Агент абвера. Повести - Вайнер Аркадий Александрович - Страница 33

• Предыдущая
• 33/126
• Следующая

— Ленинград, — сказал сопровождающий Иконникова чекист. — Идем на посадку.

На аэродроме Петра встретил подполковник Сосницын. Усадив его в срою «эмку», приказал шоферу везти их в гостиницу. Иконников взволновался:

— Зачем в гостиницу, товарищ подполковник? Меня бы к брату скорей.

— Успеем и к брату. А вам с дороги отдохнуть надо. Небось суток двое не спали?

— Не до сна тут, когда радость такая — брат нашелся! Он ведь плохого ничего не сделал?

— Пока не виним, — улыбнулся подполковник. — А подробности вы сегодня вечером узнаете, когда с братом встретитесь.

Вечером в кабинете подполковника Сосницына собралось несколько офицеров, по–видимому незнакомых между собой. Они сидели на расставленных вдоль стены стульях и молчали. Среди них было несколько работников комендатуры и тот, кто назвал себя Иваном Иконниковым. Подполковник Сосницын сидел за письменным столом и тоже молчал, словно ожидая кого–то. В дверь постучали. Вошел дежурный и доложил:

— Товарищ подполковник, к вам…

— Приглашайте, приглашайте!

В кабинет вошел Петр Иконников. Мельком оглядев собравшихся, он с беспокойством спросил:

— А брат?

— Здесь он, здесь сидит, — спокойно ответил Сосницын. — Присмотритесь внимательней.

Петр Иконников с недоумением посмотрел на подполковника, потом медленно, с большой внутренней тревогой, отразившейся на лице, обвел глазами сидевших вдоль стены офицеров. Ивана среди них не было. Офицеры спокойно встречали испытующий взгляд Петра Иконникова. Лишь один из них побледнел, опустил голову. Что–то знакомое почудилось Петру в очертаниях крупной головы, в мясистых, точно из сырой глины вылепленных ушах. Как будто давно он где–то видел этого человека… Но где? Впрочем, какое это имеет значение. Отогнав мелькнувшее воспоминание, Петр Сазонович снова повернулся к подполковнику Сосницыну и с обидой в голосе негромко произнес:

— Зачем же вы так?.. Нет здесь брата моего, Ивана…

Лицо подполковника стало жестким, холодным. Пристально глядя на съежившегося в углу человека, он сказал, отчеканивая каждую фразу:

— А нас хотели уверить, что есть. Что ж, раз вы не признаете своего брата, придется вас заново знакомить. Иконников Иван, встаньте!

Старший лейтенант, сидевший в углу, медленно встал. Округлившиеся глаза его на бледном, как снег, лице с тоскливым ожиданием глядели на Петра Сазоновича. Петр пристально вглядывался в того, кто назвался его братом.

— Ты… ты… — несвязно бормотал он, подходя к старшему лейтенанту. Рослый, широкоплечий парень внезапно съежился, сжался. Сейчас, рядом с гигантской фигурой однорукого силача–молотобойца, он казался подростком. Шпион с ужасом смотрел на приближающегося к нему человека. А Петр, задыхаясь от охватившей его ярости, огромной ручищей сгреб самозванца за грудки и тряс его так, что у того лязгали зубы, а воротник гимнастерки удавкой сдавил шею.

— Опомнитесь, Петр Сазонович! — крикнул Сосницын. — Вы же задушите его. Смотрите, он уже хрипит!

Офицеры с трудом отняли лазутчика, усадили его в угол.

— Узнал я этого гада! — прерывающимся от ярости голосом произнес Петр Сазонович. — Я столько лет не видал его, а вот узнал. Витошкин — личность известная. Отец его кулаком был, всю деревню поедом ел. А когда колхоз организовался, в председателя из обреза палил. Загубил человека, сволочь. И сам в тюрьме сдох. Да только матерый волк после себя подъярка оставил. Ишь щерится, так бы и кинулся!

— Ничего, — успокоил Петра Иконникова подполковник. — Теперь он никогда и никому не сможет вреда причинить. Вам спасибо. Помогли опасного зверя распознать. А брата вашего теперь ждать домой наверняка не приходится. Вне всякого сомнения, он погиб.

Распорядившись увести Витошкина, распрощавшись с Иконниковым и офицерами, приглашенными на опознание, Сосницын вызвал к себе приехавшего с передовой Маковенко и спросил:

— Ну, что будем делать с нашим «гостем»?

