Гость из пекла - Волынская Илона - Страница 37

• Предыдущая
• 37/95
• Следующая

– Не трогай ее! Не смей, это моя жена! – И свалившийся с умывальника парень повис у Ирки на плечах.

Не глядя, Ирка ударила локтем, послышался сдавленный хрип, парня снесло, крепко приложив об кафель головой.

В груди Ирки вспыхнула дикая боль, казалось, она слышит, как трутся друг о друга ее собственные ребра! Тонкие руки противницы стиснули Иркины плечи, будто стальные обручи, и принялись давить, давить, давить… В лицо уставились неподвижные, как у куклы, немигающие глаза, скалились острые клыки и метался между ними черный язык.

– А-х-хр! – захрипела Ирка, пытаясь поднять руку. Страшная боль затопила тело… Черные Иркины когти с глухим чвяканьем вошли противнице в бок. Тварь продолжала стискивать Иркины плечи, словно не чувствуя, как Иркина рука уже шарит прямо внутри нее! Перед глазами у Ирки помутилось, в голове вспыхнул лютый черный огонь…

Ее пальцы стукнулись во что-то плотное, гладкое… И когти ведьмы-оборотня плотно сомкнулись.

– А-ах! – Ирка рванула… Ухватив за ребро, оторвала противницу от себя, развернулась на пятке… Пойманная тварь зависла в воздухе, как растопырившаяся лягушка… Совсего маха Ирка шарахнула ее физиономией об уцелевший умывальник. Фаянс раскололся, обнажив срез никелированной трубы. Ирка вскинула свою противницу над головой и швырнула ее прямо на поблескивающее острие.

Грудная клетка хрупнула, как пробитый ножом картон… тонкое летнее платьице лопнуло на спине – и конец трубы вышел наружу! Острый обломок торчал из спины существа,но крови не было снова – над обтянутой легкой тканью платьица спиной лишь клубилось едва заметное облачко черной пыли. Проткнутое насквозь создание корчилось, как полураздавленный червяк.

Ирка рванула на спине твари летнее платьице. Затрещала ткань… И в руке у Ирки остался… разодранный надвое офисный жакетик. Со свисающим с лацкана пропуском.

Спины у существа не было. Совсем. Ни кожи, ни… Ничего. Прошивший ее обломок трубы торчал из аккуратной дыры от плеч до поясницы – точно у одностороннего, только с передней частью, манекена. Внутри дыры виднелся желтый столб позвоночника и такие же желтые полукружья ребер. Веревками обвисли ссохшиеся, точно мумифицированные, внутренности, болтались черные сморщенные мешки легких, и в такт каждому движению стонущей твари взмывалось легкое облачко черного праха.

Короткие русые кудри исчезли – вдоль щек пытающегося приподняться существа упали длинные, гладкие, как шелк, пряди цвета каштана. На полу, оскальзываясь ладонями в прибывающей воде, ворочалась Маричка.

– Это не моя жена, – выдохнул несчастный парень, поднимаясь с пола.

– Кретин! – заорала Ирка. Сердце все еще неистово колотилось в груди, воздуха не хватало, а вдохнуть не получалось – в груди полыхала боль. А все этот, если б он под руку не лез, если б она не боялась его пришибить… – Твоя жена умерла, придурок! Это навка! Навка! – выкрикнула Ирка, потрясая перед носом парня разодранным пиджаком. – У кого еще тело сзади «отворенное»!

– Навка… Это… вроде мавки? Как у Леси Украинки? – неожиданно блеснул познаниями парень.

– Нет, это вроде заманить и сожрать! – рыкнула Ирка. – Они всегда на таких, как ты, охотятся!

Парень поглядел в «отвор» на спине Марички… Его согнуло пополам и стошнило в прибывающую воду.

– А ты, что ли, мой ангел-хранитель? Как в кино? – вытирая рот ладонью, пробормотал он и озадаченно поглядел на Иркины когти.

– У него обеденный перерыв, просил меня пока присмотреть, – пряча когтистые руки за спину, буркнула Ирка. – Хотя как хочешь, конечно… – Ирка тяжело привалилась к стене. Галогенные лампы медленно кружили у нее перед глазами. – Ты там орал в банке, что твоя жизнь тебе не нужна. Так что могу оставить вас наедине. – Она ткнула пальцем в дергающуюся, как пришпиленная булавкой гусеница, Маричку. – От их клыков, говорят, очень приятно умирать. Так нежно… Так сладко…

Парень невольно попятился.

– Нет? Тогда приводи себя в чувство! Твоей жене бы не понравилось, как ты тут сам себя приканчиваешь. И, кстати, пафосный памятник ей триста лет не нужен! – Ирка махнула рукой. – Все, вали отсюда, и побыстрей, пока никто охрану не известил!

