Проблемы жизни - Кришнамурти Джидду - Страница 24

• Предыдущая
• 24/135
• Следующая

Вы отделяете себя от Бога или реальности благодаря своему уму, который цепляется за известное, держится за несомненное и надежное. Через это разделение нельзя перекинуть мост. Нет таких обрядов, нет дисциплины, нет жертв, которые могли бы вас перенести через него; нет спасителя, нет учителей, гуру, которые повели бы вас к реальному или разрушили бы это разделение. Разделение существует не между реальным и вами; оно — в вас, оно — это конфликт противоположных желаний. Желание рождает свою противоположность, и изменение состоит не в концентрации на одном желании, а в свободе от конфликта, который порождается желанием. Желание на любом уровне бытия создает новый конфликт, от которого мы стараемся уйти любым способом, а это лишь усиливает конфликт, внутренний и внешний. Конфликт не может быть разрешен кем-либо другим, как бы велик он ни был; его нельзя преодолеть с помощью магии или ритуалов, магия и ритуалы могут удерживать вас в приятном сновидении, но после пробуждения проблема останется на старом месте. Большинство из нас не имеет желания пробудиться от сна, поэтому мы пребываем в иллюзии. С прекращением конфликта наступает тишина, и только тогда может проявиться реальность. Учителя, спасители и гуру — все это неважно, но существенно важно понять нарастающий конфликт желания; такое понимание приходит только через познание себя и постоянное осознание движений своего «я».

Осознать себя трудно, а так как большинство из нас предпочитает легкий, иллюзорный путь, мы вводим авторитет, который дает форму и модель для нашей жизни. Этот авторитет может быть коллективным, например, государство; он может быть личным, т.е. учителем, спасителем, гуру. Всякого рода авторитет ослепляет, ведет к беспечности; и поскольку большинство из нас считает утомительным для себя мыслить, мы вверяем себя авторитету.

Авторитет порождает власть. Власть всегда стремится к централизации, в высшей степени разлагающей. Она развращает не только носителя власти, но и того, кто следует за ней. Авторитет знания и опыта разлагает, независимо от того, будет ли он в одежде учителя или его представителя, или священнослужителя. Только ваша собственная жизнь, этот как бы нескончаемый конфликт имеет значение, а не образец или лидер. Авторитет учителя или священнослужителя отводит нас от центрального вопроса, а именно от конфликта в нас самих. Проблему страдания никогда нельзя понять и разрешить посредством искания какого-либо пути жизни. Такое искание — это всего лишь попытка избежать страдания, прибегая к спасительному образцу; а то, чего мы избежали, от чего спаслись, подобно гноящейся ране, множит наши беды и боль. Понимание себя, независимо от того, окажется ли оно болезненным или мгновением, полным радости, — это начало мудрости.

Нет пути к мудрости. Если существует путь, то мудрость уже сформулирована, она уже стала предметом воображения, она сделалась познаваемой. Может ли мудрость стать познаваемой, можно ли ее культивировать? Является ли она тем, что можно изучать, что можно накапливать? Если бы это было так, то мудрость стала бы просто знанием, предметом опыта и содержанием книг. Опыт и знание — это непрерывная цепь ответов, а поэтому они никогда не могут понять новое, свежее, непроявленное. Опыт и знание, обладая свойством непрерывности, движутся в направлении своих собственных проекций, поэтому они постоянно связывают. Мудрость — это понимание того, что есть в каждый данный момент, без накопления опыта и знания. То, что накоплено, не приносит свободы понимания, но без свободы не существует раскрытия, и только это нескончаемое раскрытие дает мудрость. Мудрость обладает новизной, свежестью. Нет путей, на которых можно было бы ее собрать. Пути и средства уничтожают свежесть, новизну, спонтанность раскрытия.

Множество путей к единой реальности — это выдумка нетерпимого ума; это плод ума, который культивирует терпимость. «Я следую своим путем, а вы — своим, но будем друзьями, и мы, может быть, встретимся». Встретимся ли мы, если вы идете на север, а я на юг? Будем ли мы друзьями, если у вас своя система верований, а у меня другая? Если я — участник коллективного убийства, а вы — поборник мира? Для того чтобы быть друзьями, необходима взаимная связь в работе, в мысли. Но может ли быть взаимодействие между человеком, который ненавидит, и человеком, который полон любви? Существует ли какое-либо взаимопонимание между человеком, пребывающим в иллюзии, и человеком, который свободен? Свободный человек может пытаться установить связь с тем, кто в оковах, но человек, пребывающий в иллюзии, не может установить никакой связи с человеком, который свободен.