— Дал я промашку, — чистосердечно признался капитан.

— Я и сам ему было поверил, — отмахнулся подполковник. — Хитер подлец, ничего не скажешь. Спрашиваю, что дальше с ним делать будем? Надо ведь ему за все преступления счет предъявить, чтобы расплатился полной мерой.

— Помнится мне, — задумчиво произнес Маковенко, — что в докладе Никулина упоминается о каком–то Витошкине. Надо посмотреть.

Затребовав необходимые документы, чекисты внимательно перечитали толстую пачку отпечатанных на машинке листков. В донесении Николая Константиновича действительно упоминалось имя Витошкина. Затаив лютую злобу против Советской власти, Витошкин в первые же дни войны перебежал к немцам и служил им, как верный пес своему хозяину. В Рижском лагере военнопленных он носил фамилию Стрельникова, был полицейским. Затем окончил разведшколу абвера и хорошо выполнил несколько заданий. Федора Витошкина в лагере опознал его односельчанин и ровесник Иконников. Бандит убил честного советского патриота. И теперь, когда пошел на новое задание, решил воспользоваться его именем. Рассчитывал, что так легче будет обмануть нас.

— А как же его ранения? — поинтересовался генерал, когда Сосницын доложил ему о завершении следствия.

— Витошкин несколько раз участвовал в карательных операциях против партизан в Белоруссии. Там и ранен и был.

— Что ж, этого вполне достаточно, — сказал Быстров. — А как чувствует себя Петр Сазонович Иконников?

— Он этого Витошкина чуть было не задушил. Еле отняли. Теперь, кажется, успокоился. Нелегко ему было узнать о гибели брата.

— Это можно понять. Устройте Петра Сазоновича получше, пусть отдохнет. Домой отправим самолетом. Разясните ему, что его брат был честным человеком. А этого Стрельникова–Иконникова–Витошкина будет судить военный трибунал. Он не уйдет от возмездия.

…Шиммель в эти дни ходил мрачнее тучи. Подчиненные старались не попадаться ему на глаза. Для «Абверкоманды–104» наступили черные дни. Штаб группы настоятельно требовал от него подтверждения полученных от Никулина сведений, но довести проверку до конца не удавалось. Пропал без следа Стрельников–Иконников. Видимо, русские не поверили ему и не вернули назад. Пропал способный и надежный агент. Как умело играл он свою роль, репетируя легенду, с каким достоинством носил следы боевых ранений, как умел расположить собеседника к доверию! Сколько раз сам Шиммель инструктировал его о поведении у советских контрразведчиков, репетировал с ним! Казалось, все предусмотрели, отработали до мелочи. И вот на тебе — провал!

Шиммель был уверен, что основательно и всесторонне подготовил Иконникова к порученной ему роли. Единственное слабое место в легенде своего агента он видел в том, что Иконников и его родственники проживали на Волге, на территории, не занятой немцами. Это позволяло организовать детальную проверку показаний агента. Для абверовцев было бы лучше, если бы Иконников проживал в оккупированных областях Советского Союза. Тогда никакое следствие не было бы страшно. Но, посоветовавшись между собой, Шиммель, Баун и Рудольф решили, что быстро развивающиеся события на фронте не позволят контрразведчикам по–настоящему заняться Иконниковым. Пошлют на место прежнего жительства запрос, получат ответ, подтверждающий, что действительно был на селе такой Иконников Иван Сазонович, да пропал без вести. Ему и поверят. И абверовцы решили рискнуть.

А Шиммеля все время торопили: из «Штаба Валли» звонили, требовали ускорить проверку представленных в штаб группы сведений. Баун конфиденциально предупредил Шиммеля, что в результатах проверки заинтересован сам адмирал Канарис. Надо торопиться.

Шиммель вызвал к себе капитана Фиша.

— Не вернулся Иконников?

— Нет, господин подполковник. И на передовой в районе «окна» не видно никаких признаков подготовки его перехода через линию фронта. Абсолютная тишина.

— Нужно готовить нового агента по маршруту Никулина. Кого предлагает подполковник Рудольф?

— Он прислал к нам на переправочный пункт нескольких агентов. Среди них — Аббас, которого готовили в одиночку. Прибыла и группа диверсантов «Буран» с радистом. Они проходят окончательную подготовку на переправочном пункте.

• Предыдущая
• 33/126
• Следующая