Наследница - Каммингс Мери - Страница 48

• Предыдущая
• 48/81
• Следующая

Впрочем — что значит «так долго»? Всего месяц — а с учетом всех его поездок и того меньше. Но каждый день был таким емким и длинным...

Разбудил их телефонный звонок. Это был факс из Цюриха — для господина Мелье.

Наскоро одевшись — не дай бог, кто войдет! — он вылетел в кабинет, включил факс и дождался, пока лист медленно выползет из аппарата. К тому времени, как Рене, позевывая, в халате и босиком пришлепала посмотреть, куда он делся, Тед уже был целиком поглощен работой.

Сигарета в зубах, блокнот под рукой, листы из факса перед глазами — бросив на Рене короткий взгляд, он отметил ее прибытие словами:

— Принеси, пожалуйста, мою сумку из спальни, — и снова уткнулся в бумаги.

Правда, трудовой порыв иссяк так же быстро, как начался. Через четверть часа Тед сложил бумаги в папочку, потянулся и заявил:

— Я займу верхнюю половину сейфа. Ничего там не трогай и не перекладывай! — быстро запихал все в сейф, присовокупив пару пакетов из сумки, и поинтересовался. — Как насчет какао?

Какао ему было подано в красивой керамической кружке, бежевой с серебряными звездами и полосками. Поставив ее на стол, Рене спросила:

— Ты в каком месяце родился?

— В марте.

— В начале или в конце?

— Восемнадцатого, а что?

— Я хочу тебе тоже такую кружку купить — и не знала, какой у тебя знак зодиака.

Присмотревшись, он обнаружил, что сбоку серебряные полоски складываются в бычью морду и надпись «Таурус». Рене между тем смущенно сообщила:

— Я вчера за покупками ездила и тебе тоже купила — футболку с акулой и пару рубашек... я не знала, что еще нужно...

— Да у меня все есть. — Теду стало не по себе: не хватало, чтобы она ему еще одежду покупать начала — и так в этой сериальной декорации он за ее счет живет!

Наверное, Рене уловила раздражение в его голосе, потому что сразу замолчала и уткнулась глазами в столешницу.

— Ну ты чего? — спросил он через минуту, почувствовав, что молчание слишком уж затянулось.

— Ничего... — она криво улыбнулась, подняла глаза и сказала, очень виновато и жалобно: — Не сердись. Я просто никогда никому не покупала рубашек...

Этих нескольких слов хватило, чтобы Тед оказался полностью обезоружен. Перегнувшись через стол, он потянул Рене за руку и, подтащив поближе, усадил себе на колени.

Легонькая, как птенчик, теплая, и сердце бьется — близко-близко... Поцеловал ладошку — Рене внимательно следила, как он это делает — шепнул:

— Спасибо... — улыбнулся, — с акулой, говоришь?

 Она закивала, устраиваясь поудобнее.

— А ты уже все успел так быстро сделать?

— Я все там наладил — а теперь у меня пара свободных дней выдалась, вот и приехал. Мне к вечеру пятницы обещали кое-какие данные достать, тогда я смогу двигаться дальше.

— И снова уедешь?

Тед вздохнул и кивнул.

— Да, в субботу утром. — Хотя был уверен в ответе, но все же слегка поморщился перед тем, как сказать: — Мне деньги понадобятся. Я вынужден сейчас идти сразу по многим направлениям и платить за информацию. И еще я организовал наблюдение за Виктором и всей его семьей.

Он не сказал главного: неясные подозрения, основанные скорее на интуиции, чем на фактах, заставили его вести расследование значительно шире, чем просил мэтр Баллу. И получаемые данные ничего не проясняли — лишь рождали новые подозрения...

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Вопрос с деньгами Рене решила просто — на следующий день с утра они поехали в банк, там Теду принесли на подпись какие-то бланки — и через десять минут он, на правах доверенного лица, получил доступ к ее текущему счету.