Те, кто находится в разделении и цепляется за свою изолированность, пытаются установить взаимоотношения с другими людьми, которые также замкнуты в себе; но такие попытки лишь неизбежно усиливают конфликт и страдание. С целью избежать страданий умники выдумали терпимость, при этом каждый смотрит через воздвигнутый вокруг себя барьер и старается быть приветливым и великодушным. Терпимость — от ума, а не от сердца. Разве вы говорите о терпимости, когда любите? Но когда сердце пусто, ум наполняет его хитрыми выдумками и страхами. Там, где есть терпимость, не может быть никакого единения.

Не существует пути к истине. Истина должна быть открыта, но формулы, определения для ее обнаружения не может быть: то, что сформулировано, не истинно. Вам надо отплыть в море, которого нет на карте, и это неведомое море — вы сами. Вы должны отправиться в путь, чтобы открыть себя, но у вас не может быть никакого плана или модели, потому, что тогда это уже не будет открытием. Открытие приносит радость — не радость воспоминания или сравнения, но радость всегда новую.

Огромная масса облаков, подобных вздымающимся белым волнам, и небо, спокойное и синее. С высоты многих сот футов, где мы стояли, открывался вид на голубой залив, огибавший гору, а вдали была земля. Был восхитительный вечер, спокойный и щедрый, и на горизонте виднелся дымок парохода. Апельсиновые рощи растянулись до самого подножия горы, и их благоуханием полон был воздух. Вечер становился голубым, как всегда, сам воздух становился голубым, и белые домики утратили свою яркость, окутанные нежной дымкой. Синева моря, казалось, разлилась вокруг и покрыла землю, и горы также приняли оттенок прозрачной голубизны. Это было обворожительное зрелище, и над всем царило великое безмолвие. Немногие голоса вечера влились в безмолвие; они составляли его часть, так же, как и мы. Это безмолвие всему придавало новизну, смывая века убожества и страданий с сути вещей; ваш взор прояснился, и ум был спокоен от этой тишины. Закричал осел; эхо заполнило долину, а безмолвие приняло его в себя. Конец дня был завершением всех прошедших дней; в этой смерти таилось возрождение, оно было лишено мрака прошлого. Жизнь обновилась в беспредельности безмолвия.

В комнате ожидал человек, жаждавший разрешить свои вопросы. Он был в каком-то необычном напряжении, но сидел спокойно. Это был городской житель, его изысканная одежда не гармонировала с небольшой деревушкой и этой комнатой. Он рассказал о своей работе, о служебных трудностях, о семейных делах и своих упорных желаниях. Все эти вопросы он мог бы сам разрешить так же благоразумно, как и любой другой. Но что его особенно мучило, так это сексуальные влечения. Он был женат и имел детей, однако этого было недостаточно. Его сексуальность стала для него чрезвычайно серьезной проблемой и сделала его почти душевнобольным. Он беседовал с некоторыми врачами и специалистами по психоанализу, но это не принесло облегчения, и проблема продолжала существовать; ему необходимо было найти ее разрешение.

Как мы жаждем разрешить наши проблемы! Как настойчиво ищем ответа, выхода, рецепта! Мы никогда не рассматриваем именно проблему, но с волнением и беспокойством, ощупью доискиваемся ответа, который неизменно оказывается проекцией нашего «я». Хотя проблема есть создание нашего «я», мы стараемся найти ответ вне его. Искать ответ означает уклоняться от проблемы, избегать ее, — это как раз то, что предпочитает делать большинство из нас. Тогда наиболее важное значение приобретает ответ, а не проблема. Но решение неотделимо от проблемы; ответ лежит в самой проблеме, а не вне ее. Если оказывается, что ответ не связан с основным предметом темы, мы создаем другие проблемы; проблема как понять ответ, как его осуществить, как применить на практике и т.д. Так как поиски ответа означают аннулирование самой проблемы, мы оказываемся потерянными среди идеалов, убеждений, опыта, которые являются проекциями нашего «я». Мы преклоняемся перед этими самодельными идолами и поэтому все более и более запутываемся и теряем силы. Прийти к заключению сравнительно легко, но понять проблему трудно. Это требует совсем другого подхода, такого, при котором нет скрытого желания получить ответ.

• Предыдущая
• 24/135
• Следующая