Проблемы жизни - Кришнамурти Джидду - Страница 6

• Предыдущая
• 6/135
• Следующая

Быть не жадным и не быть щедрым — тесно связано одно с другим. Оба означают замкнутость, негативную форму сосредоточения на себе. Для того чтобы проявить жадность, вы должны быть деятельным, жаждать, превзойти других; вы должны стремиться, соревноваться, нападать. Если у вас нет этого стремления, то это не означает, что вы свободны от жадности, вы лишь замкнулись в себе. Стремление выделиться среди других влечет за собой беспокойство и мучительную борьбу; вот почему эгоизм прячется под словом «не жадный». Иметь щедрую руку — это одно, но обладать щедростью сердца — другое. Иметь щедрую руку довольно просто: это зависит от общепринятых традиций и т.п. Но щедрость сердца имеет несравненно более глубокое значение, для нее необходимо широкое осознание и понимание.

Не быть щедрым — это такое приятное и слепое погружение в себя, при котором человек не выходит за пределы своей личности. Подобное погружение в себя имеет свой особый характер проявления, вроде того, который свойствен мечтателям; но эти формы проявления никогда не стимулируют пробуждения. Процесс пробуждения — мучительный процесс; вот почему, в каком бы мы ни были возрасте, мы предпочитаем, чтобы нас оставили в покое, предпочитаем оставаться респектабельными, предпочитаем умереть.

Подобно щедрости сердца, щедрость руки — это движение от себя; но нередко она бывает мучительной, обманчивой, раскрывающей тайники личности. Щедрости руки можно легко достигнуть; но щедрость сердца невозможно культивировать, это свобода от всякого накопления. Чтобы прощать, должна присутствовать обида; а чтобы быть обиженным, должна быть накоплена гордость. Щедрость сердца не приходит, пока существует память, регистрирующая прошлое, пока существует «мне» и «мое».

Высоко в горах весь день лил дождь. Это не был тихий и приятный дождь, но один из тех сильных ливней, которые размывают дороги, с корнем вырывают деревья на склонах, вызывают оползни и бурные потоки. В небольшом пруду играл мальчик, насквозь мокрый; он не обращал никакого внимания на громкий и сердитый крик матери. Корова спускалась по грязной дороге, когда мы поднимались вверх. Казалось, что тучи раскрылись и заливают водой землю. Мы промокли до нитки и сняли с себя большую часть одежды; было приятное чувство, когда потоки воды падали прямо на тело. Дом стоял высоко на склоне горы; город лежал внизу. С запада дул сильный ветер; он нес еще более темные и зловещие тучи.

В комнате горел камин, там ожидало несколько человек, чтобы обсудить свои проблемы. Дождь бил в окно и образовал на полу лужу; вода проходила даже через трубу и вызывала треск пламени.

Он был известный политический деятель, трезвого ума, глубоко искренний и пламенный патриот. Он не был узким или ищущим только для себя, его честолюбие было не ради себя, а ради идеи, ради людей. Он не принадлежал к числу обычных ораторов или собирателей голосов; он пострадал за свое дело, но, как ни странно, не был ожесточен. Он больше походил на ученого, чем на политика. Тем не менее, политика была душой его жизни; партия подчинялась ему, хотя с какой-то нервозностью. Он был мечтатель, однако ради политики эта сторона его жизни была отброшена в сторону. Здесь же находился его друг, выдающийся экономист, автор сложной теории распределения чрезмерных доходов. Он, несомненно, был знаком с экономическими работами правого и левого направлений, но у него были свои собственные теории об экономическом спасении человечества. Он говорил свободно, не выбирая слов. Оба привыкли выступать перед широкими массами людей.

