Жизнь такая, как надо: Повесть об Аркадии Гайдаре - Малюгин Владимир Николаевич - Страница 23

Вдруг со стороны города гулко ахнул снаряд, потом другой и третий.

Кто-то из товарищей тихо сказал:

— Ну, прощай, Украина…

— Прощай! — повторили товарищи.

— Мы опять здесь будем, — твердо сказал Аркадий, крепко закусив губу.

— Обязательно будем, товарищ командир! — отозвались бойцы.

Небольшая горсточка красноармейцев — все, что осталось от курсантской роты, которой командовал Аркадий, — клялась, что вернется обратно в оставленный врагу старинный город, и в ответ, словно прощальный салют, до неба вспыхнуло ослепительным блеском яркое пламя: это взрывали при отходе пороховые погреба.

…Снова бои, снова поражения, и снова победы.

Аркадий уже командир роты 467‑го полка 52‑й пехотной дивизии 16‑й армии. Полк стоял в районе Лепеля.

Во второй половине октября началось наступление. Полки 52‑й дивизии выбросили белополяков из Лепеля, форсировали реку Березину и к концу октября совместно с 17‑й дивизией освободили весь Полоцко-Лепельский район.

…Аркадий стоит перед своей ротой, застывшей по команде «смирно». Вот они, его славные бойцы. Голодные, усталые. В истрепанном летнем обмундировании, хотя на дворе уже стоит глубокая осень. Это они с честью вышли из боев с врагом — победители, получившие заслуженный отдых.

В роту к Аркадию приходил инспектор пехоты армии. Он установил: за время боев были случаи заболевания бойцов и командиров от голода и усталости, но не было случаев трусости или неисполнения боевых приказов.

Аркадий очень гордился таким заключением.

Он подает команду «вольно» и зачитывает своим бойцам приказ по войскам:

— Реввоенсовет Шестнадцатой армии поздравляет доблестные части с достигнутыми успехами. От лица РСФСР благодарит комсостав, комиссаров и красноармейцев за проявленную доблесть и самоотвержение…

Громкое «ура» проносится по рядам.

Аркадий обходит ряды красноармейцев, а потом сообщает, что их 467‑й полк за мужество и героизм представлен к награждению орденом Красного Знамени.

И нова дружное «ура» несется по рядам.

Аркадий доволен, больше того — он счастлив, что его рота входит в прославленный краснознаменный полк.

Но отдых длится недолго. Вскоре рота, которой командует Аркадий, вступает в бой. Снова сражения с ненавистным врагом. Возле местечка на реке Улла Аркадий ранен в левую ногу и контужен в голову — разорвана перепонка правого уха.

Это случилось в декабре 1919 года.

После лечения в Воронежском военном госпитале ему выдали пару грубых непокрашенных костылей, отпускной билет и проездной литер до Арзамаса.

…Февраль 1920 года. Санитарный порожняк, идущий на Восточный фронт, везет его, красного командира в серой солдатской папахе, с обветренным, похудевшим лицом и серьезными, но все равно веселыми глазами, в родной город.

Впереди мелькнули купола церквей и монастырей, старая пожарная каланча.

Арзамас!

Около года не получал Аркадий никаких весточек из родного дома. Кажется, ничего не изменилось с тех пор, как он уехал с отрядом товарища Ефимова.

Но в семье много нового. Подросли сестренки Катюшка и Ольга, а Талочка стала совсем взрослой и уже вступила в комсомол.

А в жизни матери произошло большое событие: теперь она — член партии большевиков.

Как гордился Аркадий своей бесконечно милой и дорогой мамой! И радовался вместе с ней!

Некоторое время Аркадий пролежал в постели. Рана давала о себе знать, а хотелось скорей к ребятам, к друзьям так быстро пролетевшего детства.

Но приятели уже узнали о том, что Аркадий приехал на побывку. Пока он лежал в постели, к нему то и дело приходили товарищи.

