном одиночестве скрывалась Джудит. Никогда в жизни не видел я более несчастного выражения на женском лице. Маска была сброшена.

Я взял себя в руки и незаметно подошёл к ней.

— Джудит, — заговорил я. — Ради бога, Джудит, не думай об этом так много.

Вздрогнув от неожиданности, она повернулась ко мне.

— Отец? Я не слышала, как ты подошёл.

— О, моя дорогая, не думай, что я ничего не знаю и не вижу, — продолжил я разговор, понимая, что ситуация коренным образом изменится, если Джудит сведет его к обычной повседневной беседе. — Он не стоит того, поверь мне.

— А ты уверен в том, что говоришь?

— Я знаю, тебя интересует этот человек. Но, моя дорогая, из этого не выйдет ничего хорошего.

Она скромно улыбнулась обезоруживающей улыбкой.

— Возможно, я это знаю не хуже тебя.

— Нет, не знаешь, не можешь знать. Джудит, из этого ничего не выйдет. Он женат. У тебя с ним нет будущего. Только печаль и стыд. Всё закончится горьким самобичеванием.

Улыбка Джудит стала печальной.

— Как гладко ты говоришь.

— Брось ты это всё, Джудит, брось.

— Нет!

— Он не стоит того, дорогая.

— Он для меня дороже всего на свете, — произнесла она медленно.

— Нет, нет, Джудит, прошу тебя…

Улыбка исчезла. Джудит моментально взорвалась.

— Какое право ты имеешь вмешиваться в мои дела? Я не потерплю этого. Не смей со мной так разговаривать. Я ненавижу тебя — ненавижу. Это не твоё дело. Это моя жизнь, моя собственная жизнь!

Она встала, твёрдой рукой отстранила меня и прошла мимо. В смятении я смотрел ей вслед.

Ещё примерно четверть часа я стоял в розарии — беспомощный, ошарашенный, не зная, что предпринять. Именно там на меня натолкнулись Элизабет Коул и

Нортон.

Они были, как я понял позже, очень внимательны ко мне, потому что видели, как я сильно расстроен, но не сделали ни малейшего намёка на это. Напротив, они предложили мне прогуляться. Оба обожали природу. Элизабет Коул показывала мне различные цветы, а у Нортона был полевой бинокль, и он показывал мне птиц.

Их разговор меня успокаивал, он касался только пернатых и дикой флоры. Постепенно я вернулся к нормальному состоянию, хотя в глубине души ещё был в сильном смятении. Я был убеждён, что происшествия того дня были неразрывно связаны с моими личными делами.

Вот почему, когда Нортон, глядя в бинокль, воскликнул:

— Неужели это пёстрый дятел?! Я никогда… — Он тут же вдруг резко прервал себя, у меня невольно возникло подозрение. Я протянул руку за биноклем.

— Дайте посмотреть, — властно потребовал я.

— Я... я… — заикаясь, произнёс Нортон, — ошибся. Он улетел… Это была самая обыкновенная птица.

Он резко побледнел, старался не смотреть на нас, казался потрясённым, опечаленным и каким-то встревоженным.

Даже сейчас я думаю, что не ошибся: он что-то увидел в бинокль, что, по его мнению, было не для моих глаз. Нортон был настолько ошарашен, что его смятение заметили и я и мисс Коул. Бинокль у него был очень сильный, рассчитан на дальние расстояния. Что же он там увидел?

— Дайте взглянуть, — потребовал я и стал хватать бинокль. Помню, что он пытался удержать его, но я вырвал его из рук Нортона.

— Это был не дятел.., а птица улетела… Я хотел бы… Мои руки дрожали. Я поднёс бинокль к глазам и направил в ту сторону, куда смотрел Нортон, но ничего не увидел, кроме белого пятна (возможно, это было белое женское платье), исчезающего среди деревьев.

Я вернул бинокль Нортону. Он старался не смотреть на меня, был сильно смущён и обеспокоен.

Мы двинулись по направлению к дому. Как я помню, Нортон всю дорогу молчал.

Вслед за нами в дом вошли миссис Фрэнклин и Бойд Каррингтон. Он возил её на своей машине в Тэдкастер за покупками, на которые она, видимо, затратила не один час. Из машины вынесли множество различных пакетов. Миссис Фрэнклин была необычайно оживлена, бесконечно болтала и смеялась. На её щеках играл румянец.