Робер поселился в небольшой гостинице в нескольких минутах ходьбы от «Хилтона», но там фактически только ночевал. С утра он приходил в апартаменты и до позднего вечера, что называется, «был под рукой». Сидел в холле, трепался с охранниками, рассказывая им про страны, в которых побывал, и про то, как сразу после войны — недолго, всего две недели — возил самого Генерала1 —и с шиком водил лимузин;ухитряясь выпутаться из любой пробки.

Теду было спокойнее уезжать, зная, что с Рене останется кто-то, кому можно доверять.

В пятницу погода наладилась, поэтому с обеда они с Рене отправились развлекаться. Сначала съездили в музей Гревин, где с удовольствием посмотрели представление фокусника, потом поднялись наконец на давно обещанную ей Эйфелеву башню — и напоследок решили для разнообразия поужинать не у себя в номере, а в ресторане.

Рене развеселилась и заявила, что хочет ужин «по-русски», то есть блины с икрой — и непременно с водкой! Как выяснилось, водку она пила первый раз в жизни — а посему, проглотив с размаха целую стопку (она видела, как это делают в фильмах!), застыла в оцепенении.

На глазах у нее выступили слезы, и Тед, который предпочел вино, быстро сунул ей свой бокал — запить.

Именно в этот момент на плечи Рене неожиданно легли две руки, и ленивый голос процедил на чистом английском:

— Водку — вином? Круто... весьма круто, милочка!

Тед резко вскинул голову и напрягся. Виктор? Нет, не он... Незваный пришелец нагнулся, поцеловал мотнувшую головой Рене в висок и уселся за их столик. Смерил Теда внимательным взглядом и лишь после этого заговорил — все так же лениво:

— Ну что — ты еще не передумала?

Рене, продышавшись, огрызнулась, тоже по-английски:

— Сам выходи за него замуж, если он тебе так нравится!

— Да-а, ты стала изрядной стервой, кузиночка... Впрочем, тебеэто идет.

Тед расслабился — враждебных действий явно не ожидаюсь, да и Рене держалась спокойно.

«Типичный англичанин» — это былопервое, что он подумал, увидев пришельца. Наверное, женщина, особенно перевалившая порог сорокалетия, сказала бы еще: «очаровательный юноша». Молодой голубоглазый  блондин с классически-правильными чертами лица, в элегантном костюме и галстуке с

1 Генераломмногие французы старшего поколения называли Шарля де Голля.

полосками. Безупречная, волосок к волоску, прическа, чуть вытянутый подбородок и манера лениво и небрежно, растягивая гласные, цедить слова.

Все это было слишком очевидно — и именно потому заставило Теда присмотреться повнимательнее. На самом, деле этот человек был не так уж и молод, но лишь .легкие морщинки возле глаз давали понять, что лет ему никак не меньше тридцати. Левое ухо проколото... Интересно...

Не менее интересен был развивавшийся диалог:

— Твой Цербер мне не хотел говорить, где ты, и смотрел, как на блоху — точь-в-точь Мадам. Пришлось пригрозить, что я сяду в холле и буду ждать... — с этими словами голубогл азыйангличанин прямо рукой взял с тарелки Рене блин и стал меланхолично жевать. — М-м, вкусно!

— Кончай эпатировать публику!

— Почему? Меня это забавляет!

На губах Рене на миг появилась непроизвольная улыбка. Закрепляя успех, пришелец щелкнул пальцами и приказал мгновенно появившемуся официанту:

— То же самое... две порции. И бутылку «Мюэт», — после чего обернулся к Рене и вопросительно протянул, кивнув па Теда. — Мне нужно о чем-то догадаться — или все-таки представишь?

Рене вздохнула.

— Тед, позволь представить тебе достопочтенного Алекзандера Найджела Каррингтона, моего троюродного брата. Алек, это Тед Мелье.

— Алек, — отрекомендовался троюродный брат, протягивая руку. Пожатие оказалось неожиданно крепким. — Черная овца в благородном семействе. Впрочем, даже в Императорском театре липицианов в Вене все липицианы такие беленькие-беленькие — и один черненький, наверное, для красоты — вроде меня, — за сим последовал небрежный жест, напоминающий обмахивание веером.

Тед с трудом вспомнил, что липицианы — это такая порода лошадей.

• Предыдущая
• 48/81
• Следующая