Гость из пекла - Волынская Илона - Страница 85
- Предыдущая
- 85/95
- Следующая
– Хочешь, значит, поедешь, – равнодушно сказала хортицкая ведьма.
– Но Тео не брал обратный билет!
– Я куплю тебе билет, – еще равнодушнее ответила ведьма.
Мама села так резко, что пружины старого дивана протестующе заскрипели.
– Правда? – глядя на дочь с отчаянной надеждой, выдохнула она. – Только, пожалуйста, бизнес-класс, там гораздо, гораздо комфортнее, и еда лучше. О, а где же ты возьмешь деньги? А, наверное, одолжишь у своей состоятельной подружки! Какая милая девочка, она мне сразу понравилась! Ты не волнуйся, я все тебе верну. Только сначала мне нужно будет разобраться с наследством Тео, а это, сама понимаешь, не быстрое дело…
– Я все понимаю, – кивнула Ирка и устало побрела к дверям. – Собирайся, мама.
– Разве ты не видишь? Я собираюсь, собираюсь! – веселым, как у птички по весне, голосом откликнулась мама, и за спиной у Ирки захлопали дверцы шкафов. *
В гуле аэропорта было что-то возбуждающее. Почти как когда несешься на метле и ветер хлещет в лицо, перепуганные вороны шарахаются, а россыпь городских огней и темная лента Днепра разворачиваются под тобой. И мама как будто уже летела – вся подавшись вперед, словно навстречу ветру, она звонко цокала каблучками в плиточный пол,и летели полы шубки, и локоны светлых волос, и сверкали глаза, и румянец на щеках, и в руках ее, как флаги свободы, трепетали паспорт и билет. Мама была счастлива, точно вырвалась из тюрьмы.
– Ну, давай мой чемодан, Богданчик, спасибо, что помог, – останавливаясь невдалеке от турникета, выдохнула мама и протянула руку за чемоданом, который катил следом за ней Богдан. – И тебе спасибо, Танечка. – Она забрала у Таньки объемную сумку и повесила ее себе на плечо. – Теперь я знаю, какие у моей дочери замечательные друзья!
– Как мы при отъезде-то вдруг захорошели! – не слишком заботясь, услышит его мама или нет, буркнул Богдан.
Мама предпочла сделать вид, что не слышит.
– Сумочку тоже давай сюда, Ирочка! – забирая последнюю сумку у Ирки из рук, заключила она.
– Тебе до регистрации еще пятнадцать минут, – тихо сказала Ирка.
– Ну и что – будем топтаться здесь, молчать, не зная, что сказать, и поглядывать на часы, мечтая, чтоб эти пятнадцать минут, наконец, прошли? – приподняла брови мама, совсем как делала иногда сама Ирка. – Ненавижу такие прощания!
Танька неопределенно хмыкнула, кажется, впервые она была с мамой солидарна.
– Еще раз спасибо за все! Я действительно была рада вас всех повидать! – кажется, вполне искренне сказала мама. – Ирочка, попрощайся за меня с бабушкой, а то мы с ней как-то так скомканно, будто не родные…
Ирка молча кивнула.
– Ребята, если вы захотите приехать в Германию, я могу сделать вам приглашение.
– Спасибо, мы как-нибудь сами, – холодно отказалась Танька, и маму ее отказ совершенно не расстроил.
– Ты, малыш, приедешь обязательно! – улыбнулась она Ирке. – Когда у тебя каникулы?
– Весной. – С трудом разлепила губы Ирка.
Улыбка увяла на мамином лице:
– Нет, ну так быстро я с наследством не успею разобраться. И надо ведь еще приглашение сделать… Может быть, летом? Только вот не знаю – этим или следующим. В общем, как только станет ясно, я сразу позвоню!
Ирка снова кивнула.
– Да, и вот что… – Мама озабоченно нахмурилась. – Если станет хоть что-то известно насчет здешнего имущества Тео, немедленно, слышишь, немедленно свяжись со мной! Я очень надеюсь на тебя и на бабушку, конечно! Вы меня не подведете!
Ирка в очередной раз кивнула.
– Ну, давай прощаться! – Мамино лицо придвинулось близко-близко. Ирку, словно в теплое одеяло, на миг завернуло в родной, нежный, легкий аромат, мягкие губы мимолетно коснулись ее щеки…
Мама повернулась и, все так же звонко и весело стуча каблучками, побежала к турникету. Чуть слышно поскрипывая, чемодан катился за ней.
