Одним пальцем - Кристи Агата - Страница 23

• Предыдущая
• 23/36
• Следующая

– Но, – сказал я с ужасом, – ведь миссис Симмингтон всего неделю назад как умерла

Эме пожала плечами.

– Конечно же Это абсурд, но вы же знаете людей! Эта Холланд молода и привлекательна – и им этого достаточно! К тому же быть гувернанткой – не такое уж счастье для девушки! Не вижу ничего дурного, если и ей хочется иметь свой дом и мужа, танцующего под ее дудочку

– Разумеется, – продолжала она, – Дик Симмингтон обо всем этом и понятия не имеет. Он все еще ходит, как с креста снятый, и не пришел в себя после смерти Моны. Но вы же знаете мужчин! Если девушка будет все время рядом с ним, будет заботиться о его удобствах, любить его детей – он к ней привыкнет и не сможет без нее обходиться.

Я проговорил спокойно:

– Стало быть, вы думаете, что Элси Холланд хочет поймать его?

Эме покраснела

– Вовсе нет. Мне просто жаль ее – из-за всех этих разговоров. Вот поэтому-то я и сказала Миген, что ей лучше вернуться домой. Так выглядит приличнее, чем когда Дик Симмингтон один во всем доме с молодой женщиной.

Я начал ее понимать.

Эме засмеялась своим обычным, бодрым смехом.

– Для вас, наверное, неприятный сюрприз, мистер Бертон, когда вы слышите, что думает наш милый, любящий посплетничать городок. Могу вам сказать: тут всегда думают самое худшее!

Она снова засмеялась, кивнула мне и крупными шагами ушла.

С мистером Паем я встретился у церкви. Он разговаривал с Эмили Бартон, раскрасневшейся и сильно взволнованной.

Со мной Пай поздоровался с явным удовольствием:

– Доброе утро, доброе утро, Бертон! Как поживает ваша милая сестрица?

Я уверил его, что Джоан чувствует себя великолепно.

– Но к нашему лимстокскому парламенту решила не присоединяться? Мы все тут прямо вне себя от такой новости. Убийство! Настоящее убийство, как в лондонских вечерних газетах! И притом у нас! К сожалению, это не убийство в великосветском стиле. Убогое, грубое убийство маленькой служаночки. Ничего особенного для истории криминалистики, но неоспоримо – новость.

У мисс Бартон голос дрожал:

– Это ужасно.., воистину ужасно!

Мистер Пай обернулся к ней:

– Но для вас, дорогая моя, это переживание, настоящее переживание. Признайтесь: вы не одобряете это, плачете, но все равно, это сенсация. Ничего не поделаешь, это и есть сенсация!

– Такая милая девочка, – вздохнула Эмили Бар – тон. – Пришла ко мне прямо из приюта святой Клотильды. Ничего не умела даже в руки взять, но слушалась во всем советов и стала девушкой что надо, приятно посмотреть. Мисс Партридж на нее во всем могла положиться.

Я поспешно вставил:

– Вчера вечером она должна была прийти к мисс Партридж на чай, – и, обернувшись к Паю, добавил:

– Полагаю, Эме Гриффит говорила вам об этом.

Сказано это было естественным, разговорным тоном, и Пай ответил без подозрения:

– Да, что-то упоминала об этом. Насколько я помню, говорила, что для нее новость, когда служанки позволяют себе пользоваться телефонами своих хозяев.

– Мисс Партридж и во сне не пришло бы в голову сделать что-то подобное, – взволновалась мисс Эмили, – и странно, что это позволила себе Агнес.

– Это вы отстали, дорогая моя, – сказал Лай. – Мои слуги непрерывно пользуются телефоном, так что крик по всему дому стоит, пока я, конечно, не взорвусь. Но часто я этого себе позволить не могу: Прескотт – изумительный повар, хоть характер у него и нелегкий, а его жена – отличная экономка.

– Это верно, все говорят, что вам повезло с ними.

Я вмешался, не желая допустить, чтобы разговор свелся к обсуждению сравнительных достоинств слуг.

– Слух об убийстве разошелся тут, как молния, – заметил я.

– Что да, то да, – кивнул Пай. – Мясник, пекарь, да нет уже места, где не вели бы об этом разговоров! Ах, беда! Конец Лимстоку! Анонимные письма, убийства, рост преступности!

Мисс Бартон нервно проговорила:

– Но ведь никто же не думает.., никто не считает, что.., что эти вещи могут быть связаны.

