Кошмары города кошек. Кошмар второй: Призрак города кошек - Буторин Андрей Русланович - Страница 2

– На иероглифы древнеегипетские похожи, – сказал Артем. – Помнишь, по истории проходили?

Серега вернул кольцо девочке.

– Фуфло, – поморщился он. – Железяка.

– Сам ты железяка! – обиделась Ирина. – Гляди, как блестит внутри. Это серебро.

– Блести-и-ит!.. – передразнил Серега. – Серебро-о-о!.. Натерли наждачкой «нулевкой», а потом мелом, или этой, как ее… пастой такой зеленой, мой батя блесны ею натирает…

– Сам ты наждачка! – сказала Ира и отвернулась. – Оно серебряное. Дарю! На память… Если не нравится – можешь передарить тому, кто тебе особенно дорог. – Ирина выделила последнее слово с особым сарказмом.

Она или всерьез обиделась, или ей просто надоело общество мальчишек, только девушка сняла с колен кошку, поднялась, взяла свою сумку и зашагала по аллее, даже не попрощавшись.

– Ну, че ты тоже, как придурок? – тыркнул друга в бок Артем. – Железяка, наждачка!.. Ирка-то тут при чем?

– Беги, догоняй! – фыркнул Серега и, надувшись, протянул кольцо.

– Сам догоняй, – сказал Артем. – Тебе же подарили.

– Ладно, – буркнул Серега и спрятал подарок в карман. – Бате покажу… Если и правда серебро, верну этой дурочке.

Артем отвел было локоть, чтобы ткнуть друга в бок за «дурочку», но передумал. Девушка из параллельного класса ему нравилась. Но врожденная застенчивость мешала ему завести с ней более близкие отношения. Серега это видел, но Артема особенно не подкалывал. Спасибо и на этом. Ссориться из-за девчонки не хотелось. Артем решил сменить тему и спросил:

– Ты полярное сияние вчера видел?

– Ага, – кивнул Серега, подхватил рюкзачок и встал со скамейки. – Пойдем, может? – Он выплюнул комочек жевательной резинки, который, описав дугу, шлепнулся точно в урну, и, не оборачиваясь, зашагал.

Артем поднялся, перекинул через плечо ремень сумки и быстро догнал приятеля:

– А чего оно у нас-то светится? Это ж только на севере, вроде, бывает. А тут уже – сколько раз вон!

– Батя говорит, че-то там с Солнцем, – равнодушно ответил Серега. – Повышенная активность, вспышки… «Год активного Солнца», слыхал? Да и мы ведь тоже не больно-то на юге.

– Интересно все-таки!.. – мотнул головой Артем.

– Да чего там интересного! Вот у одиннадцатого «Б» мы вчера выиграли – это интересно. Как Пашка-то Инин злился – десятиклассникам проиграли!.. Он же нас порвать перед матчем обещал, как щенков, а порвали мы их! Как котят…

Сидящая возле Серегиного края аллеи черная жирная кошка вскочила вдруг на ноги, выгнула спину дугой и зашипела на мальчишек. Серега непроизвольно отпрыгнул и прибавил шагу, боязливо оглядываясь:

– Ни фига себе!.. Че она, дура, что ли?

– За котят обиделась, – усмехнулся Артем.

– Дура, – буркнул Серега, все еще оглядываясь на кошку. – Развелось их тут! Людям уже ступить будет некуда скоро!..

Артем опять усмехнулся. Точно так говорила его бабушка. По ее словам, кошек и раньше в городе хватало, но за последние годы их стало гораздо больше. Словно и впрямь они решили сделать Кошково своей столицей, постепенно вытеснив оттуда людей. Ведь и правда, число жителей города постоянно уменьшалось. И особенно сильно как раз в последние годы. Правда, мать посмеивалась над бабушкой, говорила, что люди уезжают из Кошково вовсе не из-за кошек, а потому, что им лучшей жизни хочется. А в этом захолустье, мол, и работы нормальной не найти, и в свободное время податься некуда, особенно молодым. Вот люди и бегут.

То, что люди уезжали из Кошково, городка и впрямь, как говорят нынче, «бесперспективного», было хоть и печально, но вполне понятно и логически объяснимо. Куда печальней, а точнее – трагичней, было то, что «убегали» некоторые кошковцы не только из города, но и… из жизни. Еще более трагичным и не поддающимся обычной логике являлся тот факт, что в большинстве своем это были молодые люди, а в последнее время, что особенно страшно, – дети, подростки. С марта месяца, то есть чуть более чем за полгода, добровольно ушли из жизни одиннадцать школьников!