Парень покорно кивнул и пошел к выходу. У самой двери он остановился и вдруг совсем трезвым, ясным голосом спросил:

– Почему ты не говоришь, чтоб я никому про тебя не рассказывал?

Ирка хрипло хохотнула и тут же зашлась кашлем.

– Давай-давай! – подбодрила она. – Расскажи… как ты в банк пошел душу заложить, а тебя завотделом по связям с общественностью чуть не съела.

– Действительно, глупо как-то! – поежился парень. Взялся за ручку двери, оглянулся. – А ты тут… справишься?

– Да уж как-нибудь, – повела плечом Ирка.

– Ну… Тогда… спасибо тебе… За все, – тихо сказал он… и дверь за ним захлопнулась.

Вырвавшийся ручеек змейкой скользнул в коридор.

– Надо пошевеливаться, – сама себе велела Ирка, отлепилась от стены и склонилась над Маричкой. – У меня в ботинках уже полно воды! – Ирка сгребла навку за волосыи запрокинула ей голову назад. – А мне эти ботинки, между прочим, мой парень подарил! Знаешь, какой у меня парень? Это он показал, как тварей, вроде тебя, к полу приколачивать!

– Отпусти-и-и! – простонала Маричка. – Не имеешь права! У меня с вашим банком… трудовой договор!

– Договор? – хищно восхитилась Ирка. – У себя в Карпатах ты людей к пропастям заманивала, а у нас – в женский туалет?

– Тут просто видеокамер нет, – прохныкала навка. – Раньше были, но я их того… Вообще-то, я не всех заманиваю, а только тех, кто скандалить начинает! Работа у меня такая! Мои они! Моя доля!

– Да поняла уже… – криво усмехнулась Ирка.

– И не сюда вовсе! – продолжала сознаваться навка. – Здесь нельзя, засекут… Мне их потом находить положено… по адресу в заявлении. Они же адрес в заявлении пишут.

– Так чего ж парня сюда потащила? – Ирка улыбалась. Губы кривились, как змеи, растягивались, будто резиновые.

Навка глянула на нее… и, ойкнув от ужаса, зачастила:

– Так все черти, проклятые! Зарплату задерживают! Мне от самого открытия только один бомж и достался – на бутылку приходил одалживать! Я как этого парня увидела – в голове помутилось, знаешь ведь, не можем мы по-другому… Теперь мне совсем конец, – и навка вдруг тихо завыла.

– Эй, ты чего? – встряхнула ее Ирка.

– А чего ж? – выть навка прекратила, но ее голос звучал тоскливой безнадежностью. – Черти тебя охмурять велели по полной и про мой трудовой договор – ни-ни! А я вот… не выдержала… Не простят. Скрутят и обратно в Карпаты отправят. Прямо к чугайстеру! Продуктовой посылкой.

– К чугайстеру? Который вас, навок, жрет? – озадаченно переспросила Ирка.

– Ты уж лучше меня сама убей, ведьма, – прошептала навка. – Все не так страшно…

Ирка выпустила навкины волосы, так что та от неожиданности ткнулась лицом в растекающуюся по полу воду.

– Ты где живешь? – Ирка вертела в пальцах свисающий с разодранного пиджака пропуск.

– А… нигде не живу, я ж нежить… – пробормотала навка. – Или… ты насчет того, где ночую? Так прямо здесь, в комнате отдыха! Герр Тео велел… Чтоб, значит, под контролем…

– Выходит, тебе по-любому пропадать – не я прикончу, так чугайстер сожрет, – заключила Ирка.

Наклонилась над навкой, ухватила ее за плечи и… рывком сдернула с трубы. С глухим чвяком зазубренный конец вышел из тела навки.

Навка плюхнулась в растекшуюся по полу лужу. Полежала без движения и… приподнялась на локтях, изумленно глядя на Ирку сквозь завесу спутанных волос.

– Ты меня что… Отпускаешь? – недоверчиво спросила она.

– Мне не нужно, чтоб черти знали, что ты мне все рассказала, – равнодушно обронила Ирка. – Так что, считай, тебе повезло. Приведи себя в порядок, навь… – Ирка швырнула ей обрывки жакета. – А это пока останется у меня! – Ирка сунула в карман сорванный с лацкана навки пропуск. – Чтоб ты парня того искать не вздумала!

– Что ж я, дура? – оскальзываясь в воде, забормотала Маричка. – Мне жизнь не дорога? То есть не жизнь, конечно, какая у навок жизнь, но то, что есть, пусть пока будет! – Она вскочила, метнулась к двери и тоже остановилась, как и парень. – Хочешь, я на тебя работать буду, а, ведьма? Ты только скажи… А то уж рогатые эти надоели!

• Предыдущая
• 37/95
• Следующая