Не играй со мной - Робертс Нора - Страница 21

• Предыдущая
• 21/46
• Следующая

– Мисс Рина!

– Лили, – Сирина радостно обняла женщину. Кроме её непосредственных обязательств экономки, Лили ещё заменяла Сирине мать, когда Анна была очень занята в госпитале. Она превосходно справилась с тремя непоседами.

– Ты скучала по мне? – спросила Сирина.

– Я почти не заметила твоего отсутствия, – ответила Лили, одарив её материнской улыбкой.

– Ты что-то совсем не загорела.

– О загаре приходится только мечтать.

– Лили, кажется, кто-то пришел? – сказала Анна МакГрегор, появившись в холле с рукоделием в руках.

– Рина, – воскликнула она, бросившись в объятия дочери.

Анна была мягкой, но сильной. И это одновременно с сотнями воспоминаний пронзило Сирину. Она глубоко вздохнула, ощущая аромат цветущих яблонь, которыми ее мать пахла, сколько она себя помнила.

– Добро пожаловать домой, дорогая. Мы не ждали тебя до завтра.

 – Я вылетела более ранним рейсом, – Сирина отступила, наклонив голову так, чтобы изучить лицо матери. Кожа её была все еще молочно-белая, только несколько морщинок выдавали возраст. Ее глаза были спокойны, как сама природа, а волосы насыщенного каштанового цвет были едва посеребренные сединой.

– Мама. – Сирина дотронулась до щеки матери. – Как у тебя получается оставаться такой красивой?

– Твой отец настаивает на этом.

Смеясь, Сирина сжала одну из сильных материнских рук.

– Хорошо быть дома.

– Ты замечательно выглядишь, Рина. – Анна изучила ее с легкой смесью материнской гордости и профессионализма.

– Ничто так хорошо не влияет на цвета лица, как свежий морской воздух. Лили, пожалуйста, скажи повару, что мисс Рина дома, и мы, пожалуй, пообедаем сегодня пораньше. Я хочу, чтобы ты рассказали мне все о твоем путешествии, – продолжала она, обращаясь к дочери. – Но если ты вначале не поднимешься и не увидишься с отцом, то он никогда мне этого не простит.

Сирина помнила свою миссию. Анна, наблюдавшая за ней, увидев признаки гнева, приподняла брови.

– О, я как раз собиралась подняться и повидаться с ним.

– Не хочешь мне об этом рассказать?

– Позже, – Сирина глубоко вздохнула. – Возможно, ему потребуется медицинская помощь, когда я закончу с ним разговор.

 – Понятно. – Зная хорошо свою дочь, Анна только спокойно улыбнулась. – Я буду в гостиной. У нас будет приятный длинный разговор, когда ты закончишь орать на своего отца.

– Это не займет много времени, – пробормотала Сирина, начиная подниматься по широкой, изогнутой лестнице, мельком взглянув на коридор с левой стороны. Это была жилая часть дома со спальнями всей семьи. Крыло напоминало лабиринт своими поворотами и темными закоулками. Она вспомнила как Кейн, спрятавшись позади урны трех футов высотой, выскочил и испугал ее почти до смерти.

Сирина преследовала его почти тридцать минут, пока ее гнев не победила радость от преследования. В конечном счете, на восточной лужайке он позволил ей себя поймать, и, повалив на землю, начал щекотать, пока она не ослабла от смеха. Сколько ей тогда было лет, задавалась Сирина вопросом. Восемь, девять? Кейну был одиннадцать или двенадцать. Внезапно она так сильно ощутила тоску по нему, что даже стало больно.

И Алан, размышляла она, продолжая подниматься, всегда безоговорочно защищал ее. Возможно, потому что он был шестью годами старше, и они никогда не баловались рукопашным боем, к которому она с Кейном были склонны. В детстве Алан был чрезвычайно честен, в то время как Кейн использовал правду только в собственных интересах. Слабая улыбка мелькнула на ее лице при воспоминании о его честности, которая заключалась в мастерском умении уклоняться от разглашения истины. Тем или иным способом Алану всегда удавалось заставить обстоятельства играть в его пользу. Именно так поступали истинные МакГрегоры. Глядя на узкую лестницу, которая вела к комнате в башне, Сирина поклялась, что один МакГрегор пожалеет об этом.