Пай подхватил эту мысль:

– Любопытная комбинация фактов. Девушка что-то знала и поэтому ее убили. Да, да, звучит весьма обещающе. Интересно, как это пришло вам в голову!

– Я-я этого не вынесу!

Выкрикнув это, мисс Эмили повернулась и поспешила прочь.

Мистер Пай смотрел ей вслед, и на его лице херувима застыла довольно странная гримаса. Потом он снова обернулся ко мне и слегка покачал головой.

– Чувствительная душа. Очаровательная старушка, не правда ли? Настоящий музейный экспонат. Знаете, она даже не принадлежит к своему поколению, она на поколение старше. Мать у нее была женщиной с железным характером и семью свою держала на уровне 1870 года. Я бы сказал, что они жили, словно под стеклянным колпаком. Я всегда с удовольствием гляжу на так хорошо сохранившиеся памятники прошлого.

Мне не хотелось говорить о музейных экспонатах ни в прямом, ни в переносном смысле.

– А что вы на самом деле обо всем этом думаете? – спросил я.

– Что вы имеете в виду?

– Анонимные письма, убийство…

– Нашу местную волну преступности? А вы что думаете?

– Я первый спросил, – возразил я с милой улыбкой. Мистер Пай спокойно ответил:

– Как вы знаете, я изучаю разные отклонения от нормы. Меня это занимает. Люди, на которых это совсем непохоже, делают иногда фантастичнейшие вещи. В данном случае я посоветовал бы полиции: изучайте характеры. Перестаньте сравнивать почерки и изучать под микроскопом отпечатки пальцев. Вместо этого следите, что человек делает со своими руками, какие у него мелкие привычки, как он ведет себя за едой, не случается ли ему рассмеяться без всякой причины.

Я поднял брови.

– Безумец?

– Псих, настоящий псих, – сказал Пай и добавил:

– Но вы бы этого никогда не сказали.

– Кто?

Его глаза встретились с моими. Он улыбался.

– Нет, нет, Бертон, это была бы диффамация. Нельзя ко всей этой, неразберихе добавлять еще и диффамацию.

Мелкими, семенящими шажками он зашагал по улице.

Когда я стоял и глядел вслед мистеру Паю, двери церкви открылись и оттуда вышел преподобный Калеб Дейн Калтроп. Он рассеянно улыбнулся мне:

– Доброе.., доброе утро, мистер.., э…

Я помог ему:

– Бертон.

– Конечно, конечно. Не думайте, что я вас не узнал – просто имя на минутку выскользнуло из памяти. Чудесный сегодня день.

– Да, – ответил я коротко.

Он посмотрел на меня.

– Но что-то.., что-то случилось. Ах да, это бедное, несчастное дитя, служившее у Симмингтонов. Честно говоря, просто не хочется верить, что в нашей среде есть убийца, мистер.., э-э… Бертон.

– Звучит, действительно, просто фантастически, – сказал я.

Он наклонился ко мне.

– Я узнал, что люди здесь получают анонимные письма. Вы слыхали об этом? К тому же я услышал и о других неприятностях.

– Слыхал.

– Трусость и подлость, – он помолчал, а затем разразился потоком латинских стихов. – Эта цитата из Горация довольно точно подходит сюда, не так ли?

– Исключительно, – ответил я.

Кое-что я узнал, а никого, с кем стоило бы еще поболтать, видно не было, так что я пошел домой. По дороге я заскочил купить табаку и бутылочку шерри, а заодно и узнать, что судит об убийстве «глас народа».

– Какой-нибудь бродяга, – таково было общее мнение. – Знаем мы таких – подойдет к дверям, хнычет и просит милостыню, а как увидит, что девчонка одна в доме, сразу разговор другой. Моя сестра Дора один раз чуть не до смерти перепугалась: пришел какой-то пьяный, продавал книжечки с картинками…

История закончилась тем, как храбрая Дора захлопнула дверь прямо перед носом у этого типа, а сама забаррикадировалась в укрытии, которым оказался – как я догадался по деликатным намекам – туалет. «И там она и сидела, пока не вернулась домой хозяйка».

Вернулся я в «Розмарин» за пару минут до обеда. Джоан неподвижно стояла у окна в гостиной и выглядела так, словно ее мысли были бог весть за сколько миль отсюда.

• Предыдущая
• 23/36
• Следующая