Она послала Бойда Каррингтона наверх, вручив ему какую-то хрупкую вещицу, часть покупок любезно перенёс я.

— Ужасно жарко, — быстрее обычного, несколько возбужденно произнесла она. — Думаю, будет гроза. Погода скоро изменится. Говорят, наступила ужасная засуха, какой не было долгие годы.

— Что вы все здесь делали? — спросила она, обращаясь к Элизабет Коул. — Где Джон? Он сказал, что у него головная боль и что он собирается совершить прогулку. Это так непохоже на него. У него редко болит голова. Я думаю, он чересчур поглощён своими экспериментами. Что-то там не всё в порядке. Хотелось бы, чтобы он больше о них рассказывал.

Она замолчала, а затем обратилась к Нортону:

— А вы что молчите, мистер Нортон? Что-нибудь случилось? Вы так… испуганы. Может быть перед вами предстал призрак миссис.., как её звали?

— Нет, нет, — Нортон вздрогнул. — Я… я просто задумался.

В этот момент в дверях показался Кёртисс. Он вёз в коляске Пуаро. В холле он остановился, приготовившись взять своего хозяина на руки и отнести его наверх.

Пуаро окинул всех нас встревоженным взглядом.

— В чём дело? — резко спросил он. — Что-нибудь произошло?

Все молчали, затем Барбара Фрэнклин с натянутым смехом произнесла:

— Конечно, ничего, да и что могло произойти? О, дорогие, я ужасно устала. Отнесите эти вещи наверх, капитан Гастингс. Будьте так любезны. Благодарю вас.

Я последовал за ней. Мы поднялись по лестнице и повернули в восточное крыло. Её комната была в самом конце коридора.

Миссис Фрэнклин открыла дверь. Я стоял позади неё, руки мои были заняты пакетами.

Она резко остановилась в дверях. У окна стоял Бойд Каррингтон, ему по руке гадала сиделка Кравен. Он поднял голову и несколько трусливо улыбнулся.

— Хэлло, а мне судьбу рассказывают. Мисс Кравен может прочитать по руке абсолютно всё.

— Неужели? Не знала об этом, — голос Барбары Фрэнклин звучал резко. Я вдруг подумал, что её раздражает присутствие сиделки Кравен. — Сестра, пожалуйста, возьмите и уберите эти вещи. Можете сделать мне гоголь-моголь. Я очень устала. Да, горячую грелку, пожалуйста. Я сразу же лягу в постель.

— Конечно, миссис Фрэнклин.

Сиделка Кравен нисколько не возмутилась, вела себя профессионально и сдержанно. Она вышла из комнаты.

— Да, Билл, пожалуйста, идите, я ужасно устала, — сказала миссис Фрэнклин.

Бойд Каррингтон был очень встревожен.

— О, Барбара, я как-то не подумал, что это такая нагрузка для вас. Я так виноват. Я — набитый дурак. Вам не следовало переутомляться.

Миссис Фрэнклин одарила его ангельской улыбкой мученика.

— Я не хочу ничего говорить. Я ненавижу быть усталой.

В некотором замешательстве мы оба вышли из комнаты, оставив женщин одних.

— Какой я дурак! — сокрушенно воскликнул Бойд Каррингтон. — Барбара выглядела такой весёлой и живой, поэтому я совершенно забыл, что ей нельзя переутомляться.

— О, я думаю, — заметил я, — она отдохнёт и завтра всё будет в порядке.

Мы спустились вниз. Я колебался, идти к себе или к Пуаро, который меня ждал. Впервые за всё время мне не хотелось идти к нему. Я был так занят своими мыслями, что мне было ни до чего.

Я медленно шёл по коридору.

Из комнаты Аллертона раздались голоса. Не думаю, что я сознательно хотел подслушать, хотя и остановился на минуту около дверей его комнаты. Дверь вдруг открылась, и вышла моя дочь Джудит.

Она замерла, увидев меня. Я схватил её за руку, и потащил в свою комнату. Я был ужасно зол.

• Предыдущая
• 21/38
• Следующая