Как завидовали ему сверстники по реальному училищу: ведь Аркадий уже боец, красный командир, раненый! А они как были мальчишками, так и остались…

Оказывается, некоторые школьные друзья Аркадия стали активными работниками уездного комитета РКСМ. Их еще немного, первых арзамасских комсомольцев, всего пятьдесят человек, но это дружный боевой союз.

Члены союза помогали поддерживать революционный по рядок в городе. Нередки были поджоги, грабежи, поэтому город охраняли молодежные патрули

Комсомольцы многое успевали делать: разгружали загоны с дровами на вокзалах и станциях, пилили дрова в лесу, проводили беседы, читали доклады «по текущему моменту», занимались при уездкоме в литературном, астрономическом и музыкальном кружках. А питались кипяточком да супом «карие глазки». Так суп называли за то, что варили его из селедочных голов.

Арзамасские комсомольцы издавали молодежный журнал «Авангард». Редактором его был Саша Плеско. В конце прошлого года в этом журнале напечатали стихи Аркадия, присланные с фронта.

По вечерам молодежь собиралась в клубе имени Розы Люксембург. Сюда приходила озорная Шурка Федорова, строгая Ида Сегаль, друг детства Коля Кондратьев и, конечно, Саша Плеско — редактор журнала «Авангард», который издавался укомом Союза молодежи.

Часто не хватало керосина. Не сидеть же в потемках — и ребята, что побойчее, отправлялись в собор на операцию «Огонь»: незаметно забирали церковные лампадки и масло.

Вот здесь-то в клубе и познакомился Аркадий с комсомолкой Зиной Субботиной, тихой и мечтательной. Она была красива, эта Зина! Карие глаза, из-под платка выбивалась челка, очень похожая на запятую. Она казалась Аркадию красивее всех девчонок на свете. И с каждого вечера он провожал ее до дома. Аркадий много рассказывал о походах, о боях, читал свои стихи.

Зина все это выслушивала внимательно: ее спутник — человек веселый, общительный, но вот любовь, про это… Нет, она просто хотела быть другом этого озорного человека — Аркашки. Все так его зовут. Да он и не обижается. Пусть красный командир, пусть раненый — почти герой, а для друзей детства он остался все равно Аркашкой.

Как-то Аркадий и Зина возвращались из Народного дома, где слушали «Наталку-Полтавку». Шли, обменивались впечатлениями, смеялись. А потом Аркадий рассказывал Зине какую-то очень смешную историю и сам смеялся громче своей спутницы.

На Сальниковой у ворот старинного дома стояли и судачили о своих делах две тетки.

Когда поравнялись с ними, одна из них сказала, поджав губы:

— И не говори, Марья. Все-то у Голиковых с Субботиными перепуталось…

Зина всю дорогу молчала. И после этого Аркадий не видел ее в клубе три дня. Он не на шутку забеспокоился. «И что за человек? — спрашивал Аркадий у ее подружек. — Дикая какая-то стала. Вот уж настоящая «запятая» — знак препинания».

В клубе по-прежнему было весело. Пели песни, спорили, обсуждали статьи и стихи для комсомольского журнала. В «Авангарде» авторов не хватало, и часто появлялись стихи и статьи, под которыми стояли знакомые имена. И тогда Аркадий сочинил эпиграмму и торжественно преподнес ее редактору Саше Плеско.

В то время, когда Аркадий отдыхал после ранения, арзамасские комсомольцы проводили Неделю красной молодежи — в деревни были посланы агитаторы. Они распространяли листовки, плакаты, брошюры, проводили литературные вечера, читали доклады, ставили спектакли.

Комсомольцы обследовали школы, больницы, тифозные бараки, а потом носили больным молоко, собирали деньги на дорогу, когда те выздоравливали.

Аркадий с восторгом следил за делами друзей. А когда поправился, сам помогал им. Дни и ночи проводил в холодном, нетопленом комсомольском клубе.

В марте у арзамасских комсомольцев случилось большое горе: умер Петя Цыбышев, их хороший товарищ. Умер от ран, полученных в боях с врагами революции.