Заметили ли вы, какое место в газетах и журналах отводится политике, высказываниям политических руководителей, их выступлениям? Хотя там даются и другие сообщения, но материалы политического характера преобладают. Политическая и экономическая жизнь стали наиболее важными. Внешние факторы — комфорт, деньги, положение и власть, — по-видимому, доминируют и формируют нашу жизнь. Внешние отличия, титулы, форма, салюты, флаги приобрели первенствующее значение, а процесс жизни, взятый в ее целостности, забыт или сознательно отставлен в сторону. Гораздо легче ринуться в общественную и политическую деятельность, чем понять жизнь как целое. Если вы связаны с каким-либо организованным направлением мысли, с политической или религиозной формой деятельности, то вы находите в этом весьма почтенный способ уйти от мелочности и тяжести повседневной жизни. Имея скудное сердце, вы можете толковать о больших делах, о популярных лидерах; вы можете скрывать вашу ограниченность с помощью несложных фраз о мировых проблемах; ваш беспокойный ум может легко и при общем одобрении взяться за пропаганду идеологии, какой-либо новой или старой религии.

Политика — это примирение, увязывание следствий; а так как большинство из нас заинтересовано в следствиях, результатах, то внешнее приобрело доминирующее значение. Манипулируя следствиями, мы надеемся создать порядок и мир, но, к сожалению, это не так просто, как манипулировать следствиями. Жизнь — это тотальный процесс, охватывающий и внутреннее и внешнее; внешнее вполне определенно влияет на внутреннее, а внутреннее неизменно побеждает внешнее. То, что вы есть, вы выражаете внешним образом. Внешнее и внутреннее не могут быть отделены друг от друга непроницаемой преградой, они постоянно воздействуют одно на другое. При этом внутренние желания, скрытые стремления и мотивы всегда оказываются более сильными. Жизнь не зависит только от политической или экономической деятельности; жизнь — это не внешняя видимость, так же как дерево не есть лишь совокупность листьев и ветвей. Жизнь — это тотальный, всеохватывающий процесс, и красота ее может быть открыта лишь в ее единстве. А это единство не осуществляется на поверхностном уровне политических или экономических увязок, его можно найти лишь за пределами причин и следствий.

Поскольку мы все время играем причинами и следствиями и никогда не выходим за их пределы, разве только на словах, то жизнь наша пуста и не имеет большого значения. Потому мы и становимся рабами политических страстей или религиозной сентиментальности. Надежда только на интеграцию в единое целое отдельных процессов, из которых мы состоим. Эта интеграция не возникает с помощью какой-либо идеологии или путем следования авторитету, религиозному или политическому. Она приходит только через широкое и глубокое осознание. Это осознание должно охватить глубинные уровни сознания, а не ограничиваться поверхностными реакциями.

Долина покрылась тенью, а заходящее солнце коснулось далеких горных вершин; казалось, что они запылали изнутри. К северу от дороги горы стояли обнаженными и безжизненными после пожара; к югу тянулись зеленые холмы, густо поросшие кустарниками и деревьями. Дорога уходила вдаль и разделяла на две части длинную, ласкающую взор долину. В этот особенный вечер горы казались такими близкими, такими нереальными, легкими и нежными. Огромные птицы, не двигая крыльями, кружили высоко в небе; суслики неторопливо переходили через дорогу; был слышен гул самолета. По обеим сторонам дороги виднелись апельсиновые сады, хорошо распланированные и прекрасного вида. После жаркого дня в воздухе стоял сильный, запах шалфея, а также аромат выжженной солнцем земли и сена. Апельсиновые деревья с их яркими плодами стали темными. Перекликались перепела, какая-то птица исчезла в кустах. Длинная змееподобная ящерица при виде собаки уползла под сухие ветки. Вечерняя тишина надвигалась на землю.

Опыт — это одно, а переживание — другое. Опыт — это препятствие для состояния переживания. Опыт, приятный или отталкивающий, стоит на пути переживания. Опыт уже находится в сети времени, он — уже в прошлом, он стал памятью, которая оживает только как ответ на настоящее. Жизнь — это настоящее, это не опыт. Вес и сила опыта налагают тень на настоящее, и благодаря этому переживание становится опытом. Ум — это опыт, известное, и он никогда не может находиться в состоянии переживания; то, что ему приходится испытывать, есть продолжение опыта. Ум знает только непрерывность, и он никогда не может ухватить новое, пока существует эта непрерывность. То, что имеет характер непрерывности, никогда не может находиться в состоянии переживания. Опыт — не путь к состоянию переживания; переживание — это состояние, в котором отсутствует опыт. Опыт должен отойти, чтобы дать место переживанию.

• Предыдущая
• 6/135
• Следующая