– Мама… – прошептала Ирка. И уже в полный голос, на весь аэропорт заорала: – Ма-ма-а-а!
На нее обернулись – все. И мама обернулась тоже. Улыбнулась. Кивнула, радостно покачивая легкими, летящими локонами. Взмахнула зажатым между пальцами паспортом перед молодым пограничником, обронила несколько слов… и скрылась позади турникета. Навсегда.
– Она больше не вернется, – негромко и очень спокойно сказала Ирка.
– Вот классно! – радостно вскинулся Богдан.
– Лясь! – Танька звучно хлопнула его по затылку. – Ты можешь сама поехать к ней, если захочешь, – повернулась она к Ирке. И на всякий случай уточнила: – На недельку.
– Если захочу… – кивнула Ирка. – Если она захочет… Извините, ребята, мне… Мне надо в туалет. – И не дожидаясь ответа, сорвалась с места и ринулась вниз по лестнице, куда указывала стрелка под характерными рисунками мужского и женского силуэтов.
Ирка влетела в туалет – какое счастье, никого! – кинулась к крану и повернула вентиль. И согнулась над хлещущей в фаянсовую чашу умывальника струей, плеща себе в лицо ледяной водой.
Надо… Надо остановиться! Надо успокоиться! Стыдно, хватит, истеричка! Щеки горели от холода, но сдавленные рыдания прорывались хриплыми стонами, Ирка захлебывалась ими, они сдавливали грудь, не давали дышать…
Она ждала маму, год за годом. Она дождалась – мама приехала, они встретились. Мама уехала. Все.
Слезы брызнули, как у клоуна, во все стороны – злые, горячие, болезненные. Ирка налила полные ладони воды, опустила в них лицо… не помогло, плечи продолжали содрогаться, в груди невыносимо пекло…
Тонкая серебристая струйка воды отделилась от хлещущего из крана потока, прозрачной змейкой взбежала Ирке по руке, почему-то оставляя рукав совершенно сухим, взлетела на плечо и вопросительно изогнулась у самого уха.
– Ты так плачешь, что воде больно, – негромко прошелестел знакомый голос.
Ирка замерла. Слезы высохли сами собой. Не шевелясь, она только скосила глаза на водную змейку и неверяще прошептала:
– Айт? Ты здесь?
– Строго говоря – нет, – педантично шепнула струйка-змейка. – Я сейчас сижу на совете моей царственной матери и повелительницы великой Табити-Змееногой, да будут дни ее бесконечны, как ее же хвост, и слушаю главу земляных драконов, который распинается насчет упадка нравов среди змеиной молодежи вообще и водных драконов, не помогающих ему при строительстве крепостей, в частности. Когда ему надоест возмущенно хлопать крыльями, я глубоко раскаюсь за всех водных разом, дам ему десяток моих, а взамен стребую двадцать земляных для устройства оазисов на караванных путях через пустыню. Он мне уже два года не дает, но теперь не отвертится, старый дурак! – в голосе Айта звучало глубокое самодовольство. – Ну? А ты чего ревешь?
– Я, вообще-то, уже не реву, – возразила Ирка, с удивлением понимая, что и правда – не ревет. И боль в груди схлынула, и настроение… да, настроение стремительно взлетает вверх, как нагретая на лампе ртуть в термометре! И все потому, что рядом болтается водная струйка, из которой слышится голос одного хитрого скользкого гада? – А так… Мама уехала, – пояснила она и вздохнула. – Она не хочет жить, как я! Не может…
Струйка на Иркином плече начала раскачиваться, совсем как настоящая змея:
– Скажи… А вот она не пыталась заставить тебя жить, как живет она?
Ирка хмыкнула и честно призналась:
– Пыталась.
– И что ты сделала?
– Отправила в Пекло ее мужа, – честно призналась Ирка. И торопливо добавила: – Только ты не подумай ничего плохого – он был черт, и там ему самое место.
Кажется, водная змейка поперхнулась.
– Какая у тебя интересная семья, – наконец выдала она голосом Айта. – Ну так чего ты хочешь от мамы, Ирка? Ты не хочешь жить, как она, она не хочет жить, как ты… Не думаю, что люди так уж сильно отличаются от змеев – иногда лучшее, что они могут сделать друг для друга, это отпустить.
– Какой ты умный, просто что-то с чем-то! – проворчала Ирка, чувствуя, как на душе у нее становится легко, словно она – воздушный шарик, вот-вот взлетит… и стукнется головой о потолок туалета.
- Предыдущая
- 85/95
- Следующая