Дэниел откинулся на стуле, продолжая слушать скучный голос по телефону. Банкиры, думал он раздраженно. Иметь с ними дело – это настоящее проклятие. Даже обладание контрольным пакетом банка не защищало от них.

– Дайте им тридцатидневное продление ссуды, – сказал он, наконец, – да, я в курсе всех расчетов. Тем более, вы мне уже предоставили все сведения. «Вот придурок, – подумал он, продолжая нетерпеливо барабанить пальцами по столу. – «Почему же все банкиры такие недалекие? Не видят дальше своего носа?»

– Тридцать дней, – повторил он. – Со стандартной нормой пени.

Он услышал громкий стук в дверь и собирался крикнуть на нарушителя спокойствия, когда дверь распахнулась. Раздражение немедленно сменилось удовольствием. – Сделайте это, – гаркнул он в телефон прежде, чем повесил трубку на рычаг. – Рина!

Прежде, чем он смог поднять со стула, она двинулась к нему.

– Ты старый козел…

 Опустившись на стул, Дэниел прочистил горло.

– И ты тоже хорошо выглядишь.

– Да как ты смеешь?! – Она чеканила слова очень медленно и раздельно, что должно было стать для него опасным сигналом.

– Как ты смеешь вывешивать меня перед Джастином Блейдом как кусок говядины?

– Говядины? – Дэниел одарил её недоверчивый взгляд. Симпатичная девочка, с гордостью подумал он. Истинный МакГрегор.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – продолжал он. – Так ты встретилась с Джастином Блейдом? Прекрасный мальчик.

 Она издала какой-то горловой звук, смутно похожий на бульканье.

– Ты используешь меня. Замышляешь свой небольшой заговор прямо здесь в этой комнате, как какой-то безумный король с ненужной дочерью на руках. Почему ты просто не составил контракт? – потребовала Сирина, повышая голос. – Не ожидала от тебя этого. Дэниел Дункан МакГрегор, торгующий своей единственной дочерью. Возможно, ты даже вставил условие о численности моего потомства, которое, по-твоему, должно обеспечить продолжение фамилии. Я удивлена, ты не предлагал ему приданое!

– А теперь, послушай меня, моя маленькая девочка.

– Я не твоя маленькая девочка.

Она обошла вокруг стола и, повернув его стул так, чтобы оказаться прямо перед ним, сказала: – Это было низко. За всю мою жизнь меня никто так не оскорблял!

– Я не знаю, о чем ты говоришь. Я убедил друга просто поехать в круиз и расслабиться.

– Не жди за это благодарности. – Она ткнула тонким пальцем в его массивную грудь. – Ты послал его на мое судно, надеясь, что мы проведем друг с другом достаточно времени, чтобы твои инвестиции окупились.

– Ты могла вообще его не встретить! – прогремел он. – Это – большая лодка.

– Корабль! – Закричала она, отступая назад. – Это – большой корабль и маленькое казино. Ты прекрасно знал, что все было, как ты спланировал.

– Хорошо, и что в этом плохого? – поинтересовался он. – Ты встретила моего молодого друга, но ты и раньше встречалась с сотнями моих друзей.

Какой-то непонятный звук вырвался из глубины ее горла. На сей раз Сирина решила отойти от греха подальше. Она направилась к огромной книжной полке у восточной стены и взяла томик «Конституционной Конвенции». Открыв книгу, Сирина обнаружила тайник с шестью сигарами. Не сводя с отца глаз, она достала и надломила каждую сигару.

– Рина! – вскрикнул он в тихом ужасе.

– Сигары – лучший яд для тебя – сказала она, отряхивая пальцы от табака.

Держась за сердце, Дэниел встал. Его крупное лицо стало мрачнее тучи. – День, когда дочь предает собственного отца, становится непроглядной ночью.

– Предает! – закричала она, подходя к нему снова, – Как у тебя хватает совести говорить со мной о предательстве? – Упершись руки в бедра, она, ярко сверкнув глазами, посмотрела не него. – Я не знаю, что думает об этом Джастин, но могу тебя уверить, что я оскорблена претворением в жизнь твоей маленькой схемки.

Он ощетинился при упоминании имени Джастина. Возможно, положение вещей было не столь же плохим, как казалось ранее.

– И это вся благодарность, которую я получаю, беспокоясь о счастье своей дочери. Нет ничего более острого, чем язык неблагодарного ребенка.

• Предыдущая
• 21/46
• Следующая