Городские власти забили тревогу еще в мае, когда счет подростков-самоубийц дошел до полудюжины. После первых трех жертв – подружек, выбросившихся из окна восьмого этажа, один за другим покончили с собой еще три школьника – двое повесились, еще один прыгнул с крыши девятиэтажки. В милиции завели уголовное дело, объединив все шесть эпизодов в одно производство. Но расследование быстро зашло в тупик. Не было в Кошково ни тайных сект, не находилось и общей причины, способной подтолкнуть детей на столь необдуманный шаг… Скорее всего – именно на необдуманный, потому что по уверениям родителей, знакомых, друзей погибших те вели себя еще накануне трагедий вполне обычно – шутили, смеялись, строили планы на ближайшие дни. Получалось так, что решение покончить с собой приходило к подросткам внезапно, и было оно таким сильным, что противостоять этому безумному порыву дети попросту не могли.

С началом летних каникул трагедии прекратились. Весь июнь прошел спокойно, и власти наряду с простыми обывателями облегченно вздохнули… Следствие поспешило вынести вердикт, что причиной трагедий стала завышенная нагрузка, плохая организация учебного процесса в школах (все погибшие учились в девятой и пятнадцатой), слабый контроль администрации за внешкольной жизнью учеников и тому подобное… «Стрелочников», как всегда, нашли быстро. Директоров и завучей «провинившихся» школ уволили.

А уже в середине июля, в самый разгар каникул, шагнули с крыши сразу два ученика девятой школы. Следствие возобновили. И вот тогда-то первый раз всплыло упоминание о неком кольце. Дедушка одного из погибших вспомнил, что накануне перед трагедией видел на пальце внука кольцо, которое раньше тот не носил. Дома таких колец тоже не было. Потом, когда следователь стал спрашивать о кольце целенаправленно, о нем вспомнили еще двое родителей. Получалось, что странное кольцо являлось некой «эстафетной палочкой»?.. Вывод казался слишком уж надуманным, «книжным», да и самого вещественного доказательства в руках у следствия не было, поэтому версию об «эстафете» с помощью загадочного кольца решили пока не озвучивать, хотя поиски велись и в этом направлении тоже.

Зато на непривычные в этих широтах полярные сияния почти никто не обратил особенного внимания. И уж никому не пришло в голову связать их как-то со случившимся…

Об атмосферном явлении, которое действительно заинтересовало Артема, заговорила бабушка, когда он, вернувшись домой, первым делом полез черпаком в кастрюлю с борщом.

Тамара Матвеевна, бывшая школьная учительница, выйдя десять лет назад на пенсию, открыла в себе такие кулинарные таланты, что дочь с внуком нарадоваться не могли и на похвалу не скупились. Тамаре Матвеевне похвала льстила, зато на кухне она стала не просто единоличной хозяйкой, но и настоящим тираном.

Вот и сейчас бабушка, услышав подозрительные звуки, влетела на кухню, словно тигрица, и выхватила поварешку из рук Артема.

– Что же это такое? Ты как маленький, право слово!.. А ведь шестнадцать лет через полгода стукнет!

– Так то через полгода еще, – примиряюще улыбнулся Артем. – А пока я маленький, глупенький и очень хочу кушать.

– Вот сейчас как тресну поварешкой! – замахнулась бабушка, но улыбку сдержать все же не смогла. – Маленький он!.. Жениться скоро – а он все маленький.

– Не, бабушка, – обнял Тамару Матвеевну внук. – Никакая жена так готовить не сможет, как ты, и я или умру голодной смертью, или погибну от пищевого отравления. Ты ведь не хочешь родному внуку такой жестокой участи?

– Балаболка!.. – рассмеялась бабушка. – А ну-ка, мыть руки – и за стол!

Когда Тамара Матвеевна разливала по тарелкам борщ – себе и внуку, она болезненно нахмурилась и со вздохом сказала:

– Вот ведь дожили – и у нас светиться стало!.. Солнышко нынче активное очень. А мне от магнитных бурь – мученье одно, давление поднимается. Одни неприятности от шалостей солнышка нашего!..